Кафедра странников - Вадим Панов

— Сегодня утром кто-то построил длинный переход.

Комиссар отложил книгу и внимательно посмотрел в глаза гиперборейской ведьмы. Считалось, что непроницаемое золото Кадаф надежно скрывает внутренний мир мага от посторонних, но, оказавшись под пристальным взглядом нава, Яна вдруг подумала, что это преувеличение. Взгляд черных глаз Сантьяги казался тяжелее золотой брони Азаг-Тота.

— Почему вы так решили?

— Приехав сюда, я была не уверена в своем выводе. — Девушка заставила себя улыбнуться. — Теперь я знаю.

Комиссар медленно кивнул:

— Сегодня утром была открыта Большая Дорога.

— От нас или к нам?

— Пришли гости.

— Вы их встретили?

— Мы работаем в этом направлении.

— Если я правильно поняла, наша помощь не требуется?

— Не знаю, — честно сказал комиссар. — Предлагать контракт я вам не стану, но… если вы решите поучаствовать в деле, мешать не буду.

— Я поняла, — вздохнула Яна. — Мне будет дозволено изучить материалы по теме?

— Никаких проблем. — Сантьяга щелкнул пальцами, и сгинувший было библиотекарь молниеносно оказался рядом. — Куби, пожалуйста, принесите Яне мои отчеты о Кафедре Странников за 1908 год. И ознакомьте ее с сегодняшним докладом «ласвегасов».

— Но все эти материалы находятся в личном хранилище князя. — Голем удивленно посмотрел на комиссара. — У госпожи Маннергейм нет права читать…

Сантьяга, негромко насвистывая, вышел из библиотеки. Библиотекарь всплеснул руками и растерянно посмотрел на девушку.

— Я…

— На каком языке написаны отчеты? — поинтересовалась Яна.

— На навском, конечно.

— Тогда принесите еще и «толмач».

Голем уныло поплелся вдоль стеллажей.

Складской комплекс «Кумар Карго Экспресс»

Москва, улица Левобережная, 17 марта, среда, 15:51

Место для своего склада Урбек Кумар выбирал долго. Оценивал возможности, перспективу, стоимость земли, пока наконец не остановился на сравнительно небольшом, зато необычайно удачно расположенном комплексе на Левобережной улице. На первый взгляд решение Урбека выглядело странным: уважаемые шасы предпочитали жить и работать поближе к центру, считая московские окраины местами непрестижными и отсталыми, но Кумар знал, на что шел. Удобный подъезд, близость речного порта и железной дороги, территория под контролем Темного Двора, к тому же рядом лесопарк, с облюбовавшими его морянами, — Урбек сумел договориться, получив дополнительную защиту от любых неприятностей. Нет, Кумар был положительно доволен своим комплексом, склад идеально подходил для тонкого ремесла крупнейшего в Тайном Городе скупщика краденого.

— Что ж ты за идиот, Булыжник!

— Нормальный идиот, как все!

— Не уверен…

Круглый Кумар вышел к грузовику из-за обеденного стола и важно прихлебывал кофе из большой кружки. Был он черноволос, черноглаз и носат. Выражение лица имел кислое, а голос густой и холодный.

— Сколько раз я тебе говорил: не смей пригонять сюда машины! Взял добычу, не жадничай — перегрузи товар, а тачку брось!

— Некогда было, тренер, деньги срочно нужны, — уйбуй развел руками и умильно заглянул разозленному шасу в лицо. — Да ты не волнуйся, тренер, мы все хорошо сделали. Трак в отстойнике стоял, водила уснул, мы, значит, документы вытащили, а водило «пыльцой Морфея» дунули. Он, адназначна, и не проснулся еще!

— А что за груз?

— Компьютерные телевизоры. Новые. Сплющенные.

— Телевизоры… — Урбек жестом велел открыть фургон и придирчиво оглядел коробки с плоскими мониторами. — «Пыльцой» дунули…

Товар был хороший. Кумар сразу же понял, кому продаст добычу и сколько на этом заработает, но брезгливое выражение с лица не снимал — предстояло разводить дикарей.

— Горячий товар, Булыжник, ох, горячий, — сокрушенно покачал головой шас.

— А тебе чо, другой привозят? — возмутился уйбуй. — Ты же барыга, тренер!

— Так одно дело машину с мясом по ресторанам раскидать, и совсем другое — высокотехнологичную продукцию. Соображаешь? — Урбек демонстративно постучал пальцем по лбу. — У каждого монитора свой уникальный номер, ты его в сеть включишь, а через два часа к тебе человская полиция заявится. Чисто на разборку. Эх… Горячий у тебя товар, Булыжник.

— Ты мне мозги не пудри. — Уйбуй приложился к фляге с виски. — Не на такого напал, тренер. У Кувалды, вона, адназначна ворованный компьютер стоит, а к нему человская полиция не ходит!

— Это все потому, что фюрерский компьютер ребята из «Тиградком» переналадили, — снисходительно объяснил Кумар. — И монитор у него старый, а не плоский. Понял?

— Не плоский? — Булыжник наморщил лоб, вспоминая, какой монитор украшал кабинет одноглазого фюрера, вспомнил и горестно почесал где-то под банданой. — А чо тогда делать, тренер?

— Десять процентов сразу заплачу, — щедро ответил Урбек. — А за остальным приходи потом. Недели через две. Будет тебе еще десять процентов.

— Совесть у тебя есть?! — возмутился Дурич.

— А у тебя?

— У меня адназначна есть! — твердо ответил Булыжник, хотя о том, что такое совесть, лишь догадывался. Это крылатое выражение Красные Шапки частенько применяли во время торговли с шасами, и иногда с его помощью удавалось добиться приемлемых условий. На этот раз волшебное слово не сработало.

— Если ты такой совестливый, иди и верни свои компьютерные телевизоры водителю, — с иезуитской ухмылкой предложил шас.

— Половину цены заплати!

— Так я, может, эти мониторы вообще не продам! А разорюсь — к кому ты в следующий раз придешь?

— Ты разоришься, как же…

Урбек помолчал.

— Ладно, четверть дам.

— Сорок процентов! И все деньги сейчас!

Необъяснимая горячность уйбуя — обычно Красные Шапки вели себя спокойнее — наконец привлекла внимание шаса. Кумар удивленно посмотрел на Булыжника и осведомился:

— Ты, случайно, молоко утром не пил?

— Не пил, — огрызнулся уйбуй. И вновь заныл: — Ну, хотя бы тридцать пять процентов, тренер, а? И сразу! Нам бабки адназначна нужны.

— Должен кому? — участливо поинтересовался шас.

— Да не… — Булыжник махнул рукой. — Выборы у нас.

Урбек, который как раз собирался сделать очередной глоток кофе, поперхнулся:

— Чего?!

— Говорю тебе — выборы!

— И кого выбираете?

— Кувалду. Великого фюрера то есть. Эх!

Булыжник присел на ближайший ящик, вытащил из кармана флягу и за несколько больших глотков доходчиво обрисовал скупщику краденого политическую обстановку в семье.