Три карата в одни руки (сборник фельетонов) - Владимир Надеин

Но мы ведь с вами уже договорились, что лишних тысяч рублей не бывает. Даже при огромных масштабах министерства эти деньги очень бы пригодились. Скажем, для того, чтобы простимулировать тех, кто этого воистину достоин, но не умеет найти «ход» к нужному человеку. Или просто считает подобного рода деятельность не вполне порядочной.

Однако в равной мере должны считать ее непорядочной и сами нужные люди. Продвигая своими опрометчивыми подписями изобретения, поэмы и монографии поближе к той сфере, где приветливо мерцает огонек кассы, они не просто способствуют растранжириванию государственных денег — это тоже беда, да не вся. Главное, что прибор, в котором ничего нового нет, они выставляют за вопль новейшей техники; что рукопись, по которой звонят колокола утильсырья, выходит, судя по тиражу, в лидеры изящной словесности; что киносценарий, увильнув от своей законной судьбы быть пособием для начинающих халтурщиков, травмирует облик нашего современника такой мощной зевотой, что реплики кинозвезд глохнут в ее сипе.

А в это время где-то в приемной сидит, потея от стеснительности и зажав заветную папку между колен, умница — «чайник». Он ждет — нет, пока еще не признания, просто вызова на беседу. Наверное, его утешит известие о том, что пробивные граждане из Смоленского бюро получили по заслугам. Иными словами, незаслуженно полученные деньги им придется вернуть. И что либеральные профессора дружно покаялись в опрометчивости, заверив Комитет народного контроля СССР, что «больше не будут».

Но мир протекции, к сожалению, не ограничивается тремя профессорскими кабинетами. А поскольку ряды соискателей множатся у времени на бегу, чрезвычайно важно, чтобы выдающиеся произведения выносили наверх людей, а не пробивные люди возносили свои тягомотные произведения.

Вас умоляет прокурор

Тут такая история происходит, что одни граждане исправно вносят деньги за свои кооперативные квартиры, в результате чего подвергаются всяческим гонениям и даже шельмованиям. А другие граждане, составляющие, кстати сказать, меньшинство, денег не платят, зато пишут жалобы. И вот их-то, которые не платят, местные власти защищают, опекают и даже берут под свое заботливое крыло.

Конечно, те из читателей, которым суровая практика кооперативной жизни ведома лишь понаслышке, немедленно потребуют заклеймить злостных неплательщиков и врезать по опекунским крыльям. Зато другие, лично понюхавшие горький дым сражений на общих собраниях кооперативов, от скоропалительных выводов воздержатся. Они потребуют дополнительных разъяснений, уточняющих деталей, потому что поразительное коварство интриг, которые процветают в иных кооперативах, сделало бы честь самому Талейрану, о кончине которого современники говорили: «Талейран умер. Интересно, зачем это ему понадобилось?».

Но если отставить в сторону исторические параллели, то надо признать, что дело это вовсе не шуточное, потому что ряды кооперативов стремительно множатся. В дополнение к традиционным ЖСК, ДСК (домостроительным) и ДСК (дачно-строительным) явились ГСК (гаражные), ПСК (причальные), а также всячески поощряемые садово-огородные товарищества. Все они основаны на примерно одинаковых принципиальных установках, которые отражены в типовых уставах. В отличие от Земли, которая до разъяснений великого Коперника покоилась на трех китах, кооперативная твердь зиждется всего лишь на одном кашалоте.

Этот кашалот — общее собрание пайщиков. Его слово — закон. Кого хочет, того и примет в свое утепленное чрево. Кого не желает — изрыгнет.

Нормально? Даже отлично!

Ну, а возможно ли, чтобы рыба-кит поплыла не за справедливостью, а за выгодой? И бывает ли такое вообще? Возможно. Бывает. Именно так, кстати, и произошло в одном ялтинском ЖСК, с рассказа о котором мы начали этот фельетон.

Разделение на злостных плательщиков и кротких неплательщиков было заложено уже в архитектурном проекте. 90-квартирный дом этого кооператива состоял на треть из одно-, на треть из двух- и на оставшуюся треть из трехкомнатных квартир.

Это обстоятельство в любом обычном доме было бы нормальной деталью внутренней планировки. В ЖСК-28 оно стало гарпуном, пронзившим и поразившим тело кооперативного братства.

Есть два метода оплаты жилища. В одном варианте едини и и отсчета служит квадратный метр жилой площади, в другом — метр полезной. Для жилищных кооперативов признано более справедливым равнение на полезную площадь, поскольку в противном случае получается так, что обладатели трехкомнатных квартир частично оплачивают кухни и подсобки всех прочих. Кстати, соответствующая рекомендация Госстроя СССР заложена и в типовой устав.

Но вы ведь помните, за кем в нашем ЖСК большинство? Дружно взявшись за руки, одно- и двухкомнатные пайщики проголосовали против рекомендаций, то есть за оплату площади жилой.

Нет, мы не в силах живописать ярость внутрикооперативных баталий. Ломались копья, звенели мечи, высекая искры размером с шаровую молнию. Большинство утверждало, что трехкомнатные и так материально состоятельны, от них не убудет. Меньшинство отчаянно оборонялось: комнаты, мол, утверждаются горисполкомом не от доходов, а по членам семьи, и если кто-нибудь из однокомнатных полагает, будто свекровь-пенсионерка — это такое уж достояние, то пусть пропишет ее к себе.

Читателям предоставляется возможность самим оценить вескость тех или иных аргументов, хотя это, впрочем, не имеет ни малейшего значения, поскольку устав обязателен и для общего собрания.

Но собрание проигнорировало устав.

Разумеется, от обиженных посыпались жалобы. Они были настолько неопровержимы, настолько кристально обоснованы, что в горисполкоме ни на миг не возникло сомнений. Из исполкома последовало строгое указание правлению ЖСК: немедленно отменить принятое решение и утвердить стоимость квартир «на основе расчетов филиала института «КрымНИИпроект».

Впрочем, нет, не указание. Пожелание. Ну, нечто вроде дружеского совета. Потому что общее собрание располагает такими возможностями для коллективных сочинений в вышестоящие адреса, которые индивидуальным жалобщикам и не снились.

А собрание дружеский совет отвергло. Большинством.

Тогда в действие вступил Крымский облисполком. Властно, — что, впрочем, ничуть не удивительно для такого ранга власти, — исполком врубился в гущу сечи, предприняв действие, о котором «наверх» было доложено так: «за игнорирование решения горисполкома бывший председатель ЖСК гр. Хвостенко А. В. решением исполкома горсовета от занимаемой должности отстранен».

Но бывший ли? И отстранен ли? Не будем спешить, потому что большинство отважно проголосовало против решения горисполкома, оставив печать в руках Хвостенко.

А годы летят. Уже шестой год стоит кооперативный дом, треть жильцов которого не платит ни копейки из взятых у государства ссуд. И наказывать их за это было бы грешно, потому что незаконную оплату они вправе игнорировать, а законной добиться никак не могут. И городской Совет не может. И областной тоже. Прямо хоть к прокурору беги.

Кстати, а почему бы и не к прокурору? Конечно, общее собрание — закон, но есть ведь еще и Закон с большой буквы.

Прокурор города Ялты, ознакомившись с документами, возмутился. Потом, обозрев пределы своих полномочий, взгрустнул: отменить неправильное решение можно, а как осуществить правильное? Потом сел и написал председателю ЖСК умоляющее письмо: «Прошу Вас взимать квартплату с членов ЖСК по расчету, разработанному «КрымНИИпроектом», где определена стоимость каждой квартиры, и впредь не нарушать решения Ялтинского горисполкома».

Я не знаю, удастся ли объединенными силами всех местных властей сломить сопротивление заупрямившегося кашалота. Сколь ни хочется верить в окончательное торжество «Крым-НИИпроекта», пророчествовать боязно. Если уж грозный прокурор вынужден прибегнуть к ласковым уговорам, то фельетонисту тем более пристало верткой шуткой уйти от категоричности, выразив надежду, что прославленный климат Ялты в конце концов оздоровит отношения соседей.

Однако напрашивается вопрос более общего свойства. ГСК, ПСК, ЖСК и оба ДСК не существуют сами по себе. Они живут клеточками в общем организме района или города. Они питаются его теплосетями, освещаются его электричеством, утоляют жажду из его водопровода. Между тем исполкомы могут реально влиять на кооперативы только в момент их рождения. Дальше кооперативы отправляются в сугубо самостоятельное плавание, которое, увы, не всегда и не для всех пайщиков проходит бесконфликтно. Между тем процедура решения конфликтов подвержена случайностям и весьма громоздка.

Простой пример: для обмена квартиры члену кооператива необходимо решение общего собрания. Общее собрание без кворума считается недействительным. Но попробуйте в отпускную пору, с мая по октябрь, собрать этот кворум! Да нет, не пробуйте, все равно ничего не получится. И вот честный, безупречный, чистый, как слеза младенца, обмен, который самый требовательный исполком одобрил бы за две минуты, растягивается на год.