В гвардейской семье - Анатолий Недбайло

— Готово?

— Так точно!

— Теперь показывайте каждый свои часы.

Сверяем рисунок с «подлинником». Конечно же, есть ошибки...

К младшему лейтенанту Кирееву я как-то сразу проникся симпатией. Высокий, стройный, подтянутый, с

открытым волевым лицом, с серьезными умными глазами. Чувствовалось, что к полетам он готовится

серьезно, сознает большую ответственность. А что, если взять его ведомым?

* * *

Как-то штаб 3-го Белорусского фронта вызвал всех ведущих групп штурмовиков нашей дивизии на

передний край. Выехать приказано было в общевойсковой [139] полевой форме, без погон и знаков

различия. Делалось это для того, чтобы не привлекать внимания вражеской разведки.

Рекогносцировка местности проходила в полосе предполагаемого наступления войск — между Оршей и

Витебском. Здесь нас ознакомили с системой вражеской обороны, которая состояла из трех линий. С

высот, господствовавших над местностью, противник хорошо просматривал позиции наших войск.

Нам сообщили сведения об огневых средствах и боевом составе вражеских частей. И тут же поставили

задачу: уничтожать огневые точки, наносить удары по артиллерийским позициям фашистов, углубляясь

на расстояние до пяти-семи километров. После того, как наши войска овладеют первой линией обороны

гитлеровцев, штурмовики дивизии должны будут расчищать путь наступающим танковым частям, введенным в прорыв для развития наступательной операции.

В заключение нам предложили по очереди посмотреть в стереотрубу. По ходам сообщения мы

выдвинулись вперед — ближе к вражеским позициям. По одному осторожно пробираемся на

наблюдательный пункт.

Бьют пушки. То и дело шуршат над головой снаряды. Близко разорвался один, другой, шлепнулась мина.

Вот крупный осколок пронесся совсем рядом и бухнул в песок.

Спускаюсь в темный блиндаж. Кто-то, легонько придержав меня за руку, подвел к «двурогой»

стереотрубе. Я приник к ее окулярам. Поплыли, заплясали перед глазами «притянутые» оптикой окопы, траншеи, заграждения. Вижу, как марево колышется над землей, как тяжело дышит она под тяжестью

чужих танков и рявкающих орудий.

«Хорошо, очень хорошо делает фронтовое начальство, приглашая нас на совместный разговор, знакомя с

планом предстоящей операции!» — подумал я. И, внеся в план поправки, стал наблюдать за тем, что

делалось дальше — за первой линией вражеской обороны. Я внимательно изучал вражескую оборону, выбирал цели, по которым не сегодня-завтра будем наносить удары, оказывая нужную поддержку нашим

наземным войскам в полосе прорыва. О, работы штурмовикам будет немало!.. [140]

...Вечером мы уже были на своем аэродроме. Летчикам, техническому составу приказано: готовиться!

А утром следующего дня все ведущие групп во главе со штурманом полка майором Стрельцовым

вылетели в район предстоящих боевых действий, чтобы осмотреть его с воздуха, определить координаты

основных целей и установить систему противовоздушной обороны. Шли, конечно, не «налегке» — и

всей группой сделали два захода с бомбометанием и штурмовкой.

Противник встретил нас шквалом огня. Неистово били зенитки, полосовали небо трассы «эрликонов». Но

мы оказались для них недосягаемыми. Домой возвратились все.

Сразу же после посадки ведущие собрались на методическое совещание. Вопрос один: как лучше

провести бои? Наступление начинается завтра, и надо спешить...

Летчики готовились весь день. Все получили крупномасштабные фотопланшеты, на которых четко видны

вражеские оборонительные сооружения, огневые позиции артиллерии, окопы и траншеи. Надо было

хорошо изучить этот район, запомнить систему огневых средств противника, знать, по каким признакам

легко отличить наши танки от вражеских, какова скорость и тех и других, каково вооружение, как строить

маневр для захода в атаку.

Вечерело. Весь личный состав полка собрался прямо на стоянке на традиционный митинг, и все

понимали: завтра — в бой, завтра — новая проверка моральных и боевых качеств каждого и всех вместе, завтра — испытание мужества, стойкости, мастерства. Вспомнились митинги перед началом

освобождения Донбасса, перед битвой за Днепр, затем — перед освобождением Крыма. Теперь на

повестке дня лозунг: «Освободим родную Белоруссию!».

Парторг третьей эскадрильи старший техник-лейтенант Борис Поповский говорит взволнованно, страстно. «Освободим родную Белоруссию!» — стучат наши сердца в ответ.

2.

Едва забрезжил рассвет, как все пришло в движение — размеренное, рассчитанное, четко выверенное.

Первыми, пожалуй, начали новый день повара. Завтрак [141] готов, и летный состав уже в столовой.

Завтракаем быстро. Через десять минут столовая пустеет. Официантки, провожая нас, просят не

запаздывать на обед. Они по-матерински заботятся, чтобы мы вовремя поели, чтобы пища была вкусной

и питательной. С нами делят и боль утрат. Сколько слез видел я на их лицах, когда чье-то место за столом

оказывалось пустым, когда прибор, поставленный на стол, оставался нетронутым!.. Значит, не вернулся

еще один из боя.

Сегодня женщины провожают нас с особой теплотой и тревогой. Хочется сказать им что-то ласковое, бодрое, но водитель полуторки уже сигналит, и я, ухватившись руками за борт, вскакиваю в кузов.

Поехали!..

На командном пункте Беда, Жабинский и я подходим к большому столу, на котором разложена карта

боевой обстановки. Вид у Ляховского озабоченный, но голос ровный, спокойный.

— Войска Третьего Белорусского фронта под командованием генерала Черняховского сегодня переходят

в наступление на Оршанско-Витебском направлении, — сообщает командир. — Уже идет артиллерийская

подготовка. Она закончится в шесть ноль-ноль. И сразу же штурмовики нашей дивизии должны

поддержать действия танков и пехоты, прорывающих первую полосу вражеской обороны. Наш полк

начнет первую атаку в шесть тридцать. В течение сорока пяти минут эшелонированными действиями

трех шестерок с боевого порядка «круг» нужно подавить огневые средства. — Ляховский указкой обвел

на карте район действий. — Порядок взлета шестерок: первая — ведущий Жабинский, вторая —

ведущий Беда, третья — ведущий Недбайло. Взлет первой группы по зеленой ракете с командного

пункта. Последующие вылеты — по готовности...

Мы покидаем КП и спешим в свои эскадрильи.

У моего самолета стоит Григорий Мотовилов. Завидев меня, бежит навстречу с докладом:

— Товарищ командир, самолет к вылету готов! Все гаечки проверил. Мотор работает нормально! — он

делает особое ударение на последнем слове.

— Отлично! — отвечаю ему в тон, здороваясь с Сашей Чирковой и Анатолием Барановым.

Летчики и воздушные стрелки эскадрильи собираются [142] у моего самолета. Объясняю им боевую

задачу, уточняю детали будущей атаки.

— По самолетам!

Через минуту все на своих местах.

И вот на светлом фоне неба, описав дугу в форме вопросительного знака, ярко вспыхнула зеленым

огоньком ракета. Первая шестерка улетела. Прошло десять минут, и на старт вырулила шестерка Леонида

Беды. Вот «ильюшины» один за другим устремляются на взлет и в четком строю уходят на запад.

Через несколько минут наступит черед моей группы. Надеваю кожаные перчатки, парашют и сажусь в

кабину. Проверяю арматуру, устанавливаю радиосвязь с ведущими пар и командиром полка. Поглядываю

на часы. Время!

— «Коршуны», запуск! — подаю команду, и стоянка враз оглашается раскатистым ревом двигателей.

Потянулись на старт тяжело нагруженные бомбами и снарядами крылатые машины.

...Высота — шестьсот метров. Внизу проносятся леса, поля, извилистые речушки и луга. С каждой

минутой мы все ближе к цели.

Проверяю связь:

— «Блеск»-один! «Блеск»-один!.. Я — «Коршун»-ноль три, как меня слышите?.. Прием...

Теперь надо переходить на детальную ориентировку, и я сличаю карту с местностью. Слышу по радио

голос Леонида Беды. Его группа заканчивает атаку, и мы идем ей на смену.

Продолжаю «читать» местность. Внизу блеснули яркие сполохи — и потянулись, помчались на запад

огненные нити. Это бьет наша легендарная «катюша».

Идем над «ничейной» полоской земли. На ней видны дымные столбы. Их происхождение нетрудно

установить: это догорают деревушки, подожженные фашистами. А вот передо мной и панорама: широкое

поле — все в движении. Огонь, дым... Идет жестокий бой.

В кабину проникает удушливый, кисловатый запах. «Цена» секунд повышается: вражеские зенитки ведут