Бычки в томате - Иоанна Хмелевская

Мне пришлось объявлять о своей догадке во всеуслышание. Снимки передавались из рук в руки, и этими фотографиями нам, наконец, удалось заманить Юлию за стол, когда Стефан, симулируя излишнее рвение, достал целую пачку снимков и позволил их расхватать. Юлия еще не окончательно впала в оцепенение и даже согласилась немного поесть. Явно через силу она запихала в себя сосиску и маленькую картофелину, после чего Стефан отобрал у нас фотографии, и правильно сде­лал, ибо выпущенный на свободу из гардероба Мариан не дре­мал, а молотил подряд все съедобное, что еще оставалось недо­еденным на столе. И было ясно, что он не остановится, пока все не прикончит. А посему остальные проголодавшиеся быс­тро взялись за ум и составили ему достойную конкуренцию.

Стефан разложил фотографии в нужной последовательно­сти, предусмотрительно наполнив перед этим свою тарелку. С чужих тарелок Мариан пока еще, во всяком случае при­людно, не подъедал.

Вместо десерта Алиция вытащила из какого-то дальнего шкафчика несколько сортов сыра и сырную лопаточку. С крас­ным вином сыр сочетался просто идеально, а пользование ло­паточкой занимало время и требовало сноровки. Мы устрои­ли Лукуллов пир и пустили снимки по кругу с соответствую­щими комментариями. Красотища!

Разделяла ли наше мнение Юлия, сказать трудно, но нель­зя же требовать невозможного.

Стефан хорошо поработал объективом, все было как на ладони: сумерки, аллея, забегаловка для туристов, уже пустые столы и лавки...

— Я фотографировал по ходу вашего движения, — объяс­нял Стефан Юлии. — Здесь проход за кафе к парковке, един­ственная машина — это грузовичок сотрудника забегаловки. Тут вы спустились, отдохнули, эта аллея, похоже, самая посе­щаемая... Здесь развилка: одна дорога вдоль озера, а другая — вверх, через лес, вы пошли над озером... А вот, наверное, тот пенек с муравьями? Как вы только на нем усидели?

Неизвестно почему, но пенек с муравьями вызвал небыва­лый интерес аудитории. Да уж, чтобы удержаться на нем, нужно было проявить чудеса ловкости: сучки из него торча­ли, будь здоров, а для муравьев это был просто дом родной! Юлия решила развеять всеобщее недоумение и пояснила:

— Да, я же говорила, удобным его не назовешь, но мне на­до было сесть, ноги отказывали, а на землю мне пока тяжело...

— И оттуда вы вернулись прямиком на стоянку?

— Медленно, но вернулась...

— Мы еще поснимали на всякий случай. Темновато уже, но видно, что дорога прямая, аллея, и уже там, вдали, стоят какие-то постройки. Если бы пан Вацлав туда добрался, то его мог бы кто-нибудь заметить, но уже стемнело, и некого было спросить. И снимать я больше не мог, вспышки с собой не взял.

Изучив путь, проделанный Юлией, я удивилась. Не хило... А по дому и саду едва ползает. Я вопросительно посмотрела на Эльжбету.

Она и Магда как раз заговорщицки переглянулись, а по­том обе уставились на меня. И тут вдруг до меня дошло, что с момента своего появления Магда не сказала Юлии ни сло­ва. Она оживленно болтала со всеми, даже с Марианом, но только не с ней. Как будто Юлия для нее не существовала. И наоборот, Юлия подчеркнуто не замечала Магды, правда, это меньше бросалось в глаза, так как по большому счету она ни к кому не проявляла интереса. Ну разве что к Стефану и Алиции. Стефан, понятное дело, был там и фотографировал..

Минутку, но Мажена тоже там была, и это она расспра­шивала немногочисленный персонал кафешки, но Юлия ее в расчет не принимала, а вот почему, хотелось бы знать? Алицию можно было понять. Будучи хозяйкой дома, в некотором роде ответственная за гостей, она с усилием заставляла себя произносить утешительные слова, излучала спокойствие и уверенность. С ней все ясно, а вот Мажена?

Мажена не знала жалости и приняла эстафету от Стефана:

— Пан Вацлав был в кафе, присоединился к группе моло­дежи, это доподлинно известно. Из троих остававшихся еще на работе сотрудников его запомнила молодая бабенка, по­скольку уж очень он ей понравился. Видный мужчина, так его описала. Она нашла его очаровательным и дала ему бесплат­но целую булку, уже черствую, за что и получала в благодар­ность поцелуй...

Как ни странно, эта информация взволновала не Юлию, а Мариана.

— Неужто даром отдала? — оживился он.

— Абсолютно даром...

— Здесь часто случается, что перед закрытием, когда хлеб уже не очень свежий, а клиент хочет все равно купить, ему отдают даром, — ехидно сообщила я обжоре. — Ясное дело, одну буханку или булку, а не весь товар.

— А когда они закрываются?

— В пять, или в шесть, или в семь...

— В полночь, — холодно заметила Мажена. — Но у них ни­чего не остается, потому как лебеди тоже пожрать не дура­ки. Заткните ему пасть.

Эльжбета что-то буркнула, не иначе по-шведски, ибо Олаф тут же схватил Мариана за шиворот и сунул его носом в бо­кал с пивом.

— Пить! Есть! Пить! — Похоже, эти глаголы энергичный швед уже освоил. — Пыво! Сиво! — уже менее членораздель­но приказал он, но Мариан его прекрасно понял.

В отличие от всех остальных, которые принялись глупо хи­хикать. Пришлось мне призвать их к порядку:

— Тихо вы! Они тут все путают, где с, где ж или ш. Гово­рят Варсава вместо Варшава, и прочее в том же духе. Не об­ращайте внимания.

Мажена охотно послушалась и вернулась к прерванной теме:

— Она сказала, что общались они между собой очень смеш­но, на разных языках. Всем было весело. Пан Вацлав посидел с молодежью, а потом прошел к озеру. Куда именно, офици­антка не знает. По ее словам, экскурсия отправилась верхом через лес к такой маленькой автостоянке, которая посередке. Там много выездов в разных направлениях. Присоединился ли к ним пан Вацлав, она не знает. Вот, собственно, и все.

— Это снимки, — добавил Стефан. — Мажена лучше зна­ет датский, расспросами свидетелей занималась она. Там вез­де мощеные дорожки, поэтому следов практически никаких. Трудно сориентироваться.

Я мысленно себя поздравила. Ведь правильно угадала, что произошло: Вацлав повелся на девчонок! Но говорить ничего не стала. До чего же трудно держать язык за зубами, а надо!

— Собака, — произнесла Алиция, вкладывая в это слово максимум надежды.

— Конечно, нужна собака, — поддержал ее Стефан. — Солнце встает рано, в половине пятого уже светло, если пан Вацлав заблудился, то при дневном свете найдет дорогу. Если же в ближайшее время он не появится, боюсь, надо будет...

— Надо сообщить в полицию, — закончила за него Юлия неожиданно твердым голосом — Не хочу показаться назой­ливой, но... Может, стоит...

Могу поклясться, все присутствующие, разве что за исклю­чением Мариана и Олафа, отлично поняли, что она хотела сказать. Возможно, разумно было бы обратиться в полицию прямо сейчас, чтобы те смогли подготовить поисковую опе­рацию и приступить к ней с утра пораньше. Предупредить, объяснить все заранее, без истерики и лишних нервов, ин­формировать о сложившейся ситуации, чтобы держали на­готове ту же полицейскую ищейку. А если пропавший сам отыщется, можно будет извиниться в любой форме, хоть на колени встать, хоть цветы вручить, хоть на шею им броситься. Среди нас есть две красивые девушки, а если сотрудник полиции женщина, то в случае необходимости и пара красивых парней найдется... В целом я была за обращение в полицию!

Но никто Юлию не поддержал. Вот ведь какое дело. В том числе и я.

С исчезновением панголина мы все, как ни странно, вос­прянули духом, и, словно сама собой, развеялась отвратитель­ная атмосфера лжи и обмана. Даже Юлия беспокоилась ис­кренне, не притворялась... А что, собственно, ей притворять­ся? Нет, не притворялась. Ну, разве самую малость...

— Сообщить надо в полицию, разумеется, — вежливо со­гласился Стефан. — В соответствующий момент.

— У них здесь, в Дании, другой менталитет, — сочла нуж­ным пояснить Алиция. — Пока ничего не случилось, предпо­ложения, подозрения для них пустой звук. Нас просто не пой­мут. У них иначе мозги устроены.

— Настроены на конкретику, — буркнула Мажена.

— Вот именно. Им нужны факты, определенность. Но ор­ганизация у них отличная, и за дело берутся с места в карь­ер, без всякой раскачки.

— Кроме того, у пана Вацлава могут быть основания для недовольства, если мы зря поднимем панику, — впервые всту­пила в разговор Магда, чьи слова прямо-таки сочились при­торным ядом, а взгляд был устремлен в голубую даль. — Ко­му охота признаваться, что свалял дурака, заблудился или по­терял чувство времени, а тут стало темно...

— Алиция, у тебя свет есть? — неожиданно заволновался Стефан. — Мне казалось, что есть? И впрямь темно стало, а мне предстоит по улице бегать...

Я сидела ближе всех, поэтому поднялась и зажгла свет на террасе. Мажена как бы очнулась, взглянула на Мариана, на стол и тоже поднялась.

— Все уже наелись?

Она энергично сгребла остатки сыра и унесла на кухню. Мариану с сырной лопаткой в руке осталось только прово­дить ее взглядом, полным неизбывной грусти. Необходимо было избавиться от него каким-то макаром, так как Магде предстояло спать на диване в салоне, о чем ему знать вовсе не следовало. У Мажены были в запасе еще два поезда, но она вдруг заторопилась и взяла в оборот Мариана.