Покаяние разбившегося насмерть - Валентина Дмитриевна Гутчина

– К счастью, я всегда старался следовать философии, которой учит нас священник храма при центре, кюре Дидье – никому не делай и не желай зла, как ты к людям, так и они к тебе. Поверьте, в случае с малышом Нико это очень даже неплохо срабатывало: как бы мне ни было обидно, я всегда старался весело улыбаться в ответ на все его злые выпады, даже хвалил талант имитировать, так что злыдень немедленно терял всякий интерес к моей персоне.

Кюре Дидье – это имя почему-то заставило екнуть мое сердце.

– Постойте, – я чуть нахмурился, припоминая первые статьи в газетах по данному делу. – Кюре Дидье – это же тот самый, что обнаружил трупы Нико и Мишеля в сквере рядом с церковью?

Сид кивнул.

– Да, это он – священник храма святого Павла при центре. На следующий день после той ужасной ночи я случайно зашел в храм, и кюре Дидье рассказал мне о своей ужасной находке. Он был сильно потрясен и предложил мне вместе помолиться о грешных душах Нико и Мишеля. Он сказал, что малыш Нико частенько заставлял его грешить, едва ли не проклинать нахала, и вот ему вдруг выпало увидеть его кончину. «Это был хороший урок для меня!» – сказал он мне. Помнится, Нико никогда не заходил в церковь, а когда кюре Дидье приходил к нам для бесед, тут же демонстративно уходил, заявляя, что ему не интересно слушать сказки о законах божьих – гораздо полезнее были бы занятия по уголовному кодексу Франции.

Любопытный факт – малыш Нико выводил из себя даже служителя божья. Действительно, на редкость неприятный был тип.

– Значит, Нико не ладил и со священником церкви. А как относился к его «критике» кюре Дидье?

Сид пожал плечами.

– Как истинный христианин: пытался доказать, что никто не осуждает Нико, что Бог всех прощает… Но Нико, как правило, не слушал все это – просто сразу шел на выход, нарочито громко хлопал дверью. Кюре Дидье только вздыхал и осенял крестом уходившего. Вот и все!

Это была интересная информация, которую следовало обдумать на досуге. А пока я повернул разговор в другую сторону.

– Спасибо за интересную информацию – вот уж действительно этот Нико был на редкость неприятный тип… А скажите, вам никогда не приходилось бывать в его комнате в общежитии? Ведь, насколько мне известно, вы живете там же.

Тут Сид мимолетно нахмурился, в очередной раз поспешив жизнерадостно улыбнуться, скрыв свои истинные эмоции.

– Честно скажу вам: никогда у него не бывал и ничуть о том не жалею. Видите ли, Нико был не просто злым парнем, он никого никогда не любил и ни в ком не нуждался, а потому к себе никого не пускал – кстати, даже кюре Дидье не пускал, хотя однажды тот пытался в буквальном смысле слова достучаться до него…

Парень выразительно посмотрел на меня.

– Он не верил ни в Бога, ни в черта, и если любил когда-нибудь, то только деньги. Деньги! Это был его бог. Один раз он занял у меня небольшую сумму и… И не вернул! – тут Сид болезненно сморщился. – Причем, насколько я чуть позже его изучил, он и не собирался мне ничего возвращать. И не только мне.

Сид многозначительно усмехнулся, откинувшись на спинку стула.

– Я совершенно точно знаю, что он занимал такие же небольшие суммы у Пьеро, когда тот получал свое жалованье, у Поля…

Я наблюдал за перманентно улыбчивым лицом парня. Интересно, Нико просто так не возвращал «занятую» сумму Сиду или ему было известно нечто, чем он в своем амплуа шантажировал и его?

– А вы никак не пытались вернуть свои деньги? – поинтересовался я, одновременно внимательно наблюдая за малейшими эмоциями на лице собеседника. – Неужели нельзя было прибегнуть к помощи центра, того же психотерапевта?

Парень лишь выразительно усмехнулся.

– Поверьте мне на слово, я перепробовал все! Ведь я не миллионер и не собирался просто так подарить Нико пятьдесят евро! Но все оказалось совершенно бесполезно: хитрющий Нико и психотерапевту, и директору центра мсье Обро заявил, что я все нагло вру и никогда ничего не давал ему взаймы. В итоге мне только и оставалось сделать простой вывод: больше ни под каким соусом не давать малышу Нико ни цента! Это был хороший урок для меня.

Итак, вслед за кюре Дидье малыш Нико преподал хороший урок и Сиду Виши. И все-таки я постарался вернуть разговор в русло жизни в общежитии.

– Итак, вы ни разу не были в комнате Нико?

Сид помотал головой.

– Говорю вам – ни разу!

– И ни разу не видели у него в руках фотоаппарат или видеокамеру?

Он вновь покачал головой.

– Поверьте мне, история о шантаже и неком фотоархиве Нико стала для меня настоящим открытием! Малыш Нико любил всех дразнить и имитировать, но вот чтобы он всерьез собирал архив позорных фотофактов… И первый вопрос, который я сам себе задал, был вопрос, где Нико взял деньги на приличную видеокамеру, ведь в отличии от большинства из нас, он нигде не работал.

Лицо парня выражало самое искреннее удивление и одновременно возмущение – глядя на него, вполне можно было поверить, что он никаким боком не причастен ко всем аферам Нико.

– А ключ от комнаты – где он его хранил? Полагаю, у вас он хранится где-нибудь в сумке…

Сид перебил меня с вежливой улыбкой.

– Между прочим, у меня ключ хранится просто в кармане, – он тут же сунул руку в карман джинсов и извлек, продемонстрировав мне, маленький алюминиевый ключ. – А наш Нико носил свой ключ довольно забавно – на цепочке на шее, как некий амулет. Кстати, я сообщил об этом еще при первом допросе в полиции – их тоже интересовало, где ключ Нико, которого, как я понимаю, при трупе не обнаружилось…

Сид еще договаривал последнюю фразу, как затрещал его сотовый.

– Извиняюсь…

Пару секунд и, выслушав чью-то реплику, мой собеседник поднялся с места, на прощанье крепко пожав мне руку.

– Увы, мне пора бежать – шеф интересуется, почему меня до сих пор нет на рабочем месте, ведь я отпрашивался на пятнадцать минут, не больше. Кстати, вам не нужно заправить автомобиль?..

Расплатившись за наши посиделки, я вышел из кафе и какое-то время шел, куда глаза глядят – неторопливо, засунув руки глубоко в карманы куртки, поглядывая направо и налево, проговаривая про себя монологи на злобу дня.

Итак, еще вчера пресса смаковала