Загадочная хозяйка Ноттингема - Инна Дворцова

их удобно было защищать, даже если это дом богатого горожанина. Если первый этаж дома уже захвачен врагом, хозяева могли продолжать оказывать сопротивление с верхних этажей.

Вот и полюбившийся мне по внешнему виду домик, узкий и высокий состоит из трёх этажей, со ставнями по обе стороны незастеклённых окон. Вместо стёкол они закрывались небольшой решёткой из ивового прута или металла или же затягивались проклеенной тканью или промасленным листом пергамента, прибитого к раме.

Стекло на окнах было дорогим удовольствием, так как облагались налогом. Поэтому застеклённые окна на фасаде своего дома могли себе позволить только богатые горожане. Сами окна застеклялись выпуклыми либо матовыми стёклами, которые, с одной стороны, пропускали солнечный свет, а с другой — ограждали внутреннее помещение от любопытных глаз.

Я вспомнила выражение: «Быть увиденным в средневековье означало потерять свободу». Дома, как раз отражали философию этой эпохи.

Он втиснут между двумя домами в форме буквы L, с холлом, располагающимся под прямым углом к улице.

Робин постучал. Ему никто не ответил. Он постучал сильнее. В ответ тишина. Возможно, за дверью и были какие-то звуки, но нам они были не слышны.

— Пойдём по окрестным пабам искать хозяина? — спрашиваю я его.

Не хотелось бы устраивать круиз по окрестным питейным заведениям. Я была очень разочарована.

— А кого искать-то будем? Мы не знаем имени владельца дома. — Разрушил мои мечты на быструю покупку Робин.

— Теперь, что придётся таскаться сюда каждый день, что ли? — Расстроилась я и в гневе пнула дверь ногой.

— Эмма, давай найдём другой дом, — попросил меня Робин. — Ты слышала, что сказала женщина? Не подходит он для серьёзных дел. Проклятый он.

Чего я хотела? Робин Гуд типичный представитель эпохи суеверий. Вот не ожидала от него. Не похож он на человека, который верит во всю эту чушь.

— Ты сейчас серьёзно?

— Конечно, — посмотрел он на меня слишком честными глазами. — К покупке надо подходить обстоятельно. А ты как? Пришла, увидела первый попавшийся дом и давай покупать.

— А ты, что мне предлагаешь? Вернуться с тобой в Шервудский лес? — Разозлилась я.

— Ты сама это предложила, — берёт он меня за руку. — Поверь, Эмма, это будет сейчас самым правильным решением.

Вот зараза! Не хочет, чтобы я жила в Ноттингеме. Никак нельзя возвращаться. Когда он найдёт время снова пойти со мной. Надо действовать сейчас.

— Давай ещё раз попробуем постучать? — умоляюще попросила его я.

Робин долбанул по двери кулаком, и она открылась. То ли он раньше плохо стучал, то ли сейчас слишком эмоционально. Мы переглянулись. Робин вошёл внутрь, а я вслед за ним. Дверь за нами с грохотом захлопнулась.

Баллада тридцать первая о том, как мы наконец-то купили дом

Двери захлопнулись, и мы оказались в кромешной тьме. Ставни на окнах закрыты. Свет сквозь них проходит слабо.

Наши глаза, привыкшие к солнечному свету пока, не адаптировались к темноте. Толчок! Я лечу в противоположную сторону комнаты.

Там, где я стояла, рассекает воздух палка. Со страха я понимаю, что это, вероятнее всего, палка, но не вижу её.

Робин – мой спаситель. Если бы не его реакция, то мне вполне могли бы раскроить черепушку мою любопытную.

Слышу возню и крики.

— Эмма, открой дверь, — закричал Робин и опрометью бросаюсь к двери. Тяжёлая. Я пытаюсь её открыть, но ничего не выходит.

— Поторопись, мне не терпится посмотреть на смельчака, который решил нас здесь прикончить, — иронизировал Робин, значит, всё обошлось.

— Я не могу открыть её, Робин, — мой голос сорвался, и я тоненько пищу.

Снова послышалась возня и твёрдая поступь вольного стрелка. Робин распахивает дверь.

За ворот куртки он держит невысокого худого мужика со всклоченными волосами.

— Ты кто? — задал вопрос Робин.

Я предпочла промолчать, когда идёт мужской разговор. Я только недавно поняла, что от моего вмешательства может быть только хуже.

Рассматриваю внешнее убранство первого этажа.

Большой, просторный зал с большой дубовой дверью. Этот зал используется обычно, как мастерская или склад, если торгуют продуктами, или товарами, которые сами не изготовляют. Такие торговцы обычно работают на улице, стоя перед витриной.

Я же здесь сделаю обеденный зал. Подошла к ставням.

Рядом с дверью – витрина лавки. По ночам и в воскресенье её закрывают, и больше всего она напоминает деревянную баррикаду на большом окне. В торговые часы нижнюю створку опускают, и она превращается в прилавок, а верхнюю – поднимают и закрепляют, чтобы она прикрывала товары от солнца и дождя. Мне не нужна эта створка. Её можно не открывать. Менять дверь на цельную дороговато.

Жилые помещения находились на втором этаже дома.

На втором этаже находились – общая комната, зал, где принимают гостей, жилые комнаты хозяев дома, которые я планировала переделать в комнаты для постояльцев. На третьем этаже – комнаты для прислуги, учеников, разные хозяйственные помещения, где и я буду жить.

Пока я оглядывалась и вспоминала устройство жилица среднестатистического горожанина, Робин уже вытряс из нападавшего на нас мужика все нужные сведения.

— Эмма, позволь представить тебе Адама Сапожника, владельца, понравившегося тебе дома, — представил мне Робин мужичка.

Я сделала большие глаза, но разбойник никак не отреагировал на мою шикарную мимику.

— Робин, — прошептала я ему, — нельзя говорить хозяевам, что понравился дом. Иначе сложно будет торговаться.

Робин улыбнулся, с нежностью провёл ладонью по волосам.

— Не переживай, я всё решу, — прошептал он мне на ухо. От его дыхание трепетали не только волосы, выбившиеся из причёски, но и моё сердце. Лицо заалело, и я от смущения уткнулась ему в грудь. Он обнял меня.

Послышался кашель. Робин неохотно выпустил меня.

— Показывай дом, только ставни везде открой, чтобы мы видели в каком он состоянии.

Мы поднялись наверх. Комнаты ранее красиво обставленные носили следы запустения. По всей видимости, хозяину не хватало сил подняться на второй этаж и лечь спать в постели.

Только благодаря этому в комнаты вместо грязи были покрыты толстым слоем пыли. Я прошлась по второму этажу. Заглянула в шкафы, которые устраивались в нишах стен между домами-соседями. Обычно они были не больше трёх футов толщены и достигали конька крыши. Но вот сами шкафы были глубиной не больше фута.

Такие ниши устраивались для борьбы с пожарами.

Итак, подведём итог, дом имел три этажа – двенадцать, десять и семь футов