Тьма. Том 7 - Лео Сухов

документы, скопившиеся за время нашего отсутствия. Ну а потом, как нормальные уставшие люди, улеглись на кровать посмотреть фильм на цере.

Правда, мне такие развлечения уже полгода как не требовались. Жизнь была насыщенной, и впечатлений хватало с лихвой. Да и здешние фильмы уступали по зрелищности и сюжету тем, что снимали в мире Андрея.

Но Авелина просила, и отказать я не мог.

Мы, правда, фильм так и не досмотрели. И не по той причине, по которой хотелось бы мне. Нет, просто уснули. Зато провели время вместе. И вообще отдохнули.

Надо было возвращаться к делам… Навёрстывать пропущенные уроки в Васильках… А ещё готовиться к досрочной сдаче зачётов… Вести проклятое расследование… Собирать дружину…

А на это нужно очень много сил. Которые лучше всего восстанавливает здоровый сон.

А ещё людям, даже очень молодым, иногда требуются моменты покоя и уюта. В тёплой кроватке, под толстым одеялом, когда к боку прижимается жена, а ноги придавил тяжёлый кот. Ну и что, что жена — последняя в могущественном роду, а кот — убийца, выведенный Тьмой.

Об этом можно и позабыть ненадолго.

Глава 8

Отрывок из беседы на «Первой волне» с членом Боярской Думы, сиятельным князем Дмитрием Андреевичем Псковским

Ведущий (В) : Как дворянство восприняло новый закон, ваша светлость?

Псковский (П) : Дворянство служит царю. Так что, я считаю, наше мнение в этом вопросе не имеет значения.

В : Разве дворяне не имеют права на мнение, ваша светлость?

П : Дорогой мой, позвольте мне объяснить: дворянство — это не один человек, а миллионы людей по всей Руси. У кого-то из них личное дворянство, у кого-то наследственное. За кем-то стоит род, за кем-то нет. Чьё именно мнение вас интересует?

В : Если честно, то именно ваше, ваша светлость. И других членов Боярской Думы.

П : Мой род уже давно не делает каких-то больших различий между обычными и двусердыми. Мы выпускаем автомобили для самых разных слоёв населения. Да и на заводах у нас кто только не работает. И находятся под нашей защитой все они до единого. Поэтому для меня нынешний закон как бы ничего и не меняет.

В : Псковское княжество — единственное, где не было выступлений «отрицателей». Как вам удалось этого добиться, ваша светлость?

П : У нас в княжестве и впрямь нет столкновений между обычными и двусердыми. И, тем не менее, вы неправы, говоря, что выступлений совсем уж не было.

В : Но мне так сообщили, ваша светлость…

П : Давайте-ка не путать. Жители Пскова и Псковского княжества не выступали в рядах «отрицателей». Однако из других княжеств нам завозили разных кликуш. К счастью, все они давно пойманы и сосланы в Сибирь, где им самое место. И ловили их, в том числе, по сообщениям жителей княжества. Но небольшие выступления всё же были, да… Именно что небольшие.

В : А какие настроения у членов Боярской Думы?

П : Разные, как и всегда. Но куда больше положительных, чем отрицательных. Есть, конечно, и противники новых правил, куда же без них… Но, прямо скажем, они в меньшинстве. Надеюсь, со временем они тоже по достоинству оценят новый закон.

В : Вы считаете, они ошибаются, ваша светлость?

П : Они заблуждаются, так скажем. И я верю, что они перешагнут через свои заблуждения. Да, мы решились на небывалое. Установили порядки, которых никто нигде до нас не устанавливал. Мы почти уравняли в правах обычных и двусердых. При этом и я, и многие другие члены Боярской Думы считаем, что всё сделано правильно. Этот закон принёс покой и двусердым, и обычным.

В : Выступления будут?

П : Кхм!.. Откровенно вы!..

В : Работа такая, ваша светлость…

П : Ну что ж, тогда и я буду откровенен. Надеюсь, выступлений мы всё-таки избежим. Не дело это из-за закона бунты устраивать. Мы все были избраны, все советовались со своими избирателями, и ни один член Боярской Думы не пошёл против их мнения. А значит, тех, кто согласен с новым законом — большинство, даже среди дворянства.

В : А вы и ваша семья уже ощутили на себе действие нового закона?

П : Как я и говорил, мы и так не делали разницы между обычными и двусердыми. Так что… Нет, я не ощутил. И никто из старшей ветви не ощутил. И даже из тех, кто в малых ветвях и с кем я пообщался — не ощутили… Но мы же всегда были если не исключением, то находились в более защищённом положении, верно? У нас есть охрана, у нас есть дружинники. За нас всегда было кому заступиться. А вот обычные двусердые, думаю, уже ощутили изменения к лучшему.

В : В чём это выражается?

П : Это вам бы не у меня спрашивать. Я хоть и не согласен с отдельными строчками в новом законе, но… Как я и сказал, меня-то он как раз касается в меньшей степени.

В : Что ж… Спасибо за ответы, ваша светлость.

Этот понедельник стал тяжёлым. И не потому, что он понедельник. А потому что в нашем особняке устроили встречу сиятельный князь Дашков и выборный городской голова Ишима. Ну то есть как сказали бы в мире Андрея, мэр. И звали его Бортников Пётр Петрович.

Поводов для этой встречи было немало. Один из них сидел на стуле в ремонтируемой гостиной. И пялился на столешницу, сверля её таким взглядом, будто именно несчастная деревяшка когда-то завела его на преступный путь.

— Давай-ка начнём с имени… — предложил я ему, заметив, что Дашков и Бортников наконец-то закончили злобно коситься друг на друга.

И вроде бы приготовились внимательно слушать.

— Одну минуту! — тут же прервал меня Бортников. — Почему мы вообще сидим в этом особняке, а не в Полицейском Приказе?

— А чтобы ты вживую посмотрел на ту рухлядь, которую всучил Седовым-Покровским под видом «достойного жилища»! — сверкнул на него глазами из-под бровей Дашков.

— А вот не согласен, ваша светлость! Жилище было вполне достойное! Я самолично его осматривал! — замахал на князя руками городской голова.

— Это уж пусть суд решит, — вмешался я в спор высоких гостей. — Иски поданы, дело рассматривается. Что касается вашего вопроса, сударь Бортников… Здесь мы сидим, потому что перед вами сейчас ценный свидетель, которого я не решился доверить Полицейскому Приказу.

— А я что-то не пойму!..