Умеешь хранить секреты? (СИ) - Муравская Ирина

За столом пришлось поютиться. Бедный Веня, чьё личное пространство перестало быть его даже в теории, неохотно подвинулся, перетаскивая поднос с обедом себе на колени. Другого места не нашлось.

Бабочка заняла всё пространство стола огромными ватманами и, невесело придерживая голову рукой, вырисовывала кричалки и позитивные лозунги для футбольного матча, назначенного на четверг.

― Почему ты этим занимаешься? ― видя, что азарт не горит в обычно сияющих кукольных глазах, спросила Вишня, насильно вталкивая в Полину сырный крем-суп. Та плевалась, что-то пыталась вякать, но в открытый рот тут же прилетала новая ложка.

Сколько Багрова не наблюдала за Абрамовой, та вечно ела какую-то дрянь: сэндвичи, шоколадные батончики, непонятное печенье ― в общем всё, что так обожает зарождающийся гастрит. Тусуясь на лестничных ступенях другое особо и не поешь. Вот Вишня и решила, что этот вопрос пора улаживать. В конце концов, Косте не нужна больная невеста. Потом на лечении разоришься.

Лена озадаченно захлопала изогнутыми ресничками.

― Так я ведь занимаюсь организацией мероприятий.

― И давно? ― удивилась Багрова, проталкивая новый состав в мычащее жерло глотки.

― Как перешла в старший корпус.

― И охота тебе?

― Совсем нет. И я понятия не имею, как успеть сделать полсотни этих штук в одиночку. Но больше никто не захотел браться.

― А ты почему не отказалась?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍― Меня же попросили, было невежливо. Я постеснялась. Честно сказать, за столько лет я уже ненавижу всё это. Вечно сваливают на меня. Ещё и в последний момент.

Вишня подозрительно прищурилась. Занесённая ложка пролетела мимо цели.

― Слепая? ― злобно шикнула Полина, вытирая испачканный нос.

― Бабочка, ― не обращая на неё внимания, осторожно уточнила Багрова. ― А когда именно ты записалась в активистки?

― В кого?

― Ну… сколько ты уже в этом кружке?

Лена начала загибать пальцы, считая губами. Сбилась. Посчитала заново.

― Лет шесть…

― Как всё запущено, ― присвистнул Марк. Судя по лицу Вишни, после обеда кто-то пойдет в учебную часть устраивать разбор полётов.

Исаев совсем немного просчитался. В учебную часть завалилась вся честная компания, и только на следующий день. После того, как проторчали всё свободное время после занятий в общем зале на полу, где вместе с Леной вырисовывали гуашью буковки в шесть пар рук. Даже Полина принимала участие. Украшала кричалки черепами и виселицами. Мешать ей никто не стал из вредности. Велено нарисовать? Они нарисовали. Дальше сами разбирайтесь.

Собственно, примерно так Вишня и озвучила свою позицию, крайне недоброжелательно скинув свёрнутые ватманы на рабочий стол главы учебного комитета. Багрова была вежлива, но как никогда сердита: эксплуатация доброй и не умеющей отказывать Бабочки ей не понравилась. Причем эксплуатация целенаправленная и систематичная (это стало понятно после пары предложений).

Слово за слово, и через несколько минут Добби был свободен. И счастлив. И хотел отметить это вкусным мороженым на набережной возле пирса. Полина отмазалась сразу. Веня начал заливать что-то про тест, к которому надо было начать готовиться еще год назад. У Марка через час начиналась смена в кафе, на которую он и так опаздывал, задержавшись с ними.

Вишне тоже не очень хотелось куда-то тащиться, тем более, что уже второй день на улице занимался мелкий дождик, но заметив расстроенное лицо Бабочки, не смогла отказаться. Вот так вот. Её ругала за мягкость, а сама не лучше. Но тут ведь другое дело. И речь ведь идёт про мороженое…

Которое оказалось, в целом, вкусным, но крайне неуместным в открытой и обдуваемой со всех сторон кафешке. Вишня успела продрогнуть до костей в тонкой кофтейке под пронизывающим ветром, дующим с моря. А тут ещё под вечер дождик решил перейти в ливень.

Мечтая о горячем душе и тёплой кроватке, Багрова на такси вернулась домой, мокрая с головы до ног. К сожалению, душ оказался занят ― шум воды за запертой дверью был слышен ещё на подходе.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Очумело тряся волосами, Вишня поспешно стянула с себя обувь и проскочила на второй этаж, едва не столкнувшись лоб в лоб с выходящей из комнаты брата Полиной… Растрёпанной, раскрасневшейся, с распухшими губами, в криво застёгнутой на пуговицы рубашке и с расползшейся чёрной подводкой под глазами.

Вишня застыла там, где стояла. Даже слегка зависла, чувствуя, как скрипят давно не смазанные шестерёнки в мозгу. Нервный смешок вырвался из неё непроизвольно.

― Ядрёна кочерыжка…

― Закрой рот. Ты ничего не видела, ― стреляя наповал враждебным взглядом, пригрозила ей Абрамова.

― Конечно, нет. Хорошо звездануло?

― В смысле? ― не поняла та.

― Судя по-твоему внешнему виду ты явно чинила нашу проводку и схватилась за оголённые провода. Током хорошо бахнуло?

― Ха-ха. Оборжаться, ― скривилась Полина. ― Расскажешь кому, откушу голову, ― мимо Вишни пронёсся враждебно настроенный вихрь.

― А я думала, после секса обычно добреют. А не наоборот… ― бросили вслед удаляющейся спине, но неожиданная гостья уже скрылась из виду. Через минуту хлопнула входная дверь. Ушла. ― Во дела… ― до Вишни вдруг дошло, что она, кажется, проиграла пари Марку. Осталось только узнать во что она всё-таки вляпалась.

Костя и Полина… Костя и Полина? КОСТЯ И ПОЛИНА! Ну и как тут не сунуть нос? В чужое-то дело!? Разве можно? Так что брата Вишня дожидалась с открытой дверью. Карауля. Предварительно выяснив, конечно, что дома они одни. Но это было логично. Её братец не такой уж аморальный козел, чтоб в наглую плевать на родителей. Воспитание, куда б деваться.

― Ты в курсе, что твоя дама сердца дала стрекача? ― заметив проскочившую в коридоре тушку в женском халате, крикнула она.

Слегка грустная физиономия замаячила в дверном проёме.

― Догадывался. Ну да ладно. Она никуда от меня не денется.

― Тебя можно поздравить? Вы типа вместе?

― Не совсем… ― Костя плюхнулся на кровать рядом с уже переодевшейся в сухое сестрой. Они, наверное, так забавно смотрелись со стороны: она в большой бесформенной футболке и шортах, а он рядом с ней в жёлтом коротеньком халатике лежал скромно сложив волосатые ручки на груди.

― Всё как-то сложно…

― Ну так это же Полина.

― Ну да, но… Тут что-то ещё.

― В смысле.

― В смысле она какая-то дёрганная. По секрету, только ч-ч-ч, я её когда поцеловал, она прям затряслась вся.

― Ты так плохо целуешься?

― Не. На поцелуй она нормально отреагировала. Я просто её… ну, в шкаф вжал, потому что она сопротивляться начала и вот тут она затряслась. Такая паника была, ты бы видела. Словно я на неё с ножом кинулся.

― И после этого вы всё равно каким-то образом переспали?

― Ну… не сразу. Я понял, что резких движений делать не стоит, она и подуспокоилась…

Вишня ехидно фыркнула.

― Какой хитрый лис. Не мог не воспользоваться ситуацией.

― Вообще-то нет… ― обиделся Костя. Честно говоря, после, наверное, часа разговоров, Полина первая потянулась к нему с новым поцелуем. Он просто уже действовал более спокойно, более плавно, ну и…

Сестрёнка удобно закинула руку за голову. Они оба смотрели в потолок, но, божечки, как же давно они вот так не лежали вместе. В последний раз лет семь назад, когда строили из подушек и простыней шалаш и часами с фонариком валялись на мягком одеяле, играя тенями по импровизированным стенам.

― Так я не поняла… Вы теперь встречаетесь или нет?

― Сам пока не знаю.

― Весело.

Братец какое-то время помолчал.

― А у тебя что? ― спросил он.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

― В смысле?

― Ну со скейтером твоим…

― Всё хорошо. Вроде бы.

― Не слышу уверенности.

― Да нет. Правда хорошо. Сейчас так точно.

― А потом?

― Никто не знает, что будет потом, ― Костя как-то странно скосил на неё глаза. ― Чего?

― Умнеешь, мать. Всё-таки не просто так платишь такие бабки за эту свою выпендрёжную школу.