Плюш и Ко - Надежда Опалева

пузо стряслось из стороны в сторону, выбивающаяся на груди из-под футболки волосатость покрылась капельками пота и сверкала, как новогодняя ёлка. Были и пары, которые не решались ходить в спортзал поодиночке, они ходили по залу, как попугайчики неразлучники, попеременно приземляясь на каждый тренажер минут на десять.

Тут же появились работники зала – молодые люди, девушки и юноши в розовых футболках, к ним можно было обращаться по любому вопросу, но они ходили по залу в одиночестве, изредка разговаривали с посетителями и давали им важные наставления. Глядя на все это многообразие форм, Полин чувствовала себя превосходно.

Зум-Зум воодушевилась и прибавила скорость.

– Девушка, вы очень красная! С вами всё в порядке? – к ней подошёл черноволосый молодой человек в розовой футболке. – Меня зовут Марат. Давайте знакомиться.

Глава 20

Дом Сидни стоял на границе миров, как печальный одинокий воин, серый и замученный несением службы. Его подъезды выходили на городской парк, здесь, как и положено, находились магазины шаговой доступности, росли вековые вязы, покрытые снегом, и повсюду сновали гуляющие дети. Другим боком дом наваливался на раскидистую свалку, хоть она и была огорожена сплошным металлическим забором, раздутые кучи пакетов лезли наружу из-под забора и свисали с него устрашающими гирляндами.

– Боже! Чем это так пахнет?! – в нос Зум-Зум ударил густой запах, когда вошла в квартиру.

– Я варю мыло. Проходи на кухню. – отозвалась Сид.

Зум-Зум огляделась. Когда-то песчаного цвета обои покрывали темные водянистые разводы, слева стена была увешана уличной одеждой с потолка до пола, тут же валялась неубранная обувь. Двустворчатые двери в гостиную оказались закрыты, свет шел справа, с кухни. Когда Зум-Зум прошла туда, Сид гостеприимно поставила ей стул у стола. На столе рядами стояли банки, склянки, тюбики, шприцы и распылители.

– Я и подумать не могла, что ты этим занимаешься. – протянула Зум-Зум, морщась от запахов.

– Смотри. Ну как?

Сидни поставила на стол пеструю коробку с бантом и откинула крышку, внутри стояли три ряда прелестных красных яблок в блестках.

– Ты сама сделала?! Выглядит потрясающе! Это правда мыло?

– Ага. Сейчас еще… гляди сюда. – Сид отошла в сторонку и показала на разделочную доску, где стояли премилые снеговики в шарфах на санях. – По плану надо было все закончить еще две недели назад, я проворонила все дедлайны из-за этого козла…

– Люка? – уточнила Полин.

– Люка. – вздохнула Сид.

– Ты это продаешь? – спросила Зум-Зум, склоняясь над заготовленными розами и фруктами.

– Да, у меня есть страничка в сетях. Но спрос не большой, конкуренция огромна! Зайчатами и фруктами сейчас никого не заманишь. Год назад я могла удивить людей, были постоянные покупатели. Сейчас я похожа на спамера, который гоняется за женщинами и в нос тычет этими сраными цветами. Ох, как это все осточертело!

– Не понимаю. Если у тебя нет заказов, так чего из кожи лезешь? Если тебе надоело ремесло, остановись… – Зум-Зум говорила и наблюдала, как наливается ненавистью взгляд Сидни.

– Мое занятие мне нравится. Люк! Это все Люк! Он сидит у меня в печонках! – она яростно швырнула полотенце на стол. – Я всерьез подумываю, чтобы бросить школу… Зуми, ты скажи… Вот ты взяла себя в руки, так? Пусть не без помощи Глена, разумеется, но взяла же…

При упоминании Глена у Зум-Зум съежились внутренности. Сид подбирала слова так, будто пережевывала свое мыло, ее лицо стянулось к переносице и побагровело, нижняя челюсть ходила из стороны в сторону – она явно хотела что-то сказать.

– Извини, наверно это не мое дело. Сидни, ты можешь мне все рассказать, я умею хранить секреты.

– Секреты… Нет тут ничего секретного. – Сидни расположила на доске силиконовую форму, разделенную на небольшие квадраты, кончиками пальцев разместила на дне сушеные дольки апельсина. – Наверно стоит рассказать… Я еще никому не говорила. Погоди немного, я сейчас.

Сидни тонкими руками сняла с огня горячий ковш, он оказался наполовину заполнен прозрачной пахучей жижей, неторопливо она разлила жидкость по формам, молниеносно вынула из ящика тряпочный мешок, развернула его одной рукой, тут же разбросала сушеные колоски на апельсины, что-то накапала, чем-то сбрызнула. Залила композицию остатком гущи.

– Это натуральная лаванда? – удивилась Зум-Зум.

– Да, а что?

– Какова же себестоимость твоего мыла? Миллион?

Сидни мило улыбнулась. Двигалась она по маленькой кухне словно кружилась в танце, побросала в раковину столовые приборы, смахнула со стола крошки травы в руку и, движением художника, обсыпала свое творение сверху. Открыла окно, присела на стул, соскочила, нажала кнопу электрического чайника и тихо замерла у окна.

– Ммм… Мы переехали сюда после развода родителей. – начала она тихо, глядя на улицу. – Отец поначалу жил у своей любовницы, около года. Мать я тогда почти не видела, честно сказать, я даже не знаю, чем она тогда занималась. Прошу тебя, Зум-Зум, никому не рассказывай то, что услышишь.

– Разумеется! Конечно. – с жаром в голосе кивала Полин.

– Однажды он явился без предупреждения, приперся со всеми своими вещами. Ничего мне не объяснил. Остался жить. Я так поняла, что любовница его выставила за порог. Мать чуть не убила меня за то, что впустила его. Он все еще живет здесь, но они не разговаривают, живут, как чужие. Я работаю вечным передатчиком. Всякий раз, когда случается какая-то неведомая херня, они винят меня.

Сид достала из шкафа чашки, принялась разливать чай. Зум-Зум молчала.

– Однажды, это были летние каникулы, я вышла на улицу. Там мой папаша разговаривал с людьми. Они отличались внешне, вроде те же руки-ноги, но другие. Это была семья Глена. Они въезжали в наш дом, собирались снимать квартиру. Уже тогда я поняла, что долго здесь они не проживут, сама понимаешь. – Сид махнула на свалку за окном. – Так и случилось, они переселились в элитную новостройку через три месяца, но я успела подружиться с ним. Его мать не желала меня видеть в его обществе, и не постеснялась сказать мне это в лицо.

– Я успела с ней «поздороваться». Я понимаю, о чем ты. – кивнула Зум-Зум.

– О? О-о! Выходит, ты знаешь. – Сидни поставила чашку перед гостьей. – Глен никого не нал здесь, кроме меня, повадился приходить ко мне тайком от своей маман. Мы проводили чудесные часы веселья, таскаясь по району, пару раз курили сигареты… да! – наморщилась Сид. – Гордиться не чем. Но это же был Глен! Я потакала ему во всем, соглашалась на всякие глупости, пыталась угодить ему, и, как дура, боялась, что он со мной заскучает. Ты и сама влюблена в него, ты поймешь меня.

– Ты влюблена в Глена?! – шарахнулась в