Женщина в зеркале - Александр Абашели

— Прижмите пальцем, — посоветовал Камарели. И пока мясо не зажарится, не отпускайте.

Макдональд не преминул воспользоваться советом, но тут же сам оказался отброшенным от пола.

Камарели притянул к себе неудачливого «повара» и привязал его правую ногу ремнем от чемодана к ножке стола.

— Да поможет вам бог, — благодарно произнес Макдональд и уверенно принялся за исполнение своих новых обязанностей.

С большим трудом путешественники, наконец, поджарили бифштексы и принялись за завтрак в столь необычных условиях.

Затем Макдональд решил сварить кофе. Он попросил Дингвея принести из кабины графин воды, а затем ценой огромных усилий переправил водяной шар в кофейник. Правда, ненадолго: неподатливая вода все время выползала, обволакивая кофейник мокрой пеленой.

— Смажьте края маслом, тогда вода не будет переливаться, — посоветовал Камарели.

— После драки кулаками не машут, — засмеялся Макдональд, — вода уже пролилась. — Но советом Камарели он все же воспользовался.

Кофейник, однако, и не думал закипать.

Макдональд вновь заворчал:

— Плитка горячая, дно кофейника накалилось, а вода по-прежнему холодная. Черт знает, что происходит.

— Не торопитесь, закипит, — сказал Камарели.

— Когда? Завтра утром?

— Вполне возможно.

— Любопытно, почему вода привередничает?

— Да она потеряла вес.

— При чем тут вес? Не говорите загадками, — вмешался Дингвей.

— Вспомните, — ответил Камарели, — как закипает вода и в обычных условиях: горячая вода струится вверх, ибо она становится легкой, а ее место занимает холодная. Нагревшись, она тоже устремляется на поверхность, опять-таки уступая место холодной. Таким путем они сменяют друг друга. Здесь же горячая вода остается на дне.

— Воздух тоже плохой проводник тепла, однако кабина наша обогревается прекрасно, — заметил Макдональд.

— Тогда обратите внимание на стены, — сказал Камарели, — какой материал, по вашему мнению, использован для их обивки?

— Бархат, конечно, — выпалил Бриан.

— И я так думал вначале. Однако притроньтесь к стене. Зеленоватый бархат это на самом деле неизвестный нам металл, распространяющий тепло. Но нагретый воздух так и оставался бы у стен, не будь специальных приспособлений. Их почти неприметная вибрация гонит теплый воздух от стен и согревает весь корабль.

Путешественники еще раз оглядели салон.

У карниза, под самым потолком, в двух углах они заметили какие-то малюсенькие аппараты.

— А это еще что такое? — спросил Дингвей.

— Тот аппарат, что слева, — питает воздух кислородом, правый же поглощает углекислый газ.

Макдональд безнадежно махнул рукой и отошел к стене.

— С кофе ничего не получается. Давайте выпьем вино, — предложил он, взяв за горлышко бутылку с «Бордо».

Путешественники, по очереди выпив вино с помощью мундштука, удобно «разлеглись» на воздушных ложах.

— Сегодня вы мои гости, — обратился ко всем Макдональд, — так как отдыхаете в моей кабине. Прошу прощения за некоторые неудобства, — пошутил он и, развязав ремень, тоже «прилег» у потолка. Дингвей невозмутимо висел вниз головой.

Камарели и Бриан плавно покачивались, Бриан даже вздремнул после плотного завтрака. А Камарели задумчиво смотрел в окно, за которым расстилалось небо. В темноте пылал солнечный шар, однако лучи его не рассеивали мглу. Вдали поблескивал огромный диск Земли, которому, Луна, словно прожектор, освещала дорогу в непроглядной тьме Вселенной.

Камарели мысленно унесся на Землю-этот челн радости и страданий, надежд и слез. Сейчас она стала далекой-далекой планетой… воспоминанием…

Вдруг земной шар пошатнулся и исчез в бездне, звезды превратились в светящиеся полосы. Камарели почувствовал резкий толчок, и в то же мгновение все четыре путешественника оказались на полу. Висевшая у потолка пустая бутылка упала на пол и разбилась вдребезги.

— Что случилось? Что происходит? — удивленно воскликнули делегаты, вскакивая на ноги.

— Мы обрели вес, — оживился Дингвей и твердым шагом прошелся по комнате.

Камарели бросился в кабину Каро. Когда он вернулся, взволнованные и удивленные делегаты засыпали его вопросами.

— Инженер Каро передает вам привет и просит через час пожаловать к нему на обед.

— Что произошло?

— Чем вызваны эти перемены?

— Чтобы текла вода, жарилось мясо и мы могли бы кушать в обычных условиях, Каро заставил раунит вращаться вокруг своей оси. Так что раунит сейчас уподобился маленькому астероиду.

— Но что вернуло нам вес? — спросил Макдональд.

— Вращение раунита.

— Каким образом?

— Посредством центробежной силы. Быстрое вращение корабля создало центробежную силу, воздействие которой мы испытываем сейчас как собственный вес.

— То есть стремимся оторваться от раунита и продолжить полет совершенно самостоятельно? — спросил Макдональд.

— Правильно. Поэтому мы и давим на пол так, будто хотим его проломить.

— Полная иллюзия земного тяготения! — изрек Бриан.

— Не случайно Эйнштейн доказывал, что между всемирным тяготением и силами инерции нет принципиальной разницы.[37]

Камарели не спалось. Держась за поручни (раунит уже не вращался вокруг своей оси); он прошел в салон.

Из того угла, где он стоял, земной шар уже не был виден, но зато звезды казались особенно близкими. Причем ни одна звезда не изменила своего обычного положения. А ведь раунит уже на несколько миллионов километров отдалился от Земли!

«Будто сидишь на балконе в Тбилиси и наблюдаешь за звездами, — подумал Камарели. — Вот Полярная звезда, напротив — пустое кресло — Кассиопея, вот ясная звезда, что так любит сиять над развалинами Нарикалы. А вот изгибающийся Скорпион, который словно норовит ударить ядовитым хвостом по макушке Мтацминда. Знакомая картина, обычная, „земная“…»

Камарели и вправду представил себя в Тбилиси. Неужто достаточно оглянуться, и в окне увидишь улицу?! А это? Глухо рокочут автомобили и приглушенно скрипят заворачивающие на другую улицу трамваи. Повеял коджорский ветерок… Да, да, до Камарели донесся терпкий аромат киндзы.

Теплая волна воспоминаний охватила душу Камарели. Он сомкнул веки. Казалось, стоит открыть их сейчас, как возникнут стреловидный кипарис и беседка в тени сирени. Камарели видится его маленький сад, балкон. Он открывает глаза…

Вокруг — черная бездна, усыпанная мириадами, звезд. Небо безбрежно, и лишь белый снежный обруч, как след прыжка оленя, окаймляет тело Вселенной. Знакомые северные звезды ласкают южные светила, из которых особенно выделяется красотой ослепительная звезда Южного Креста.