Pasta per amore, или Макароны для Любы - Изольда Рыбкина

выбрасывать на поверхность. Лопата то и дело отскакивает, встречая на пути очередной камень, грязное месиво не поддаётся, и мне стоит нечеловеческих усилий захватить хоть половину совка. Лицо, мокрое от пота, замерзает от холодного ветра, а с бровей стекают соленые капли, которые, попадая в рот и нос, доставляют дискомфорт, а глаза больно щиплет. Стираю их грязной ладошкой и чувствую, как на лице остаются следы земли и песка. Я ужасно брезглив, но сейчас тело настолько измождено, что брезгливость не имеет никакого значения.

Я копаю и копаю. Обессиленный, мокрый и грязный. Я уже по пояс в яме, хотя сам не знаю, зачем копаю. Мне просто нужно это делать, и я продолжаю из последних сил рыть, в какой-то момент понимая, что мне будет трудно выбраться на поверхность, но что-то мне мешает перестать.

И вдруг я слышу знакомый голос, который зовёт меня по имени. Словно бы я ждал именно этого момента. Я бросаю лопату и поднимаю голову вверх, пытаясь увидеть Любу, которая, очевидно, стоит где-то на поверхности. Яркое солнце тут же ослепляет глаза, заставляя зажмуриться. мысленно говорю себе, что несколько секунд — и глаза привыкнут к свету. Но всё остаётся по-прежнему: стоит едва приоткрыть веки, как в зрачок врезается слишком яркий луч, доставляя боль.

Мне нужно увидеть Любу во что бы то ни стало! Я начинаю метаться с закрытыми глазами и звать её, потому что больше не слышу её голоса.

— Люба! — кричу я и просыпаюсь.

Яркий свет, так же, как в моём сне, причиняет боль глазам, но в реальности, действительно хватает пары секунд, чтобы привыкнуть, и вот я уже в своей комнате, сижу на своем диване. Это просто был дурной сон.

Я громко выдыхаю и уже собираюсь откинуться на спину, чтобы немного прийти в себя, вдруг слышу совершенно шокирующее меня:

— Марио…

Я не верю своим ушам, и мне кажется, что это продолжение сна.

— Доброе утро, — это точно голос Любы.

Поворачиваюсь на звук и вижу рядом с собой на диване девушку из моего сна.

Люба. Настоящая. Лежит на моей подушке, каштановые волосы немного растрепались, и вся она такая нежная, сонная… Невероятно притягательная.

Стоп. Я ведь вчера решил закончить наши отношения. Да, я ведь потому и в клуб потащился — чтобы не думать о ней и вытеснить Любу из головы какой-нибудь другой девчонкой.

Помню, как звонил Пуле, Костяну и Славику, но никто не смог составить мне компанию. Дальше помню текилу. Помню нескольких девиц, которых со спины перепутал с Любой. Потом помню Любу в клубе.

Люба в клубе? Да, нет. Это уже видимо, пьяный бред…

— Что ты тут делаешь? — спрашиваю у девушки, пытаясь убедить свой полуспящий мозг, что всё это происходит наяву.

— Ты ничего не помнишь? — спрашивает Люба, и у меня в голове всплывают флэшбеки: мы входим в калитку, поднимаемся по лестнице, чуть не падаем на диван, я смеюсь и хочу поцеловать Любу. Дальше всё. Яма и лопата.

— Ты привезла меня домой? — вдруг осеняет меня догадка. — Ты была вчера в клубе???

Последняя мысль кажется совершенно невероятной. Мне скорее могло это присниться, нежели в реальной жизни я мог встретить Любу в Dark Star Club.

— Да, — несмелая улыбка трогает её губы. Девушка садиться рядом, и я замечаю, что она одета в красивое платье, задравшееся во сне чуть не до пояса, и она усиленно старается прикрыть свои красивые обнаженные ноги пледом, который спустился вниз, когда я сел на диване.

От вида стесняющейся Любы, от осознания того, что мы спали с ней рядом и под одним одеялом, во мне просыпается то естественное желание, которое мне и так было сложно подавлять во время общения с этой девушкой. Дыхание сбивается, но я всё же произношу:

— Почему ты осталась здесь?

Этот вопрос был озвучен так тихо, будто бы его не должен был услышать ни один пролетающий мимо комар. Мой севший от волнения голос даже сорвался в конце, не досказав фразу. Но это было и не важно. Каким-то внутренним чутьём, я прочитал ответ в глазах Любы и всё понял.

Меня накрыло волной восторга и трепета. Не помня себя и ничего вокруг я потянулся за поцелуем, чтобы убедиться в правильности своих догадок и получил твердый утвердительный ответ. Люба обвила мою шею и с жаром включилась в танец наших губ.

— Люба… Любочка… — шептал я её имя, покрывая поцелуями тонкую нежную шею.

— Я готова, Марио, — прошептала в ответ девушка и, закрыв глаза, растворилась в моих объятиях…

22

Люба

— Ты в порядке? — в очередной раз прозвучал вопрос от Марио, а я в очередной раз утвердительно угукнула.

Всё произошло час назад. Нет, я специально не засекала, просто мама позвонила мне в 8, чтобы узнать, как прошла моя ночь и когда я собираюсь домой. Она всегда звонит в восемь-ноль-ноль, если я ночую не дома, потому что по правилам приличия нельзя звонить раньше этого времени. А позже — ей не хватает терпения.

Сегодняшний её звонок вызвал двоякое чувство. С одной стороны я как никогда была рада слышать её голос, вселявший уверенность в том, что я по-прежнему любимая дочь, что у меня по-прежнему остаётся семья, которую я очень люблю. Но в это же время было горько слышать от мамы беспокойство, зная, что оно вовсе не напрасно. Она не зря волнуется, ведь теперь ничего уже не будет «по-прежнему».

Я лежала в объятиях Марио и убеждала себя, что всё хорошо, мысленно признавалась ему в любви, тем самым находя себе самое главное оправдание: всё, что делается ради любви, не может быть неправильным.

Всё утро Марио не заговаривал на какие-то серьёзные темы: мы обсудили вчерашнюю встречу в клубе, не касаясь мотивов приезда туда, поговорили о вреде алкоголя и пользе спорта, даже затронули тему погоды — лишь бы заполнить неловкие паузы, то и дело норовящие повиснуть в нашем диалоге. А его-то уж точно нельзя было назвать непринужденным, ибо присутствовала та недосказанность, которую мог бы разрешить только откровенный разговор о том, что произошло между нами и какие будут последствия сегодняшней близости.

Мне было жизненно необходимо услышать от Марио, что мы теперь вместе, что он любит меня… А он говорил другое и о другом. По сему я упорно себя убеждала, что это всё и