Условности - Теодор Драйзер

что это может выглядеть, словно она пытается переубедить его и выбить из колеи: так мог сделать любой постоялец гостиницы (ее номер был где-то неподалеку), но установленное Блаунтом правило первое, пока соблюдавшееся Грегори, гласило: никогда, ни при каких обстоятельствах не оставаться наедине с Имоджин. К тому же, когда уходил, что сделал сразу же, шутливо и непринужденно извинившись, он увидел завернувших в конце коридора за угол двух мужчин, и один из них, заметив, что Грегори возвращается, сказал: «Это, наверное, на другой стороне, Джим». Возможно, в этом не было ничего особенного и мужчины могли по ошибке свернуть в коридор, в конце которого на веранде сидела девушка в прозрачном платье, но все же…

То же самое происходило, когда они шли вдоль берега или у дамбы, слушая грохот волн, бьющихся о край волнолома, и размышляя о прелести вечера, красоте гостиницы и убогости политики. Грегори замечал, что, когда вблизи бывали посторонние, Имоджин всегда оказывалась рядом с ним, но когда они на самом деле могли бы спокойно остаться наедине, ее не было. Как-то вечером один из маклеров по фамилии Буллен, казавшийся симпатичным, не в пример собратьям, вышел на прогулку с миссис Скелтон и Имоджин, завидев Грегори, завязал с ним разговор, а потом вдруг оставил Имоджин на его попечении. Грегори, не желавший в подобных обстоятельствах показаться абсурдно подозрительным, искренне забеспокоился, как вести себя в этой ситуации. Теперь его болезненно тянуло к ней, и все же… Он не раз говорил ей, что не хочет оставаться с ней один на один в подобных обстоятельствах, но вот она здесь; она всегда уверяла, что не хочет, чтобы он был рядом с ней, если не желает, но вот поглядите на это! Все ее доводы сводились к тому, что так получилось, что все это чистая случайность или спланировано ими без ее ведома. Она не может предусмотреть все случайности. Когда Грегори спросил, почему она не уезжает, не обрывает все разом, она объяснила, что не может этого сделать без серьезного вреда себе и миссис Скелтон. К тому же для него безопаснее, если она тут.

– Что это такое? – спросил он ее теперь. – Очередные козни? – Почувствовав, что она немного отшатнулась, он устыдился своих слов и угрюмо добавил: – Ну, вы же знаете, о чем я все время вам твержу.

– Пожалуйста, не будьте таким подозрительным, Эд. Почему вы всегда так резко реагируете? Мне что, даже прогуляться тут нельзя? Нынче вечером я не могла этого избежать: честно, не могла. Вы не понимаете, что мне тоже приходится играть роль – по крайней мере пока? Чего вы от меня ждете – чтобы я уехала? Я не могу, и уже говорила вам об этом. Вы мне не верите? Нисколечко не доверяете?

– Ну ладно, – сердито ответил он, злясь на себя. – Давайте вашу руку. Знаете, дурная кличка накрепко пристает.

И он галантно, но твердо повел ее к главной веранде, стараясь быть как можно учтивее.

– Уверяю вас, Имоджин, я не могу этого сделать и не сделаю. Вам нужно найти способы избегать подобных вещей. Если вам это не под силу, я не стану иметь с вами ничего общего. Вы хотите, чтобы мы оставались по меньшей мере друзьями? Очень хорошо. Но как этого добиться?

После приведения подобных аргументов они расстались не совсем дружелюбно, но и не врагами.

По этой причине, к своему огромному неудовольствию, Грегори понял, что оказался ограничен в выборе мест для прогулок и для отдыха в той же степени, как если бы сидел в тюрьме. В конце лужайки стояла открытая беседка со скамейками и вьющимися лозами, которая понравилась ему с самого начала, и он привык к ней как к отличному месту, где можно покурить. Но теперь ему туда хода не было. Он был совершенно уверен, что там его подловят с Имоджин или что она явится туда с миссис Скелтон, которая оставит их вдвоем под пристальными взглядами садовников или маклеров. Он не мог не думать, что оказался в совершенно дурацком положении.

Он даже брал Имоджин на прогулку в машине Блаунта, иногда к ним присоединялась миссис Скелтон. Все было хорошо, пока рядом находился Блаунт: они никогда не заезжали далеко, всегда имели при себе оружие, чтобы быть готовыми к любому столкновению. Это казалось рискованным, но их воодушевляло пока еще успешное развитие событий, к тому же Имоджин решительно нравилась им обоим. Теперь, когда призналась в своей симпатии к Грегори, она была с ним очень мила и много шутила с Блаунтом, поддразнивая его и называя сторожевым псом. Блаунт всегда шумно радовался тому, как хорошо они с Грегори справляются со свалившимися на них обстоятельствами. Он много раз даже в ее присутствии подчеркивал, что во всем этом есть элемент спортивной состязательности или драмы, что она не обведет их вокруг пальца. Все это очень помогало им весело проводить время, хотя на карте стояли их с Грегори жизни, ну или по меньшей мере репутации.

– Продолжай – вот мой тебе совет, – неустанно повторял Блаунт с веселым задором. – Пусть она в тебя влюбится. Заставь ее свидетельствовать в твою пользу. Если сможешь, заполучи ее письменные показания. Это будет сильным аргументом в предвыборной кампании, если тебе придется его использовать.

Несмотря на всю свою веселость, Блаунт был практичным политиком, а вот Грегори не мог представить, что способен так поступить. Для этого Имоджин слишком ему нравилась. Никогда она не была столь отзывчива и близка к нему, как теперь. Когда они с Блаунтом отправлялись с ней на прогулку, то наперебой подшучивали над ее ролью в происходящем: спрашивали, нет ли рядом другой машины, хорошо ли расставлены садовники, или кто там прячется за деревом, за домом.

– Не было бы никакой пользы в прогулках, если бы все было как надо, – шутили они.

Имоджин, казалось, относилась ко всему благосклонно, даже смеялась и подшучивала над ними.

– Осторожно! Вон идет шпион! – иногда восклицала она, увидев торговца в фургончике или крестьянина с тележкой.

Для Блаунта и Грегори все это превратилось в фарс, но они между собой решили, что и в этом есть своеобразное очарование. Они наверняка измучили ее пособников, и те скоро прекратят свои поползновения – по крайней мере, так им казалось.

Но вот однажды вечером, когда они уже решили, что заговор не так уж ужасен и скоро все закончится, а миссис Грегори написала, что вскоре сможет приехать обратно, случилось неожиданное. Они возвращались после одной из коротких прогулок, которые пришли