Израильско-палестинский конфликт. Непримиримые версии истории - Каплан Нил

а — с января по июнь.

Далее мы проследим, как кризис европейского еврейства отражался на ситуации в Палестине в период, когда обострялось националистическое соперничество между двумя общинами. Непосредственное влияние подъема нацизма в Европе на обстановку в Палестине достаточно очевидно. К растущей незащищенности еврейских общин в различных европейских государствах добавлялось и глубокое разочарование из-за того, что очень немногие страны оказались готовы вмешаться в ситуацию, чтобы защитить уязвимое меньшинство или пустить к себе беженцев. Со всей очевидностью это показали жалкие итоги Эвианской конференции, созванной в июле 1938 г. с целью мобилизовать ресурсы для приема евреев, стремящихся уехать из Европы. В результате все больше и больше еврейских лидеров по всему миру стали смотреть на Палестину как на главный, если не единственный, спасительный для себя берег[202].

Неудивительно, что резкий рост численности еврейского населения усилил опасения палестинских арабов быть сметенными массой еврейских переселенцев. Эти опасения, как мы отмечали в главе 5, стали одной из причин восстания 1936 г. Кроме того, арабские националисты находили нацистские и фашистские движения и идеологические установки все более привлекательными; наряду с мировым еврейством и сионистским движением в Палестине они начали воспринимать как своих основных врагов Британскую и Французскую колониальные империи. Действительно, спустя всего несколько лет муфтий Иерусалима в изгнании Хадж Амин аль-Хусейни, лидер национального движения палестинских арабов, будет искать союза с Третьим рейхом[203]. Такое сплочение антиеврейских сил, в свою очередь, вызывало бурную реакцию среди евреев Палестины, усиливая их ощущение уязвимости и общей судьбы; как писал еврейский поэт Хаим Нахман Бялик, «весь свет — наша плаха»{2}[204].

В месяцы и годы, последовавшие за опубликованием в мае 1939 г. нового программного документа Макдональда, представители и сторонники сионизма с удвоенной силой убеждали западных политиков и дипломатов в необходимости отмены введенных Белой книгой ограничений на еврейскую иммиграцию, чтобы Палестина могла в большей мере стать убежищем для тех, кто стремился спастись от ужасов нацистской Европы. В мае 1942 г. в нью-йоркском отеле «Билтмор» состоялась чрезвычайная сионистская конференция, на которой были приняты резолюции, призывавшие к немедленной массовой иммиграции в Эрец-Исраэль, а также к созданию после войны еврейского «содружества» (т. е. государства) в неразделенной Палестине[205]. Не ограничиваясь очередным выражением несогласия с позицией Белой книги 1939 г., в этих резолюциях сионисты впервые в открытую потребовали государственности — не просто «национального дома» и не только в части разделенной Палестины. В умах и сердцах делегатов, собравшихся на той чрезвычайной конференции, господствовал Холокост. Лидер американских сионистов раввин Абба Гиллель Сильвер заявлял тогда:

Мы не сможем спасти евреев Европы, если у нас не будет свободной иммиграции в Палестину. У нас не будет свободной иммиграции в Палестину, если не будут признаны наши политические права на нее. Наши политические права не будут признаны, если не будет признана наша историческая связь с этой страной и не будет подтверждено наше право на восстановление там своего национального дома. Если отсутствует хотя бы одно из звеньев, рвется вся цепь[206].

Логика этого воззвания дает красноречивый пример седьмого из рассматриваемых в этой книге основных противоречий: какую связь, если таковая имеется, следует установить между уничтожением европейского еврейства в ходе Холокоста и вопросом о том, кто должен править Палестиной/Израилем? В противоположность изложенной выше позиции сионистов арабы стремятся максимально отделить борьбу за Палестину от европейского еврейского вопроса. Уже в конце 1937 — начале 1938 г. Джордж Антониус на последних страницах своей книги «Арабское пробуждение» со всей ясностью описывал, как трагедия европейского еврейства повлияет на борьбу за Палестину:

Избавления евреев нужно искать где угодно, но не в Палестине, поскольку страна эта слишком мала, чтобы выдержать еще больший прирост населения, и она уже взяла на себя более чем справедливую долю. Великобритания, которая возглавила эту благотворительную деятельность за счет арабов, должна обратиться к огромным возможностям своей империи и на практике осуществить то милосердие, которое она проповедует…

Обращение, которому подверглись евреи в Германии и других европейских странах, было, по словам Антониуса, «позором для его зачинщиков и для современной цивилизации». Тем не менее он продолжает так:

Возлагать основную тяжесть этого бремени на арабскую Палестину — значит самым жалким образом увиливать от исполнения долга, который лежит на всем цивилизованном мире. С моральной точки зрения это также возмутительно. Никакой моральный кодекс не может оправдать преследование одного народа в попытке избавить от преследования другой. Нельзя искать средства против изгнания евреев из Германии в изгнании арабов с их родины; и облегчение страданий евреев не может быть достигнуто ценой причинения таких же страданий ни в чем не повинному и мирному населению[207].

Семь лет спустя, осенью 1944 г., на конференции в египетской Александрии были заложены основы Лиги арабских государств и приняты резолюции в поддержку палестинцев, повторившие призывы арабов к «прекращению еврейской иммиграции, сохранению арабских земель и к достижению Палестиной независимости». Выражая сожаления по поводу «бедствий, которые европейские диктаторские государства обрушили на европейских евреев», делегаты Александрийской конференции вторили призыву Антониуса: «Вопрос об этих евреях не следует смешивать с вопросом о сионизме, ибо не может быть большей несправедливости и агрессии, чем решать проблему европейских евреев с помощью другой несправедливости, то есть несправедливости по отношению к арабам Палестины»[208]. Встретившись в начале 1945 г. на борту американского военного корабля в Красном море с королем Саудовской Аравии Ибн Саудом, американский президент Франклин Рузвельт попытался — безуспешно — убедить того поддержать идею открыть двери Палестины и дать убежище пострадавшим в годы нацизма европейским евреям. Арабский монарх твердо стоял на своем: с трагедией европейских евреев должны разбираться народы христианской Европы[209].

После поражения нацистской Германии судьба переживших Холокост евреев, многие из которых томились в лагерях для перемещенных лиц, отодвинула на второй план любые усилия по урегулированию и без того напряженного межобщинного конфликта между палестинскими арабами и еврейским ишувом. В те три года, что оставалось действовать британскому мандату, военизированные еврейские группировки, объявив о начале собственного «еврейского восстания» против британского правления, все чаще устраивали террористические акты против британцев и арабов; временно объединив силы с полуофициальной «Хаганой», они сформировали Еврейское движение сопротивления[210]. Сионистские подпольные группы также организовывали тайные операции по переброске беженцев из Европы к берегам Палестины в обход британской морской блокады. Не многим кораблям удавалось прорваться сквозь нее, еврейских беженцев задерживали и интернировали в британские лагеря на соседнем Кипре. Эти события стали достоянием американской и европейской общественности благодаря эффективной кампании в СМИ, особенно в случае с кораблем Exodus 1947 («Исход-1947»), пассажиров которого выслали обратно в Европу[211].