Между нами. На преодоление - De Ojos Verdes

презентует публике свое новое заведение один из фаворитов ежегодной национальной ресторанной премии «Where To Eat», будет много значимых лиц сегмента, мастер-классы, светская тусовка.

К двенадцати мы заселяемся в отель, я вяло плетусь в свой номер и сразу иду в ванную. Чтобы окончательно проснуться, прибегаю к контрастному душу и уже после приступаю к сборам.

Начало назначено на пять. У меня есть около четырех часов на марафет, из которых ровно два уходит на укладку волос. Пористые, тяжелые, вьющиеся, непослушные и длинные. Кошмар стилиста. С большим удовольствием доверила бы это дело профессионалам, но очень редким из них удается сделать то, чего хочется мне. Многие из тех, кого я посещала, шутили, что на моей голове можно сдавать экзамены.

На макияж и облачение в платье уходит ещё час, а оставшееся в запасе время решаю пустить на чревоугодие. Мы хоть и идем на гастрономическое мероприятие, но кто знает, когда получится чего-нибудь перехватить, а я голодна со вчерашнего дня.

Габил встречает меня у стойки администрации и сразу же оценивающе проходится по образу, одобрительно улыбаясь одними уголками губ. Вообще, шеф в последнее время очень сдержан со мной. Аккурат после того, как увидел в то утро с Мироном.

— Давно знаешь его? — поинтересовался он тогда довольно сухо после обмена приветствиями.

— Мой сосед, — ответила нехотя, а остальное пусть додумывает сам.

— Сосед? — вот здесь мужчина немало удивился, аж сбившись с шага, когда мы заходили в «Оазис». — Живет в обычном «муравейнике» почти на окраине города?

— А что не так?

— Нет, ничего…

Безусловно, тот короткий диалог насторожил меня, Габил повел себя крайне странно. Но позже я вспомнила, что, возможно, он видел Мирона с Богодуховым у нас в зале и с трудом поверил, что в компании такого состоятельного человека могут быть «простолюдины» из среднестатистической многоэтажки.

Что ж. Во мне тоже много сомнений и противоречий, связанных с загадочной личностью соседа, отчего на душе время от времени неприятно скребут кошки. Но… главное в этой истории то, как мужчина не единожды приходил мне на помощь. И что с ним — было тепло. А остальное... не моё дело. Наверное.

Как только мы входим в ресторан с редким названием «Розовый фламинго», я непроизвольно расслабляюсь, в восхищении рассматривая обстановку. Вопреки ожиданиям, розовый — не доминирующий цвет, а перья не украшают каждый метр помещения. Скорее, фламинго здесь фигурирует именно как символ изящества, грации и нотки романтической любви. Интерьер меня покоряет выдержанностью тонов, сочетанием пастельной палитры с хромированными элементами, что придает свежести, толики ненавязчивой дерзости. А вся картина вызывает ощущение невесомой нежности.

После привычной глазу яркой восточной роскоши «Оазиса» дизайн этого ресторана как визуальный релакс.

Я поистине наслаждаюсь.

— Неплохо, — комментирует Габил, вырывая меня из созерцания.

Шеф всегда скуп на комплименты потенциальным конкурентам. Эту реплику в его исполнении можно расценить как высшую похвалу. Он, в принципе, считает конкурсы всего лишь проплаченной рекламой, а победивших в них — наиболее платежеспособными среди собравшихся. И сейчас с привычным снисхождением изучает новый проект такого победителя. В лучших традициях английского снобизма, Габил придерживается мнения, что самые-самые в рекламе не нуждаются. Именно поэтому «Оазис» ни в каких конкурсах никогда не мелькает, а эти сборища мужчина посещает лишь с одной целью — людей посмотреть и себя показать.

Конкретно сегодня есть, на что и на кого посмотреть.

Мероприятие будоражит уже своим началом — огненным шоу на сцене. Оно настолько яркое, насколько это позволяет техника безопасности в помещении. Гости рукоплещут артистам, которых позже сменяет танцевальная труппа в костюмах фламинго. Эфемерное выступление захватывает всё моё внимание. А когда оно завершается, и я возвращаюсь на грешную землю, моментально с неким изумлением отмечаю, что народу вокруг стало в разы больше.

Приглашенные всё прибывают и прибывают. Часть из них сразу занимает места за подготовленными столиками, а часть, в числе которых и я, с интересом продолжает стоять то у сцены, то у панорамного стекла, где в совмещенной с залом кухне шеф-повар со своей командой проводит мастер-классы. И я зависаю на их отточенных движениях.

Пока Габил вдруг настойчиво не уводит меня из эпицентра, вручая бокал шампанского, и мы с ним попадаем к группе незнакомых мне людей. Шеф с ними общается, не забывая самозабвенно и навязчиво ухаживать за мной — то закуску подаст, то выпивку освежит.

И как-то вдруг становится слишком душно от ярого внимания ко мне. Его комплименты и жесты, особенно когда склоняется к уху что-нибудь прошептать, практически на грани дозволенного — ещё чуть-чуть и переступят черту приличия, подпав под определение интимности.

Не по себе от такой резкой перемены поведения мужчины. Будто за последний час он поставил себе задачу восполнить свое безразличие в отношении меня за прошедшие после разговора о Мироне дни. Небрежные и механические в ходе бесед касания Габила вынуждают миллиметр за миллиметром отдаляться от него и принимать закрытые позы, в которых доступ к моим рукам и телу в целом ограничен.

Ощущаю легкий озноб, словно кто-то пристально наблюдает за нами. А, может, так и есть? И этот кто-то — приятельница или подруга его жены? Возмущенная тем, как старательно Габил демонстрирует нашу несуществующую связь.

Зачем он это делает? Раньше шеф себе такого не позволял. Никогда.

И почему-то стыдно становится именно мне.

И я обязательно подниму эту тему, когда останемся наедине. Сделаю всё необходимое, чтобы такого не повторилось.

Ведущий приглашает на сцену владельца и спонсоров, а одна из сидящих за столом женщин предвкушающе вещает:

— После этого начнется неофициальная часть.

Хозяин ресторана толкает воодушевленную речь, в которой под конец сердечно благодарит и перечисляет поддержавших его персон, а я погладываю на экран смартфона, прикидывая, когда закончится неофициальная часть, если сейчас только девятый час. И внезапно из общего потока информации мозг выхватывает:

— ...Александра Богодухова! — вскидываю глаза на сцену, выцепляя поднимающегося на неё «авторитета».

Надо же, как тесен мир. Неожиданно, конечно.

— И, наконец, бессменного гиганта «Мясокомбинат Ольховский»! — под новую порцию аплодисментов одобрительно киваю, поскольку «Оазис» на протяжении многих лет из-за высокого качества тоже пользуется мясной продукцией «Ольховского». — В лице руководителя Мирона Ольховского!

Вздрагиваю в необъяснимом порыве. И отгоняю непрошенные мурашки. Это всё реакция на редкое имя, успокаиваю себя мысленно.

Но в следующую секунду, увидев вставшего рядом с Богодуховым мужчину, обмираю в праведном ужасе.

Сама не понимая, отчего так пугаюсь.

24. Такой незнакомый