Лицедей. Сорванные маски. Книга вторая - Мария Мирей
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Алла тяжело вздохнула, удивляясь тупости Эстер. А впрочем, пусть делает что хочет. С нее хватит. И у нее терпение лопнуло. Все. Нет больше сил терпеть эту сумасшедшую.
– Ни один киллер не подберется на расстояние выстрела к его дому. Во – первых мы не знаем где он ее держит. Во – вторых, теперь он будет надежно ее охранять! А в третьих…
–Ты считаешь что он будет так же боготворить ее после того как она целый год спала с Абу?– Бесцеремонно перебила ее молодая женщина, взвившись.
– Не знаю.– Честно призналась Алла. – Он боготворил ее и при более удручающих обстоятельствах. – Скривившись, вспомнила, как подставила свою бывшую подругу и та избежала смерти.– И потом, все его дома оснащены, датчиками движения в радиусе нескольких километров. Ты только потеряешь хорошего киллера. Надо придумать что-то другое. Кто-то должен втереться к ним в доверие, быть вхожим в их дом.
Эстер, наконец, успокоилась, замерев на месте. Лицо приняло жесткое, циничное выражение. Очевидно, в ее голове созрел очередной план.
Глава 14
Влад
Заношу ее без сознания в мансарду на последнем этаже, и со злостью бросаю на кровать. Многочисленные разрезы ее платья оголяю обнаженные бедра и грудь. Сглатываю горький ком в горле, презирая себя за слабость, испытываемую каждый раз при взгляде на нее. Провожу взглядом по длинным стройным ногам, цепляя пышную и высокую грудь. Пожалуй, это единственное что в ней изменилось в связи с ее материнством. Опускаюсь рядом с ней на кровать, продолжая бродить по ней взглядом. Ее красота приковывала взгляд, а мысли о ребенке причиняли неимоверную боль. Драли внутренности на ленты, хлестали ими оголенные нервы. Впервые я не знал, как поступить. Я убил, его отца, о чем ни мало не сожалею, отнял у него мать. И что дальше, бросить его на произвол судьбы? Наказать этим ее?
Только от этого все внутри взбунтовалось. Черти б ее побрали. Сколько горя и страданий она принесла мне. Может это мое наказание за все то, что я успел, и еще успею натворить?
Наклоняюсь к ней, вдыхая ее запах. От него сносит крышу, и я прикрываю глаза, стараясь взять себя в руки. Я отравлен ею, окончательно и бесповоротно.
Любуюсь точеной шеей, чуть вздернутым к верху изящным носиком, ямочкой на подбородке. Широкие брови вразлет, и, конечно же, рот, сводящий с ума всех подряд. Именно он жил на ее лице, казалось бы, своей отдельной жизнь, зажигая светом любого, кому она улыбалась.
Мать его так. Та пошло оно все!!!
Вскакиваю и бегу отсюда, подальше от нее, от соблазнов, мороком пробирающихся в его голову. Они уже принялись уговаривать его, нашептывать, подбрасывать яркие картинки обладания вожделенным телом.
Нет!!! Неееееет… Говорю себе, нежели им в ответ. Прыгаю в свой черный внедорожник и срываюсь с места. Пролетаю горящие неоновыми огнями проспекты Праги, отгоняя от себя мысли о маленьком ребенке. Черепную коробку взрывают воспоминания о том, как ждал сначала мать, потом, впервые озадачившись тем фактом, что у меня, как и у всех, должен быть отец, и его. Я долго фантазировал, каким он может быть и почему меня все покинули? Почему мать оставила меня на свалке, и где она сейчас?!? Нигде нет ее следов. Да, да, я искал ее. Сначала даже себе не мог признаться, что ее ищу. Затем, оправдывался, что хочу взглянуть в ее глаза… Потом просто искал, потому что не мог найти. Ни живой, ни мертвой.
Вспоминаю чувство обреченности, холода, дикого страха и голода. Я тогда, будучи маленьким мальчишкой, впервые нал молиться Богу, отчаянно прося помощи, уговаривая его вразумить свою мать, требуя защиты неведомо у кого. Проси до тех пор, пока не понял, что его нет. Все это не более чем миф. Я отлично помню, как дрожали обессиленные голодом внутренности, как их сводило в адских судорогах дикой боли. Я до сих пор не понимаю, как выжил в тех чудовищных нечеловеческих условиях. Ведь не смотря ни что, я все же человек.
И сейчас, представив, маленького всеми брошенного ребенка, что – то в моей душе обрывается, и нога крепче жмет педаль газа, а руки крутят руль.
Оглядываюсь, понимая, что я на месте. Усмехаюсь. Значит, так тому и быть.
Вхожу в здание с черного входа, поднимаюсь на второй этаж. Ноги сами ведут в нужном направлении. В тот момент я еще не понял, что ведет меня прямёхонько к нему. Я его еще не видел, но каким-то странным седьмым чувством ощущал интуитивно. Вдруг слышу громкий надрывный плач ребенка. Какова вероятность того что в этом фешенебельном отеле есть и другие младенцы? И что этот именно тот уто мне нужен?
Коридор пуст.
Я дрожащей рукой открываю дверь, которая почему-то не заперта, и вхожу внутрь. Сразу определяю источник громкого истошного крика. Сперва, я его попросту не разглядел. Малыш, активно махая крошечными ручками, запутался в покрывале, которое накрыло его с головой. Оно ходило на нем волнами, сбиваясь все больше и больше. Сдергиваю покрывало, уставившись на возмутителя спокойствия верхнего этажа, и меня простреливает чувство узнавания. Малыш, мгновенно замолкнув, уставился на меня огромными зелеными глазищами с золотыми вкрапинами. Наклоняюсь ниже и вдыхаю его запах. Ребенок пахнет ею. Сомнений бить не может, мой внутренний зверь рычит, протягивая к мальцу когти, втягивая дурманящий аромат. Этот запах вскрывал вены по ночам, назойливым маревом проникал в меня, заставляя корчится в агонии, сводил с ума. Но теперь он был с примесью чего-то еще, чего – то незнакомого и волнительного, чего еще не могу определить. Маленькое покрасневшее личико, залитое слезами, замерло, крепко сжав кулачки. Он с интересом рассматривал меня, сканируя умным, отнюдь не детским взглядом. Так и прошло несколько минут, в созерцании друг друга, пока нижняя губка малыша подозрительно не задрожала.
– Так, мужик, не вздумай снова разреветься. Сейчас мы с тобой тихонько покинем это место, и отправимся в другое. Там тебя переоденут, и накормят. Признавайся, ты, наверное, голоден? У тебя как у настоящего мужика отменный аппетит?!? Должен признаться и у меня тоже…– Я болтал всякую ерунду, стараясь не испугать ребенка, опасаясь его плача. Я даже в уме не сложу, как успокоить младенца, поэтому нес всякую херь, пока он деловито посматривал на меня своими огромными сканерами.
Вскоре мы покинули отель, прихватив лишь покрывало в которое я его укутал. Окинув номер взглядом, так и не смог понять что
