Красно Солнышко - Александр Авраменко

– Четыре паруса! Четыре!

Князь насторожился: почему четыре?! Осенило мгновенно:

– Слав, бери свою птичку и наверх! Глаз у неё острый, может, увидит.

Несколько томительных мгновений, мучительное ожидание. Все словно застыли на берегу. И те, кто оставался в городке, и те, кто только что прибыл. Забыто было всё. Но тут с вышки раздался ликующий голос парня:

– Наши! Наши! Анкана говорит – наши идут! На всех кораблях наши!

Вздох облегчения вырвался из груди Брячислава: видно, удачный поход был. Захватил корабли по пути. Значит, волноваться не стоит. Можно пока перекинуться словом с теми, кого посылал на разведку новых земель.

Крут и Брендан так и стояли перед ним. Лица обветрены, покрыты бронзовым загаром. Море наградило. Лодья с виду в полном порядке. Народ тоже сытый, довольный. Все живы, здоровы. Ряд полный. Да и лодья поднагружена чем-то. Не выскочила с разгона на песок, как обычно, когда гребцы на последних саженях пути изо всех сил разгоняют корабль, чтобы тот по инерции вышел на берег как можно дальше. Правда, таким способом вытаскивают на сушу корабль лишь в хорошо знакомых местах, чтобы не пробить днище. Но славяне уже изучили и дно бухты, и все окрестности, так что дружинники ничем не рисковали бы. Зато сэкономили бы силы и время.

– Как?

Брендан ответил:

– Много земли. Очень много. Конца-края не видели. Леса огромные. Зверя – видимо-невидимо всякого-разного! В горах руды самые разные: и железо, и медь, и олово. Всё нашлось! Почвы плодородны. Птица не переводится.

Князь лукаво усмехнулся:

– Может, и реки из киселя, а берега из каши?

Монах не понял шутки, но Крут поддержал товарища, с которым успел крепко подружиться за поход:

– Вода и берега, княже, обыкновенные. Но вот что края те обильны на диво – правда истинная. Не обманываем тебя. Привезли с собой и меха разных зверей, и образцы руд, и древесину, чтобы посмотрел на них Путята да сказал, что и как. Но я и так сказать могу: жить там лучше будет, чем здесь. И земли те столь велики, что тесно нам никогда не будет! – Сказал, как припечатал.

Брячиславу уверенность Крута по душе пришлась. Значит, истинно так.

– В пути как было?

Крут хотел было ответить, но тут дозорный завопил вновь:

– Корабли в бухту входят!

И князь махнул рукой:

– Ладно, други, чтобы нам по десять раз одно и то же не повторять, встретим Гостомысла со товарищами, а вечером нам всё расскажете.

– Так-то лучше будет, княже.

Оба опять коротко поклонились, отошли чуть в сторону, тоже на входящие корабли смотрят. Две лодьи славянские, большие, с острыми носами, украшенными драконьими головами. Две ромейского образца каторги, но под парусами. По мачте из палубы торчит, на белых парусах знак дружины – Громовник красуется. На головной Гостомысл на борту стоит, рукой машет, приветствуя. Улыбка шире ушей. Едва к берегу подошли, вымахнул на песок, к брату подбежал, кулаком в грудь широкую ткнул шутливо, потом обнял, отпустил, рукой на лодьи показал:

– Как тебе, брат? Все забиты товарами до отказа. Еле приволокли! И железо, и зерно, и много чего ещё взяли. Люди с нами пришли. Тоже славянского языка. Из рабства лютого мы их освободили. Немного, но три десятка есть ещё!

– Да уж вижу! Спасибо тебе, обязаны многим теперь.

Гостомысл обернулся к дружинникам, махнул рукой:

– Вытаскивайте суда на берег, разгружать потом будем! – Вновь повернулся к брату: – Уж прости за вольность, но измаялись мы с этими каторгами. У людей вёсла из рук выпадают. Позволь отдохнуть хоть до завтра, а там всё раскидаем.

– Будь по-твоему.

Рад Брячислав – ведь как всё удачно складывается! И тут опять засвербила мысль в голове: ежели новые земли столь богаты, почему тогда не дожидаться бы весны, не приедать попусту припасы, а двинуть сразу всем на новое место? Охнул про себя, додумал дальше: сейчас отправить тех, кто оставался на заставе, в Аркону. Гостомысла жаль. Ему опять корабль вести. Зато зиму отдохнёт, соберёт караван, людей. А по весне сразу и придут на новое место. Отправить с ним Крута. Тот дорогу покажет… Впрочем, вначале переговорим. Посмотрим, что у нас есть, а там решим…

Поднялся на крыльцо, глянул на обнимающихся, оживлённо разговаривающих дружинников. На тех, кого привёл с собой брат. Взял колотушку, ударил в било. Звон бронзы заставил всех замолчать, обратить взоры в его сторону. Вскинул руку к небу, выкрикнул:

– Сегодня празднуем! Завтра будем добычу выгружать!

– Гой-да! – Дружный крик взмыл радостно к небесам.

А князь добавил:

– Ведите новых товарищей наших в городок! Будем баню топить да пир готовить.

…Отшумело празднество. Спят люди сладким сном, лишь в клети княжеской жирник горит бездымно, освещая стол, на котором раскатаны листы пергамента. Брендан и Крут повествуют:

– До берегов прошли быстро. Едва наш остров обогнули. Уже через два дня вдоль скал пошли. Могли бы быстрее, да туманов много. И воды незнакомые. Потому и двигались с опаской. Видели зверя морского множество, рыб великанских, воду в небо изрыгающих. Птиц несметное количество. Решили было подальше от берега отойти, да течение могучее, будь оно неладно, затормозило. Пришлось возвращаться снова к берегу. Далее вдоль него и шли. Берега голые. Одни скалы. Но края тем берегам не видели. Дальше в бухту вошли великанскую. Там деревья по берегам начали появляться. Прошли её насквозь, вышли к устью реки. Она нравом строга, бурлит. Несёт с полдня[22] свои воды. Там стали на стоянку, осмотрели окрестности. Леса велики с деревьями огромными. Дичью богаты. Решили пройти вверх по реке. И пошли… Через пять дён вышли на открытую воду. Течение, княже… – Крут виновато развёл руками. – Но прошли. А там – словно Ирий на земле! Озёра пресные, чистые! Зверя всякого вокруг – глаз считать устаёт. Почвы богатые, сплошной чернозём! Словом, места благодатные. Думаю, там можно не один град построить.

– А ты, Брендан, что скажешь?

Вместо ответа, тот высыпал на стол кучку камней, разложил в линию.

– Когда у устья реки стояли, я по берегу ходил. Да и по пути тоже смотрел в оба глаза. Это – железная руда. Это – свинец. Здесь – цинк. Тут, понятно, прочие минералы. Медь, олово, а если эти руды в сталь добавить, то будет металл прочен и лёгок, ржавчине не станет поддаваться[23]. Места здесь очень богаты. Но металлы, что я разведал, на полночь располагаются. Впрочем, думаю, и в более благодатном климате тоже имеются. Сам понимаешь, княже, наскоком да набегом смотрели.

Некоторое время стояла тишина, потом Гостомысл задал мучавший всех вопрос:

– А люди там есть?

Крут ответил:

– Есть, княже. Видели. Но не такие, как здесь. Ростом ниже нас, но осанкой горды. Кожа бронзовая. Можно сказать, темна, как старый дуб. Кочуют по берегам. Но только там, где Большие озёра. А так, когда вдоль побережья шли, никого и не видели. Жилищ не встречали. Одеты просто. В шкуры. Но выделанные. Оружие – копья да луки. Железо, как мы поняли, им неведомо. Нравом не скажу какие. Но когда мимо стоянки их проходили, стрел не пускали. Рожи не корчили. Смотрели просто молча. Так же и обратно. Думаю, жить в мире сможем. Ну а коли нет… – Развёл руками. – Пока у нас всё, княже.