Женщина в зеркале - Александр Абашели

Делегаты изменились в лице.

— Наши слова и дела служат одной цели, — неуверенно произнес Макдональд.

— Увидим.

— Ваши слова, — постарался скрыть свое замешательство Бриан, — являются хорошей гарантией грядущей дружбы. Мы, со своей стороны, приложим все усилия, чтобы сплотить передовые силы человечества вокруг нового союза. Но, к сожалению, оттого что наши познания о Марсе столь мизерны, нашей пропаганде недостает конкретности. Сочтем себя счастливыми, если сможем ближе ознакомиться с Марсом.

— Я не имею возражений, — сказал Каро. — А есть у вас мандаты?

— Какие мандаты? — удивился Бриан.

— Для путешествия на Марс.

Делегаты растерялись. Они не ждали такого оборота дела.

Макдональд подобострастно доложил:

— На случай вашего любезного согласия конференция снабдила нас, троих делегатов, необходимой доверчивостью: государства-участники конференции избрали нас представителями земного шара для решения всех вопросов, касающихся взаимоотношений с Марсом. Вот наши мандаты, — Макдональд передал Каро документы. — Четвертый член делегации — представитель Советского Союза.

Каро посмотрел мандаты и отложил их в сторону.

— Завтра я переговорю с Камарели и условлюсь о дне вылета. Вы, наверное, готовы, так что вам нет необходимости возвращения на родину.

— Мы можем отправиться в путь хоть сегодня, — поспешно ответил Макдональд.

День вылета был назначен на 19 марта.

Глава пятнадцатая

УДИВИТЕЛЬНЫЙ КОРАБЛЬ

До вылета оставалось трое суток. За это время Камарели должен был успеть многое, чтобы его отсутствие не вызвало каких-либо заминок в работе сложного аппарата главного управления энергетики.

18 марта все было приведено в порядок, и можно было даже слетать в Москву для получения последних инструкций.

На следующий день, в 5 часов вечера, «Года» уже вернулась из столицы и опустилась на Дидубийском аэродроме. Там стоял подготовленный к полету раунит. На борту его члены делегации в ожидании Камарели беседовали с Каро.

Камарели попрощался с Бакуром Шеварднадзе, передал ему «Геду» и прямо из кабины самолета перешел на борт раунита.

— Вы вернулись как раз вовремя, — радостно встретил его Каро.

— «Геда» мчалась быстрее ветра. Мне очень не хотелось вас задерживать, ответил Камарели, здороваясь с Каро и членами делегации.

— «Геда», конечно, лицом в грязь не ударит. А теперь пожалуйте в кабины, пригласил Каро, — они готовы для гостей.

Общий салон был залит дневным светом, но окон нигде не было видно. В кабину же, куда прошли члены делегации, свет проникал сквозь круглые, из сплошного стекла, окна. Стены были обиты светло-зеленым бархатом. Из мебели лишь самое необходимое: стол, легкий диван и кресла, причем ножки их привинчивались к полу. На высоте человеческого роста вдоль всей стены тянулись, словно бордюр, деревянные перила.

Но вот кабины осмотрены, и путешественники собрались в большом салоне на корме корабля. Овальная стена его, сделанная из какого-то прозрачного материала, открывала взору широкую перспективу. Делегаты с волнением смотрят на Землю, которую должны вот-вот покинуть. Кто знает, суждено ли им вернуться!

12 часов 30 минут. Раунит плавно поднялся в воздух — будто просто заскользил лифт. Земля качнулась. Еще минута, и она стала тонуть за бортом.

— С какой скоростью мы летим, не знаете? — спросил Макдональд Камарели.

— С ускорением в 10 метров в секунду, — ответил Камарели. — Каро говорит, что так медленно раунит летит впервые, по-видимому, из уважения к «непривычным путешественникам». Впрочем, и такая скорость достаточно велика — она равна скорости свободного падения тел на Землю.

— Позвольте, разве мы падаем на Землю, а не отдаляемся от нее? — удивился Макдональд.

— Мы отдаляемся от Земли с той же скоростью, с какой нам предстоит возвратиться обратно. Каждую секунду скорость наша возрастает на 10 метров.

— Подумаешь, каких-то 10 метров, — презрительно сжал губы Дингвей.

Камарели посмотрел на часы.

— Уже три минуты, как мы в полете. И если после первой минуты раунит мчался со скоростью 600 метров в секунду, то сейчас наша скорость равна уже 1800 метрам, то есть почти двум километрам в секунду. Через час мы достигнем скорости космических тел — 36 километров в секунду.

Дингвей побледнел. Дрожащей рукой он достал из верхнего кармана пиджака маленькую коробку, извлек из нее пилюлю и проглотил.

Раунит уже мчался в верхних слоях атмосферы. Северное полушарие Земли утопало в солнечных лучах. Вдали можно было разглядеть зыбкие контуры Черного и Каспийского морей, нитку гор Кавкасиони, рассветной полосой тянулось белое полотно Ледовитого океана, сверкали берегу, Голландии. Еще секунда, и раунит достиг полюса, где граница дня и ночи надвое делила Землю. Контуры Северной Америки и Тихого океана сливались в ночной тьме. А к западу от Атлантического океана виднелась в небе Луна. Не и она постепенно все дальше удалялась от Земли.

Раунит набирал скорость. Отяжелевшие, словно налитые свинцом, тела путешественников с необычайной силой придавило к полу.

Камарели прислонился к прозрачной стене и с невольной грустью наблюдал за исчезающей в пространстве Землей.

Вот и долгожданная минута межпланетного полета! Еще в юные годы он упивался чтением фантастических романов, в которых описывалось множество вариантов покорения небесной пустыни! Сколько раз с волнением следил он за осуществлением смелых планов межпланетных полетов героями романов Жюля Верна и Герберта Уэллса. И вот сегодня он сам летит я сказочный звездный мир, не во сне, не в мечтах, не с книгой в руках, а наяву, прикосновением собственных пальцев чувствуя реальность раунита.

Камарели отдался воспоминаниям. Ему никто не мешал.

Его спутники чувствовали себя во владениях Земли лишь до тех пор, пока раунит не достиг полюса. Однако стоило небесному кораблю взмыть вверх и резко, словно камень, сорвавшийся с отвесной горы, оттолкнуться от земного шара, как непреодолимый страх сковал сердца путешественников. Они предпочли не смотреть на это необычное зрелище и разошлись по своим кабинам.

Дингвея била мелкая дрожь. Он прилег на диван, укрылся пальто и зажмурил глаза.

Бриана же тяготило одиночество, и он решил навестить Макдональда.

— Что-то мне не по себе, — обратился он к Макдональду, — очень тоскливо.

— Отдохните здесь, — любезно предложил хозяин.

Бриан расположился на диване. Вынув из кармана пенсне и водрузив его на переносицу, он углубился в изучение какой-то газеты…