Трудно отпустить - Кристи Бромберг

с некоторыми проблемами, но в то же время он вернул эту команду и наш город к жизни, чего ранее не удавалось сделать ни одному игроку. Я ставлю на «Лесорубов». Они не позволят ему уйти.

– Ага, давай просто надеяться, что что бы с ним ни происходило, он с этим разберется. Вчера против «Патриотов» он играл так, словно на него надели наручники, а сегодня готов устроить драку со всеми сразу… Разительное отличие.

– Он не может делать все и сразу. Либо одно, либо другое.

– Пища для размышлений, – отмечает Боб. – Вернемся к игре, дорогие фанаты «Лесорубов». Вот-вот начнется третий период с впечатляющим перевесом в три очка.

Игра возобновляется, а комментаторы продолжают бубнить, пока я, скрестив руки на груди, откидываюсь на спинку стула и силюсь понять, какие выводы можно сделать из сегодняшнего дня. Из пресс-конференции, из разговора с Сандерсоном, из знакомства с семьей Хантера и из того факта, что этим вечером стиль его игры колеблется между сумасшедшим и блестящим. Хантер богат, но ведет себя так, словно умирает с голоду. Не видела, чтобы раньше он проводил столько времени на скамейке штрафников. Сегодня он более решителен, и, кажется, я знаю почему.

Его семья.

Его брат.

Не они ли побуждают его двигаться к цели?

Мне не нужны они и их давление.

Проживает ли он эту мечту… за двоих, потому что Джон больше не в состоянии? Безжалостный график, способный измотать кого угодно, не говоря уже о давлении из-за того, что он обязан сделать ради другого человека. Возможно, даже ради его семьи.

Не о них ли он говорил прошлым вечером? Или же я напридумывала лишнего и он говорил обо всех людях в целом?

Желая убежать от собственных мыслей, я вздыхаю и решаю, что было бы неплохо размять ноги. Встав, я направляюсь назад, к ложе генерального менеджера, чтобы чего-нибудь выпить. Оказавшись у входа, я слышу голос Финна.

– На что ты жалуешься? Он же рвет их на части. Команда выигрывает, а мы на шаг ближе к плей-офф, – говорит Финн. – Осталось еще около четырнадцати матчей, но думаю, к тому времени вы уже обеспечите себе место в плей-офф.

– Пусть он и рвет на части соперников, но так же он рвет и команду, – эхом отражается от бетонных стен голос Иэна Макэвоя, генерального менеджера «Лесорубов», который побуждает меня навострить уши. Я не из тех, кто подслушивает, но точно из тех, кто получает максимум информации, которая поможет мне выполнить поручение, с которым меня сюда послали.

Даже я понимаю, как неубедительно это звучит – стоять здесь посреди коридора, когда мне уже выпадало несколько шансов объяснить Хантеру, зачем я приехала. Только вот всякий раз я давала заднюю.

– После того что он выкинул на прошлом матче, я на грани, Финн. Пресс-конференция немного помогла, но не думаешь же ты, что она все исправила. Комиссар лиги звонил мне, чтобы спросить, не нарочно ли он проиграл, а значит – за ним наблюдают.

– Проигрыш не был постановочным. Я серьезно поговорил с ним о том, как все выглядело для остальных, так что уверяю – такого больше не повторится.

– Лучше, чтобы так и было. Я был не в восторге от того, что пришлось объяснять комиссару, что Мэддокс, как и любой другой, не ставил против своей же команды. Последнее, что нам нужно, – это проверка деятельности клуба, чтобы выяснить, делают ли они ставки на игру.

– Это абсурд, – возмущается Финн.

– Согласен, но ты хоть представляешь, как все выглядело со стороны? Этот парень превратился из точного, расчетливого игрока в эгоиста, одержимого забиванием голов. На прошлом матче он был слишком вялым, а сегодня пытается доминировать. Мне самому нравится хорошее зрелище, но это уже слишком, – говорит Иэн, а я не могу с ним не согласиться.

Крик толпы разносится по коридору, так что я пропускаю часть разговора.

– Скоро конец сезона, Иэн. Скорее всего, у него просто заканчивается запал. Знаю, ты платишь ему за то, кто он есть, но реклама, на которую ты его подписываешь, отрывает его от игры… и от столь необходимого отдыха. Вот уже несколько месяцев он работает не покладая рук. Даже получая травмы, не берет выходных…

– А мы щедро платим за потраченное время, – смеется менеджер. – Не веди себя так, словно это иначе. Он – твой клиент, так что разберись с ним. Или это придется сделать мне, и поверь, тебе это не понравится.

– Это что, угроза? – выдавливает из себя Финн так, словно не верит в предупреждение Иэна.

– Это уж сам решай.

Они возвращаются в ложу для прессы, так что их голоса затихают, а я, ошеломленная услышанным, стою, прислонившись к холодной стене из шлакобетона.

Какого черта они говорят об этом посреди матча? Случилось ли что-то еще, о чем я не знаю?

Как бы мне ни было противно это признавать, но Финн дал прекрасный ответ.

Но чтоб меня, именно это я рискую получить, если Хантер станет моим клиентом? Угрозы от главного менеджера и невозможность дать убедительный ответ, потому что Хантер отказывается мне открыться?

Я прислоняюсь головой к стене, пока толпа на арене ревет и вздыхает.

Между моментом, когда игра окончена, и моментом, когда хоккеисты покидают раздевалку и направляются в отель, проходит много времени. Времени, которое тратится на разговоры с тренером, с товарищами по команде, чтобы пробежаться по определенным моментам. Времени, которое игроки проводят у физиотерапевта, чтобы позаботиться о травмах, или дают интервью в раздевалке и только потом принимают душ и приводят себя в порядок.

Я знаю, что некоторые женщины-агенты врываются в раздевалки, не боясь нарваться на голую задницу или еще лучше – чей-то член, но я не из их числа.

Я предпочитаю оставаться на профессиональном уровне, а, как обнаружилось, в момент, когда игрок узнает, что я видела его голым, динамика наших отношений меняется. Начинаются пошлые шуточки и недомолвки, которые, насколько бы безразлично я к ним ни относилась, иногда рушат выстроенное сотрудничество.

Потому я стою возле раздевалки, из которой начинают выходить игроки. Некоторые из них принарядились, чтобы провести ночь в Бостоне, другие же, с пакетами льда, примотанными к коленям, точно отправятся в отель и закажут еду в номер.

– Готова? – спрашивает Каллум, бросая что-то в мусорное ведро.

– Конечно. – Отталкиваюсь я от стены, на которую опиралась. – Пора нам провести немного времени вместе.

– Прости. В последнее время у меня слишком плотное расписание.

– Понимаю. У меня всегда такое. Кстати, отличная игра.

Он фыркает:

– Они едва нас не нагнали.