Таинственное убийство Линды Валлин - Лейф Перссон

А значит, все то, что он рассказал газете через неделю после убийства («Я встретил Линду в ту ночь, когда ее убили»), было ложью от начала до конца. Робинсон-Мике не имел возможности разговаривать с Линдой вечером накануне ее смерти, и она уж точно не могла «доверительно рассказать ему о том, что ей часто угрожали по причине ее работы в полиции Векшё».

Поскольку Фармен-Фрассе пребывал в той же ситуации, что и Робинсон-Мике, и вдобавок в той же кутузке, он также не мог встретить Линду в ночь убийства. Оставался третий персонаж из их компании — Нина из «Старшего брата», которая находилась в ночном клубе, пока его не закрыли в четыре часа утра.

Полиция допросила ее уже после обеда в пятницу, то есть в тот самый день, когда Линду нашли мертвой, и понадобилось немало времени, прежде чем до нее дошло, что стражей порядка вовсе не интересовало нападение на ее дружка Мике. Об убийстве Линды она понятия не имела. Линду она не знала, никогда не встречалась и не разговаривала с ней — ни ранее, ни в ночь убийства.

Написавший обе статьи репортер не мог не обратить внимания на такие противоречия, но больше всего обычно крайне сдержанного Левина разозлил тот факт, что газетный писака додумался втянуть его самого в свои бредни. За день до выхода второй статьи он позвонил Левину и предложил ответить на поток критики, обрушенный Робинсоном-Мике на полицию. Что сделано для расследования угроз, о которых Линда рассказывала ему и о которых Робинсон-Мике якобы сразу же уведомил правоохранительные органы Векшё?

Левин отказался от каких-либо комментариев и переадресовал репортера к полицейскому пресс-атташе. Последовал ли тот данному совету, неизвестно. Из его статьи явствовало только, что он связался с ответственным сотрудником, комиссаром Яном Левиным из Государственной криминальной полиции, но тот «отказался прокомментировать серьезную критику работы его самого и его коллег».

И именно после этого Левин принял решение. Он постановил для себя до конца жизни не читать шведских вечерних газет.

24

На утренней встрече в тот же день Энокссон смог доложить первые конкретные результаты работы по поиску преступника.

С помощью его ДНК они уже успели отсеять десяток человек. В первую очередь бывшего парня Линды и за компанию с ним нескольких ее товарищей по школе полиции, с которыми она встречалась в кабаке в ночь убийства, а также полдюжины отморозков, уже запятнавших свою репутацию жестокими насильственными преступлениями, чья ДНК имелась в базе данных полиции. Лео Баранский был одним из них.

— Это напоминает прогулку по лугу с по-настоящему острой косой в руках, — довольно заметил Энокссон. — Делаешь один взмах и отсекаешь все ненужное.

— Здорово, — усмехнулся Бекстрём. — Вы слышите, что говорит Энок? Сейчас мы орудуем косой. Берем ДНК у всех подряд. У кого совесть чиста, тому нечего бояться, и все честные люди просто рвутся помочь полиции, поэтому не возникнет проблем взять у них пробу.

— А если кто-то все равно не захочет? — возразило молодое местное дарование с другого конца стола.

— Тогда это будет по-настоящему интересно, — изрек Бекстрём с дружелюбной улыбкой волка из сказки о трех поросятах. «Чем они сейчас, собственно, занимаются в полиции?» — подумал он.

Утром того же дня шеф Государственной криминальной полиции Стен Нюландер прибыл в Векшё — на вертолете, в сопровождении своего начальника штаба и штаб-адъютанта. Менее высокопоставленная компания из спецподразделения, которой в будущем предстояло отвечать за практическую сторону вопроса, приехала заранее на двух больших американских джипах «хаммер», имевшихся в их распоряжении.

Когда Нюландер приземлился на Смоландском аэродроме, не более чем в десяти километрах от Векшё, встречающие уже находились на месте. Бойцы спецназа постарались очистить близлежащую территорию от посторонних. А комиссар полиции лена прибыл из своего летнего домика и даже поменял шорты и гавайскую рубашку на серый костюм с галстуком, несмотря на почти тридцатиградусную жару. Возле него стоял комиссар Бенгт Олссон в идеальной униформе, и оба ужасно потели.

Сам Нюландер, однако, несмотря на капризы погоды, был одет безупречно — в тот же наряд, что и при встрече с Бекстрёмом неделю назад, плюс форменная фуражка, которую он водрузил на голову в то самое мгновение, когда шагнул из вертолета. Комплект дополняли темные очки без оправы с зеркальными стеклами, а также стек для верховой езды. Последний аксессуар вызвал определенное удивление присутствующих, поскольку никто не увидел ни намека на Брандклиппара.

Сначала из джипа была проведена «рекогносцировка будущего поля битвы», Векшё и окрестностей, перед предстоящим задержанием. Во-первых, с целью «ознакомиться» с окружающей средой, во-вторых, чтобы найти подходящее место для «десантирования» главных сил и, в-третьих, для выбора «оптимального пункта» для проведения задержания преступника.

— Но разве мы можем знать это заранее? — возразил комиссар полиции лена, который расположился на заднем сиденье джипа в окружении молчаливых фигур в камуфляжной форме. — Я имею в виду… мы даже не представляем, кто он. Пока еще, я имею в виду, — добавил он виноватым тоном.

— Конечно, — ответил Нюландер со своего переднего сиденья, даже не повернув голову. — Это ведь вопрос планирования.

Через пару часов все закончилось. Нюландер отказался от встречи в кабинете комиссара полиции лена, запланированного обеда и прочих формальностей. Ему требовалось лететь дальше в Гётеборг в связи с похожим делом, а с практическими деталями в Векшё могли надлежащим образом разобраться его помощники вместе с Олссоном.

— Однако я хотел бы поприветствовать моих сотрудников, — сказал главкримп и полчаса спустя вошел в расположение разыскной группы.

«Что, черт возьми, происходит? — подумал Бекстрём, услышав шум в коридоре и увидев первые фигуры в камуфляжном наряде. — Уж не война ли началась?»

Нюландер появился в дверном проеме и кивнул всем. Затем он отвел Бекстрёма в сторону и даже похлопал его по плечу.

— Я верю в тебя, Острём, — сказал он. — И не тяни с задержанием.

— Естественно, шеф, — отчеканил Бекстрём и кивнул в направлении зеркальных очков своего самого высокого начальства.

«Премного благодарен, Морда», — подумал он.

— Ты сможешь совершенно беспрепятственно взять его в эти выходные, — сказал Нюландер, когда он и комиссар полиции лена вернулись на аэродром. — Парни, которые сделают всю работу, уже на казарменном положении, — объяснил он.

— Боюсь, так быстро не получится, — прокричал комиссар, поскольку вертолет уже начал разогревать двигатели и он едва слышал собственные слова.

«Почему эти парни живут в казармах? — подумал он. — Разве у них больше нет собственного дома?»

— У нас же имеется образец ДНК, — недоумевал Нюландер. — Чего вы ждете?

Комиссар полиции лена довольствовался кивком, поскольку никто не слышал, что он говорил, да и это явно никого не заботило.

«Что происходит? — подумал он. — Здесь в Векшё? У меня».

После обеда Бекстрём решил прогуляться мимо служебного кабинета Олссона, поскольку пришло время промыть мозги этому придурку. Красная лампа над его дверью горела, но Бекстрём пребывал не в том настроении, чтобы ждать, поэтому просто постучал и вошел.

Олссон находился в комнате не один, а с коллегами из Национального спецподразделения, но, судя по всему, чувствовал себя не слишком комфортно в их компании. Одетые в камуфляжный наряд и как капли воды похожие друг на друга, хотя двое из них были обриты наголо, а третий имел на голове короткий ежик, они даже бровью не повели, когда Бекстрём к ним вторгся.

— Ах, это ты, Бекстрём, — сказал Олссон и быстро поднялся. — Извините, я оставлю вас на минуточку, — обратился он к бравым парням и вытащил Бекстрёма в коридор. — Зачем их прислали к нам, — заныл Олссон, стоило ему закрыть за собой дверь. — Что происходит в шведской полиции?

— Обыск, — потребовал Бекстрём. — Самое время провести обыск у ее папочки.

— Естественно, — согласился Олссон с блеклой улыбкой. — Я просто не успевал, как ты понимаешь, но, если сможешь попросить Энокссона заглянуть ко мне сразу же, я организую это дело.

— Потом я хочу, чтобы мы снова допросили ее отца и мать, — сказал Бекстрём, не собираясь упускать удобного случая.

— Естественно, — повторил Олссон. — Сейчас они, наверное, справились с шоком. Да, тогда в этом есть смысл, — добавил он в качестве объяснения. — Ты не допускаешь мысль, что она случайно столкнулась с каким-то абсолютно незнакомым ей психом?

— Она напоролась на кого-то из своих знакомых, — сказал Бекстрём коротко. — А тот оказался полным идиотом.