Одинокое место Америка - Ирина Борисова

В соответствии с давней договоренностью встречать Джерри в аэропорту должна была Тамара, а в следующий после приезда вечер Марина вела Джерри в оперный театр. Но случилось так, что Джерри опоздал на самолет и прилетел днем позже, и, позвонив мне с дороги, он попросил устроить так, чтобы его встретила Марина, с которой в этот вечер у него был намечен поход в театр.

Простодушный американец Джерри, привыкший, как и большинство его соотечественников, относиться к жизни прагматично, не мог предполагать, какую бурю эмоций он вызовет этим своим решением. Марина, бывшая в курсе давней переписки Джерри с Тамарой, сразу же оценила все преимущества форы, которую посылала ей судьба. Напротив, Тамара никак не могла взять в толк, почему ей не рекомендовалось ехать в аэропорт встречать долгожданного Джерри из-за такой мелочи, как его опоздание. Она хоть и знала, что Джерри переписывается еще с другой женщиной, но не могла поверить сердцем в то, что Джерри, написавший ей столько длинных и теплых писем, подаривший ей столько великолепных букетов роз, способен на такое предательство. Она предпочла поверить, что тут скорее замешаны козни злонамеренных людей, и, подозрительно на меня глядя, сказала мне пару не очень любезных фраз, после которых я, в свою очередь, помянула про себя недобрым словом американцев, не понимающих русской души. Тамара же, решив не верить в то, во что не хотело верить ее сердце, в аэропорт все же поехала.

Американец Джерри был в затруднении, когда к нему и к Марине, которую он ожидал увидеть и, следовательно, сразу же узнал среди толпы по ее ослепительному вечернему платью, надетому для театра, подошла еще какая-то женщина, робко протягивая ему розу, и лишь через несколько секунд он понял, что перед ним Тамара. Как все произошло дальше, ни Джерри, ни Тамара толком не поняли, зато Марина, привыкшая в своем бизнесе к критическим ситуациям, полностью мобилизовалась, и после нескольких приветливых улыбок и вежливых слов, сказанных ею Тамаре, Джерри уже катил в город в марининой машине, а Тамара с тоской в груди смотрела ему вслед.

И для Джерри началась самая незабываемая неделя в его жизни — рядом с ним была самая очаровательная, привлекательная и непредсказуемая женщина из всех, кого он знал. Безуспешно пыталась Тамара пробиться к Джерри по телефону, ее одинокая роза увядала, забытая на журнальном столе, Джерри же в это время сидел в театральной ложе, вдыхая кружащий голову аромат марининых французских духов, он катался с нею на теплоходе по рекам и каналам Петербурга, и ее развевающиеся локоны касались его щеки, он стоял с нею на Поцелуевом мосту, глядя на трепещущие отражения домов в канале и слушал поверье, что следует поцеловаться на этом мосту, чтобы не расставаться никогда, которое она рассказывала ему с очаровательным акцентом. И, поцеловав Марину на этом самом мосту, он уже говорил ей, что не расставаться с ней никогда — его самое заветное желание, и, приехав домой в Америку с кружащейся от обилия событий и впечатлений головой, Джерри заявил своим взрослым детям, что женится.

Марина торжествовала победу. Она еще раз доказала всему миру и себе, что упорство, помноженное на интеллект, дает положительный результат, и, не сдавая позиций, продолжала писать Джерри длинные проникновенные письма, не желая терять ни дня в сложном процессе узнавания друг друга. Ее привычка к совершенной организации жизни не давала ей расслабиться: Джерри должен был вскоре приехать снова, и Марина писала ему, что будет оптимально, если их вторая встреча произойдет не в душном Питере, а в солнечном городе Сочи, у теплого южного моря, которое она так любила, к которому ежегодно вывозила ребенка отдыхать и набираться сил. Она писала о том, как хорошо им будет резвиться в соленых морских волнах, вечером пить вино в кафе на берегу и теплой южной ночью возвращаться в отель. В бесконечных телефонных переговорах она объясняла Джерри также и вещи практические — какие билеты надо заказать, и через какие города лететь. Джерри был несколько смущен тем, что Сочи находится на Кавказе, и ошарашен обилием мероприятий, которые в соответствии с марининой стратегией ему необходимо было провести. Но голос Марины звучал убежденно, и, с трудом укладывая в голове предстоящую встречу с Мариной в московском аэропорту, поездку за марининым сыном к бабушке в город на Волге, и график последующих переездов и перелетов по всей России, Джерри напряженно соображал, как подстроить также и график своего бизнеса к новым планам.

Джерри был прежде женат в течение более чем двадцати лет, он был привязан к детям, имел замечательную семью, главой которой была, однако, его бывшая жена, и когда дети выросли и ушли из дома, ее всеобъемлющий контроль обрушился на одного Джерри, что было уже тяжело вынести. После развода Джерри по-прежнему обожал детей, с замиранием сердца ждал скорого рождения внучки, он надеялся, что в своем следующем браке он сумеет, наконец, стать центром и опорой семейного существования, он надеялся, что очаровательная женщина, с которой он познакомился в России, впишется в его размеренную жизнь, может быть, тоже подарит ему ребенка, и тогда он снова обретет то, что, казалось, уже утратил — молодость, жизнь, любовь.

Дети Джерри, однако, реагировали на происходящее осторожнее. Джерри имел семейный бизнес, в котором дети также принимали участие, и, хоть они, конечно, не возражали против нового брака отца, но по тому, что творилось с ним в последнее время, по его готовности ехать чуть не в Чечню, где запросто отрезают головы иностранцам, дети Джерри безошибочно угадали, что отец, как малая планета, неуклонно подпадает под влияние нового мощного небесного светила, увлекающего его на свою орбиту, и что это может иметь непредсказуемые последствия. Сын и дочь Джерри не знали, что предпринять, они лишь приезжали к матери и говорили ей, что если бы она была добрее к отцу, ничего подобного бы не случилось.

Марина же, хоть и готовилась к отъезду в Америку, жила все еще в России, что включало в себя изнурительную борьбу с налоговой инспекцией в процессе налоговой проверки, летний раскаленный город, где невозможно было дышать, болезнь сына, съевшего немытые фрукты на даче у бабушки. Желая как можно полнее раскрыть перед Джерри свой внутренний мир и разъяснить детали своей сложной жизни, частью которой она считала уже и его, Марина писала о том, что налоговая проверка в этой жаре, от которой плавятся мысли, занятые к тому же больным сыном — это как ритуальный танец вокруг костра или как игра в карты, в которой побеждает тот, кто умеет лучше блефовать. Она говорила об этом и по телефону, и после таких разговоров о сложных для его понимания событиях у Джерри часто болела голова, он не мог понять, как это люди в этой стране совсем не уважают законов, он желал поскорее вырвать оттуда Марину с сыном, но пока что у нее каждый день возникали все новые проблемы, которые она терпеливо разъясняла в своих письмах Джерри, и в соответствии с которыми Джерри должен был опять корректировать деловые планы. Джерри нервничал, он беспокоился также и о невестке, которая должна была уже давно родить, и все никак не рожала, он осунулся, похудел, и однажды на важной деловой встрече у него даже всерьез прихватило сердце, и сын отвез его к врачу, куда вскоре приехали встревоженная дочь Джерри и даже его бывшая жена.