Орешек - Полевка

и навел на Масика ствол черной и ужасно страшной пушки, - но одно четко ясно. Их двери были открыты универсальным номерным чип-ключом, который принадлежит Ольдару Маши.

- Дар, - Масик побледнел, - где твой чип-ключ?

- В кармане, на общей связке, - просипел Дар из-под чужого колена.

Его быстро обыскали, в кармане нашлась связка простых и магнитных ключей, но универсального чип-ключа там не было.

- Но ключ явно у него украли, - Масик трагично заламывал руки, - вы с ума сошли, он же ребенок!

- У нас есть и другие доказательства его вины, - хмыкнули из-за черного камуфляжа и зарылись в сумку омеги. Кто-то достал черный ноут и, открыв его, быстро пробежался по клавишам. - Попался, сученыш! Ноут без айпи адреса, и наши техники докажут, что именно с него несколько дней назад взломали нашу систему безопасности. Теперь ты точно не отвертишься!

Примечание к части

* «Жернова́ Господни мелют медленно, но неумолимо (верно)» (лат. Sero molunt deorum molae — «Поздно мелют мельницы богов») — крылатое выражение, означающее неотвратимость Судьбы.

Жернова

Дальше время и пространство то растягивались, как резина, то сжимались в судорожно прыгающий мячик. Дара куда-то тянули, толкали, везли, кричали, требовали сознаться. А потом раздели и обыскали снаружи и внутри. Его просвечивали на рамках, засовывали в рот и попу приборы и опять кричали, обзывали, таскали голого по коридорам, полным незнакомых людей, а потом одели в ярко оранжевую робу и фотографировали, снимали отпечатки пальцев рук и ног, и опять кричали и дергали.

А потом посадили в серую унылую комнату и начали допрашивать. Дар честно отвечал на все вопросы, хотя он уже и сам понимал, насколько жалкими и нелепыми выглядели его ответы, но он говорил только правду! Но эти ответы не устраивали альф, и его расспрашивали по-новому, пытаясь поймать на лжи или несоответствии… показывали страшные фотографии, кричали, чтобы он сознался… И Дар сознавался во всем, что делал.

Да, он понимал, что нарушает закон, когда помогал Траю, но тогда этот закон казался несправедливым, а Трая было жалко… просто, по-человечески жалко… и нет, они не были любовниками, Дар еще ни с кем… но они ведь это и сами выяснили, когда проводили внутренний досмотр, который ему, как медику, совершенно непонятен, ведь все приборы показали, что инородных предметов в его теле нет… На Дара опять кричали и обзывали, называли ужасными словами, но Дар только смотрел на них сухими глазами… не было таких слов, которые он уже сам не сказал себе, когда его волокли по коридорам… Он понимал, что его жизнь закончилась, но после предательства Трая было уже все равно…

Потом следователи менялись. На смену грубиянам приходили вежливые и заботливые альфы, они ласковыми голосами умоляли омегу помочь себе и им, ведь он так молод и прекрасен, а жизнь в тюрьме – это так страшно. Его там сломают, он там не выживет, и зачем он упирается и молчит, когда правда принесет облегчение душе и позволит избежать наказания? И Дар раз за разом, круг за кругом повторял одни и те же ответы, опять и снова рассказывал о седьмом уровне и обо всем и всех, кого видел и с кем встречался в первый и во второй раз. Но ему опять не верили и уверяли, что он врет, а ведь они пытаются ему помочь!

А потом опять приходили жесткие альфы с глазами убийц. Они снова показывали страшные фотографии и рассказывали страшные вещи про Трая. Про то, что он предатель. Он предал всех, и страну, и людей, которые ему доверяли. Показывали ту самую фотографию, что была в коробке Трая, те четверо альф, что сидели за столом, были обведены в кружочек ручкой, а потом сверху жирно зачеркнуты маркером. Это и были те самые люди, в сообщничестве убийству которых и подозревали Ольдара. Но омега ничего не мог рассказать о них, ведь Трай только вскользь упомянул о том, что они были друзьями, которые потом от него отказались. Из-за омеги, хотя и омеги-то не было… и все это была сплошная ложь, а Ольдар своим молчанием покрывает убийцу и предателя.

Но только Дар никого не покрывал, он все честно рассказал и о «Северном ветре», и о колонии, в которой они собирались начать новую жизнь. Но только, как выяснилось, на «Северный ветер» не покупались билеты так просто. Туда можно было попасть только после ряда собеседований в компании, занимающейся освоением планеты. И брали туда, как правило, устоявшиеся семейные пары, а не беглых детей и преступников. Но Дар это уже и сам понимал, он опять был слишком наивен и опять пытался переложить ответственность за себя на чужие плечи, и опять его обманули… но теперь это уже не важно… все кончено…

А потом опять приходили грубияны, которые кричали и угрожали, а потом их сменяли вежливые ублюдки, которые раз за разом рвали душу. Хотелось пить, но воды не давали, зато обливали водой, стоило попытаться уснуть, и Дар дрожал от мокрого комбинезона, не имея возможности даже обнять замерзшие плечи, потому что руки были в магнитных наручниках, прилипших к железному столу. Когда он просил пить, приносили стакан воды, который ставили перед ним вне зоны доступа, и чтобы его получить, надо было рассказать честно, где скрывается Трай, но Дар не знал, и вода искрилась на столе, разбрасывая замысловатые блики… такая желанная и такая недостижимая.

Воду выливали на пол, или с криком выплескивали в лицо Дару, и омега жадно облизывался, но он все равно ничего не мог сказать из того, что они хотели услышать, а врать он не хотел… хватит врать… лгать он не будет… лица людей слились в одно, все чувства и мысли притупились и стало все равно, что с ним, где он и что вообще происходит.

- А теперь снимите с него наручники! - голос Саймона был сух и сдержан, - пей!

В губы Дара уперся стакан с прекрасной водой. Такой вкусной! Дар захлебывался и пил, а из глаз вдруг потекли слезы… Саймон? Он теперь с ними? Но Саймон дал еще воды, а потом переругивался с военными, которые рычали в ответ и не торопились двигаться. Но как они ни упирались, наручники все же сняли и дали тонкую фольгу вместо одеяла. Саймон заставил омегу приподняться и замотал в нее с головой. Сразу стало теплее. А