Альманах «Российский колокол» №1 2020 - Альманах Российский колокол

Я видел, как его нога поднимается и летит к моей голове, но не мог даже пошевелиться. Я упал лицом на землю, но тут же перевернулся на спину и снова увидел его уже окончательно потерявшие человеческий облик глаза.

Не знаю, откуда пришла ко мне в ту секунду эта сила, но я одним прыжком оказался на ногах прямо перед ним. Как в кино, я увидел, что подернулось его плечо и рука вновь поднялась для удара, и произошло то, что – скажу как человек, во всем полагающийся на божественное управление миром, – должно было произойти; то, что изменило мое имя, отношение ко мне почти всех, кого я знал, и вообще всю мою жизнь. Я дернул головой в сторону, пытаясь уйти от удара, и мои пейсы, еще полные песка с земли, с размаха ударили его по глазам. На секунду он потерял ориентир в пространстве, но мне этого вполне хватило. Не помню, когда я в последний раз бил человека, но сейчас мне больше ничего не оставалось делать. Я изо всех сил ударил его кулаком в живот и сразу же добавил правой в подбородок. В следующий миг, как огромный столб, он упал на землю и ударился левой стороной лица о железный штырь, который торчал из земли и до сих пор не был виден. Его лицо исказила гримаса нестерпимой боли, но крик с его губ так и не слетел. В следующее мгновенье его тело потеряло форму и взгляд потух…

Его душа, если она у него была, покинула его.

Все, кто был рядом с ним, куда-то испарились, а место вокруг нас стало заполняться какими-то незнакомыми и, как мне тогда показалось, чужими людьми. Сначала было очень тихо, я даже боялся, что оглох от всего того напряжения, которое мне пришлось пережить. Но потом кто-то очень тихо и осторожно сказал: «Он что, умер?». И тут же со всех сторон начали раздаваться вздохи, причитания и какие-то несвязные реплики. Потом где-то сзади скрипнула дверь, и снова воцарилась тишина. И тогда я услышал, как один человек сказал: «Ты думаешь, он убил его?», и кто-то ему ответил: «Да, ты видел это?! Своими пейсами».

И тут я впервые оторвал свой взгляд от него и посмотрел на людей, которые стояли вокруг. Мне вдруг нестерпимо захотелось исчезнуть, испариться оттуда. Больше оставаться там я не мог. Я поднял свой рюкзак с пыльной земли и пошел сквозь толпу, которая пропустила меня, как вода впускает в себя камень. Я шел, ощущая их дыхание, взгляды, даже прикосновения одежды.

…Так я шел, не замечая дороги и не зная, куда иду, пока не наступил вечер и я не оказался в каком-то пустынном месте. Я посмотрел вокруг и не смог узнать, где нахожусь. В висках пульсировала одна и та же мысль, и нестерпимая боль, казалось, сейчас разорвет голову.

Подчас я задумывался о том, как прихотливо распоряжается нами судьба, как будто кто-то необозримо далекий, но в то же время такой неотступно близкий и родной бросает нас в невыносимые условия, чтобы посмотреть, как мы справимся с его задачей на этот раз. А потом еще, чтобы вознаградить нас за те старания, которые мы приложили, пытаясь выжить. Может быть, дать нам немного отдохнуть или проверить, остались ли у нас еще силы?

Но как только боль в висках немного стихала, перед глазами возникал образ той девушки, с которой я даже не был знаком, и почему в подобную минуту мозг принимает такие странные решения, и кто «подсовывает» нам все эти картинки?!

…Всякий раз она улыбалась мне своей лучистой улыбкой, когда я проходил мимо нее по улочке, которая вела от дома к ешиве, где я учился. Как-то раз я помог ей донести огромные сумки, которые даже не могу представить, кто бы мог поручить нести такой хрупкой девушке. Они даже для меня были тяжелы, но, конечно, я не подал и виду. Мы разговаривали по дороге так, как будто были знакомы всю жизнь, а в конце, когда мы пришли, я попрощался, даже не узнав имени этой девушки. Это была почти что мимолетная встреча, но после нее я старался ходить именно этой улицей, хотя был и более короткий путь. Я видел, как она помогала отцу, по-моему, у него были своя гостиница и небольшой магазин на первом этаже. Мне нравилось любоваться ее сосредоточенным взглядом, когда она сидела за столиком и что-то читала. А когда наши взгляды встречались, то тут же в подарок я получал ее улыбку, такую теплую и ласковую, что этого чувства легкости и тепла хватало на весь день. Я не знал, что означала ее улыбка, хотела ли она этим дать мне понять, что я могу подойти и заговорить с ней, или просто она была искренне рада видеть меня, и ей было приятно вспоминать, как я помог ей когда-то… В любом случае, я знал только одно – мы больше никогда не увидимся…

Вечер в здешних местах наступает очень быстро, и я не успел заметить, в какой момент потемнело небо и на нем стали появляться звезды. Ветра не было, но зубы мои стучали от холода, я чувствовал, что замерзаю. Возможно, дело здесь было вовсе не в температуре воздуха, шел октябрь, а это означало, что скоро год закончится, будет праздник и начало нового года. Сердце уже не колотилось так, как два часа назад, и только сейчас я почувствовал, как устал и голоден. Мне предстояло трудное решение – нужно было выбирать: возвращаться в город, где меня уже, наверное, разыскивают, или бежать, куда глядят глаза. Что мне было делать? Впервые я почувствовал, что я ОДИН на всём свете и никто не может помочь мне.

И вот тут как-то сами собой всплыли в моем сознании слова одного человека из толпы: «Я видел это! Он убил его… своими пейсами!» Я невольно провел пальцами по тому, что стало причиной моей победы, такой чудесной и, казалось бы, невероятной, но она не принесла мне ожидаемого в таких случаях чувства удовлетворения. И вот то, что являлось еще совсем недавно предметом моей гордости и многих моих преподавателей, не раз высказывавших мне свои одобрение или восхищение; и нередко вызывало насмешки у моих одноклассников поначалу. Я не то что бы придавал этому какое-нибудь значение, но мне было приятно иметь то, что вызывало завистливые взгляды одних и насмешки и уколы других, которых я тоже прекрасно понимал и ничуть не обижался. Еще