Красно Солнышко - Александр Авраменко

Через неделю, как и было решено, лодьи отплыли от городка. Одна направилась против Дома Ярилы. Вторые – к нему. У каждого отряда своя задача. И каждая важна, как сама жизнь. Храбр попал к тем, кто к Оловянным островам плыл. И откровенно говоря, радовался удаче. С той поры, как Слав женой обзавёлся, отдалились они друг от друга. Непроизвольно, конечно, но теперь у друга-побратима другие заботы есть. Конечно, окажись товарищ в беде, придёт побратим на выручку не раздумывая, позабыв обо всём. Но парень понимает – у Слава семья. О той заботиться надо. Дитя скоро родится. Так что… А он пока холост. Ни кола ни двора, как говорится. Одно оружие за душой. Да и дружина славянская пока ещё в походе. Не устраивается на новом месте. Не становится на века на житьё. Поэтому, коли выпала собрату такая удача, радоваться надо. И не мешать тому наслаждаться кусочком счастья. И вечерами, перед тем как уснуть, жалел, что не попробовал тогда ту франкскую девицу. Князь ведь ему предлагал… Глядишь, изведал бы Тайное, сладкое, как сама жизнь… Так более опытные товарищи говорили. А ему только верить им на слово оставалось. Со временем черты лица её стёрлись из памяти. Только и осталось перед глазами нагое тело да закушенная в страхе перед неизбежным губа, из которой сочились две струйки крови…

Лодьи ходко бежали по спокойному морю, с каждым днём приближаясь к земле. Миновали остров Кипящей воды. Пристали на час, пополнили запасы пресной воды. Спешили, как могли. Благо ветры благоприятные дули, надували паруса изукрашенные без перерыва. На вёсла и не садились. Лишь рулевые менялись, а народ в основном отсыпался. Есть возможность – отдыхай. Потом ратная страда начнётся – уже не до того будет… Море ровно ложилось под острые носы, отбрасывающие белопенные усы, и по-прежнему оставалось пустынным. Пикты по воде почти и не плавали. Так что добрались до северной оконечности Британии быстро. На три дня шустрее прежнего. Пристали в знакомой бухте, где дожидались воинов, громивших капище распятого. Но хотя и простояли сутки, ни друиды, ни прочие люди так на берег и не вышли. Поразмыслив, Гостомысл решил пройти на юг вдоль островов, поискать поселения за Стеной, делившей остров на две части. Там и места были побогаче, и народу побольше. Да вполне возможно и на корабль случайный наткнуться, спешивший из Метрополии в колонию…

А через день напоролись на рыбаков, вышедших на лодке в море. Те попытались было удрать, но быстрые лодьи под ударами вёсел хорошо отдохнувших воинов резво настигли неуклюжую, выдолбленную из целого ствола лодку с четырьмя мужчинами на борту, и мгновенно скрутили их, затащив на борт. Путята допросил пленников. Те попытались молчать, но калёное железо быстро развязало языки, и вскоре жрец докладывал Гостомыслу, что удалось выяснить. Оказывается, времена на этой земле наступили лихие. Ромеи вышли из-за Стены и начали огнём и мечом принуждать племена к новой вере. Не щадили никого и ничего. Грабили подчистую, свозя добытое в свои лагеря, а потом отправляя их в столицу, Лондиниум, стоящую в устье большой реки. Оттуда караваны кораблей увозили добычу на материк. Пикты пытались сопротивляться, но тщетно – бронзовое и железное оружие находников не оставляло им ни шанса, и племена уходили в суровые горы, где пытались спрятаться от чужеземцев. Королева Боадицея попыталась было поднять восстание, но её войска были разгромлены, а воины перебиты. Саму Боадицею уморили в бане, отравив угарным газом. И сейчас лишь кучки пиктов остались жить на прежней родовой земле. И вряд ли чего славяне могли добыть на разорённой, разграбленной дочиста земле.

После того как мёртвые тела римских рыбаков были преданы морю, поскольку отпускать их никто не собирался, Гостомысл принял решение напасть в Лондиниум. С ним сто человек дружинников, закованных в сталь. При удаче паника и хаос помогут воинам ограбить береговые склады, где хранится то, что ромеи собираются отправить к себе, и спокойно уйти в море. Гребные каторги не смогут нагнать более скоростные и мореходные корабли славянской дружины. Риск? Никто не спорил. Но другого выхода не было. Идти по крошечным деревням, искать там тайники, выгребать из них урожай по зёрнышку заняло бы уйму времени с неизвестным результатом. Да и вести мгновенно разнеслись бы по стране, быстро дойдя до римского военного командования. И что тогда, продолжать собирать крохи, каждое мгновение ожидая нападения легионов? Озираясь по сторонам в поисках всадников и лучников? Лучше уж сразу ударить в самое сердце. Нанести молниеносный удар туда, куда не ожидают. Кто осмелится предположить, что горстка варваров, по сравнению с двумя полными легионами, стоящими гарнизоном в столице колонии, решится на подобную дерзость?

Обогнули остров, минуя белые меловые скалы, высящиеся вдоль пролива. Вновь приняли ближе к полуночи, разыскав устье Темзы. Пристали к берегу в небольшой бухте, тщательно замаскировав лодьи и выставив дозоры. Дождались ночи. И едва первый раз прокричала сова, бесшумно двинулись на вёслах вверх по реке, благо небо заволокло тучами, через которые не могла пробиться луна.

Острые носы славянских лодий вынырнули из темноты внезапно. Тревогу никто не поднимал – часовые были убиты мгновенно. Стрелки били без промаха в хорошо освещённые на фоне костров силуэты, и уже мёртвые римляне без звука валились на землю. Раненых не было. Только убитые. Миг, едва слышный треск навалившихся на камни пристани бортов. Канаты прихватывают насады к берегу, падают бесшумно сходни, по которым, соблюдая прежнюю тишину, сходят закованные в сталь воины. Разбитые на десятки, они быстро оцепляют пристань, врываются в небольшие домики-караульные, где отдыхают смены часовых, и убивают спящих и бодрствующих солдат. Они захвачены врасплох и никакого сопротивления не оказывают, просто парализованные видом стальных гигантов. Минуло менее часа, и вся гавань под контролем. Найденными рогатками перегораживают улицы, ведущие в город. Сбиваются замки с дверей складов, следуют донесения – есть зерно! И не только! Масло, ткани, крицы необработанного железа, слитки меди, ткани всех видов, воск, мёд… Глаза разбегаются! Гостомысл досадливо грызёт ус – будь у него побольше людей и особенно кораблей, он тогда развернулся бы! Вычистил бы Лондиниум подчистую!.. Вот же… Впрочем… Его взгляд падает на застывшие у пристани каторги.

– Вон те две – грузить тоже. Возьмём их на буксир!

– А гребцы?!

– К проклятому истинными их! Расковать, и пусть таскают товары в трюмы! На корабли железо и медь грузите, ткани. Словом, рухлядь. Зерно и прочее – к нам, на лодьи!

Два десятка бросились к кораблям, на которые указал князь, через короткое время вернулись: