Книжный на маяке - Шэрон Гослинг

цветом бумаги – для первого оттиска это белый, – а второй – цветом чернил. Не обязательно брать черный, но для начала все-таки лучше его. – Она снова постучала по блокноту. – Итак, черный и белый. Попробуй. Час пошел, минуты тикают. Я не могу потратить на тебя весь день.

– Ага, – ответила Джилли, – ведь у вас все расписано по часам!

Иди бросила на нее предостерегающий взгляд, но Джилли не обратила на это внимания. Она выбрала рисунок с перекрещивающимися проводами и поняла, что, если начнет вырезать его на дереве или линолеуме, эскиз придется упростить. Но рисунок ей нравился. На нем было изображено то, что люди видят каждый день, но не замечают. В конце концов Джилли решила нарисовать только телеграфный столб и торчащие из него провода, похожие на спицы велосипедного колеса. Она начала перерисовывать эту часть эскиза на чистый лист бумаги.

– Когда начнешь работать с линолеумом, – объясняла Иди, – вырезанные участки будут цвета бумаги – в данном случае белого, – а то, что останется, впитает чернила. Это надо учитывать.

Джилли работала над эскизом уже несколько дней и гордилась тем, что получилось. Иди иногда заглядывала ей через плечо и советовала, как лучше закрасить тень. Джилли привыкла ходить в мастерскую. Ей перестало казаться, что Иди хочет от нее избавиться. Разве она не доказала ей, что готова на все, чтобы научиться?

Но сейчас у нее возникло ощущение, что Иди не желает ее больше видеть – и не потому, что у нее плохо получается, а потому, что Джилли просто ей не нравится.

– Мне казалось, у меня уже лучше выходит, – сказала Джилли, стараясь проглотить обиду. Ведь Иди не была ее подругой. Она помогала лишь потому, что Джилли ей навязалась.

– Лучше, – согласилась Иди.

– Значит, я по-прежнему могу приходить на уроки?

Последовала пауза. Джилли подняла голову и увидела, что Иди на нее смотрит.

– Я очень разозлюсь, если ты не придешь, – ответила художница. – Зря, что ли, ты столько бумаги израсходовала?

Джилли обрадовалась и сама на себя за это разозлилась.

– Ладно, – сказала она. – Завтра зайду в книжный магазин. Обещаю.

Глава девятнадцатая

– Значит, ты разложила документы в хронологическом порядке? – спросил Тоби.

В воскресенье после обеда они с Рэйчел стояли на чердаке с камерой-обскурой, окидывая взглядом ворох документов и блокнотов на полу. Утром в коттедже Тоби приготовил завтрак, смущенный тем, что случилось в предрассветные часы. Рэйчел об этом не упоминала, словно не было ничего странного в том, что мужчина, предложивший переночевать в свободной комнате у себя дома, разбудил ее среди ночи криком. Он по-прежнему помнил тяжесть ее теплой руки у себя на плече, помнил, как она держала его за запястье и не отдернула руку, когда он взял ее ладонь в свою и остатки кошмара наконец отступили.

– Как смогла, – ответила Рэйчел. – Надеялась хотя бы понять, кто такой Э. А. М., но пока ничего не вышло.

Рэйчел открыла люк камеры-обскуры и показала Тоби принцип ее действия. Отчетливое изображение Ньютон-Данбара замерцало на мраморной плите. Тоби понаблюдал за маленькой фигуркой человека, шагавшей по главной улице, затем опустился на голый пол, не обращая внимания на боль в ноге.

– Расскажи, что удалось выяснить.

– Самый старый документ, который я нашла, – вот эта тетрадь. – Рэйчел села рядом с ним на корточки и указала на книжечку в голубом переплете: – 1807 год.

– Этой тетради двести четырнадцать лет? – опешил Тоби. – Вот черт.

– Ага. Почерк трудно разобрать, но, похоже, это дневник. Здесь много набросков маяка, но, если приглядеться, можно понять, что они нереалистичные. Такое впечатление, что кто-то придумывал разные варианты маяков, чтобы скоротать время.

– Что-то вроде рисунков на полях? – спросил Тоби.

– Именно. А между ними – заметки о прогулках и поездках в разные места. Самые подробные заметки о маяках из тех, что мне удалось расшифровать, посвящены маяку Белл-Рок[3]; его построили как раз в том году. Там есть набросок с названием этого маяка; он стоит как будто посреди моря, а рядом написано: «Какое чудо! Какая гениальная конструкция! Мистер Стивенсон – истинный гений!» На этом все. Следующая дата в документах – 1812 год.

– Целых пять лет, – задумчиво произнес Тоби. – Почему такой большой промежуток, интересно?

– Не знаю, – ответила Рэйчел, – но после 1812-го документы заметно отличаются. – Рэйчел указала на следующую небольшую стопку документов, среди которых были две тетради и свиток: – Дальше виден явный прогресс. Идея, прежде имевшая призрачные очертания, за 1812 год, видимо, окончательно оформилась и превратилась в нечто более конкретное. В первой тетради за 1812 год эскизы похожи на те, что были до этого. Они повторяются и поначалу довольно схематичны, но постепенно становятся более проработанными и уверенными. А к концу первой тетради появляются заметки с аннотациями. И эскизы все больше напоминают чертежи с уверенными линиями и четкими деталями.

– Можно посмотреть?

– Конечно, – ответила Рэйчел, наклонилась и взяла одну тетрадь. – Но имей в виду, они буквально в руках рассыпаются.

Тоби стал аккуратно перелистывать страницы, а Рэйчел продолжала:

– Во второй тетради за тот же год – она сейчас у тебя в руках – автор, кажется, уже пытается понять, как построить маяк. Пишет о строительных техниках, соотношении весов, строительном оборудовании и подходящих материалах.

Тоби перевернул страницу, и из тетради выскользнул листок пожелтевшей бумаги. Рэйчел подняла его и протянула Тоби.

– Веришь или нет, – продолжала она, когда Тоби развернул листок, сплошь исписанный мелким почерком, – но это письмо от Роберта Стивенсона, конструктора маяка Белл-Рок. Видимо, владелец тетрадей переписывался с ним и просил совета.

Тоби изучил письмо, надеясь увидеть имя.

– Имени адресата нет, – сказала Рэйчел, – там написано лишь «дорогой сэр». Следующие тетради датируются 1813 годом, и тут уже становится ясно, что автор решил построить маяк. Появляются свитки с первыми настоящими чертежами. Все заканчивается вот этим чертежом, который очень похож на то, что мы видим сейчас. – Рэйчел потянулась, достала большой бумажный свиток и аккуратно его развернула. – Думаю, именно его строители взяли за основу, – сказала она. – Нам известно, что башню достроили и открыли как фамильную библиотеку Макдональдов в конце 1815 года; значит, строительство должно было начаться примерно за два года до этого, как раз где-то в 1813-м. Обрати внимание, как сильно он затерт на сгибах и истрепан по углам. Более поздних подробных чертежей нет. Думаю, это тот самый строительный чертеж.

Тоби взглянул на свиток.

– Но камера-обскура здесь не обозначена.

– Нет, – согласилась Рэйчел. – Однако, полагаю, архитектор уже тогда знал о