Revive or Die - Михаил Юрьевич Левацкий
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Борис вошел в квартиру, разулся, снял верхнюю одежду и направился к столу, где уже какой день Николай продолжал сидеть с утра до ночи. После расставания с Дианой он знатно подсел на алкоголь. Не было ни дня, чтобы Коля пребывал в трезвом состоянии. В отличие от других мужиков, привыкших под воздействием жидкого зла выплескивать всю свою сдерживаемую ненависть к бывшей, Николай становился еще добрее чем до употребления. Видимо человек этот был из тех, кто по жизни относится ко всему с долей веселья, не теряя чувства юмора несмотря ни на что.
Борис присел за стол, и сходу начал диалог.
– Как ты, пап? – Борис увидел уткнувшегося носом в стакан отца, – все еще не отпустило?
– Да не, сынок, – Николай поднял голову, посмотрел на своего сына с улыбкой, выражавшей отчаяние, – все по-старому, я просто решил пригубить чутка, – со стеклянными глазами он брал бутылку, собираясь налить очередную порцию
– Может хватит, – Борис остановил порыв отца, взявшись за бутылку, – у меня разговор есть.
– Аааа, нууу, разговор так разговор, че уж тут, – Коля отложил бутылку, – рассказывай, Боренька.
– Я собираюсь повидаться с мамой, – Борис сделал паузу, – мне нужно кое-что понять.
Николая это задело. Он явно не ожидал такого намерения от своего сына.
– ЧТО ЖЕ ТЫ ХОЧЕШЬ ПОНЯТЬ, СЫНУЛЯ?! – Николай с довольно мажорной издевкой произнес вопрос, – ТЫ ЧТО ЕЁ НАКОНЕЦ-ТО ПРОСТИЛ?!
Борис видел, как отец во всю старался сдержать свои чувства внутри, но несмотря на всю напускную веселость раньше, сейчас наружу вышла истинная суть его переживаний. Не обращая на это внимания, он продолжил.
– Понять, будут ли у меня причины простить ее.
– А зачем оно тебе надо? – Николай смотрел на своего сына и непроизвольно разводил руками.
– Да так, неважно, – Борис отвел взгляд в сторону, – просто хочу понять и все.
– Нет уж, рассказывай
– Пап, тебя правда интересно почему я хочу с ней встретиться?
От такого вопроса Николай изменился в лице. Искусственно созданная гримаса веселья сменилась на натуральную мину печали. Он осознал, что на самом деле не хочет ничего знать о своей бывшей возлюбленной, а также о том, чем занимается его собственный сын.
Николай всю свою жизнь верил в любовь до гроба и прочие сказки. Осознание пришло слишком поздно. Он находился на линии разграничения между Жизнью и Смертью. Еще раз копнуть внутрь, и окажется, что его жизнь с Дианой и Борей вовсе не то, чего он на самом деле хотел. Он лишь оказался замкнут внутри этой клетки ответственности перед женой и сыном, без шанса на выход. Он дал своей бывшей жене пометить его руками еще в тот момент, под деревом, когда все можно было исправить, просто уйдя от нее, отдавая женщину с ребенком на произвол судьбы.
Николай начал понимать своего отца, оставившего их с матерью без сильного мужского плеча – его отец хотел жить своей жизнью, не подавляя собственную свободу обстоятельствами. Николай совершил последний рывок к открытию своей сути – он всего лишь копия своего отца, только более слабая и ведомая.
Мина печали спала, а на ее место пришла умиротворяющая, принимающая улыбка. Счастье, осознание собственной души и признание себя как личности, пропитало Коленьку. Встав со стула, он посмотрел своими уже светлыми глазами на Бориса, протянул к нему руки и обнял его, говоря на ухо:
– Спасибо Боренька, – он обнял сына еще крепче, – спасибо что помог мне все понять, – Николай выпустил свою небиологическую кровь из своих объятий, – иди к маме, а я, пожалуй, пойду спать – уже поздно.
– Как поздно? Сейчас только шесть вечера. Тебе белка в голову залезла? – удивленно произнес он
– Нет, Боренька, – Николай продолжал улыбаться, – просто у тебя есть необъяснимая способность лечить людей, и считай, что ты только что вылечил меня этой беседой, – он направился к себе в комнату, -можешь идти к маме, я больше не злюсь на неё.
На следующий день по пробуждению Борис заглянул в комнату отца, но его там не оказалось. Комната была пуста, из наполнения в помещении осталась только мебель – вещи отца отсутствовали. Его отец наконец-то свободен, наконец-то ожил. После завтрака в одиночестве, Борис направился к матери.
Глава 37
Борис приблизился к дому на окраине города. В нем жила его мать, еще в юности. Окружающий антураж не вызывал восторга. Двор был похож на сотни тех, в которых обитали люди не столь чистых помыслов по отношению друг к другу. Но Бориса ничего не могло отвлечь от запланированной цели. Он хотел возможно в последний раз пообщаться со своей создательницей, которая не особо то и ждала свое творение.
Постучав в двери квартиры три раза, ответа из замочной скважины не последовало. Борис знал, что мама дома, ведь всю свою жизнь она если и выходила куда-то, то либо домой к Павлу, говоря им о делах по работе, либо в магазин за продуктами. Прождав у двери где-то с пять минут и поздоровавшись со всеми проходившими мимо бабушками, Борис собрался уходить.
Вдруг замок затрещал – дверь открыла она. Создательница чудища. Блудница какой только можно поискать. Вопросительно посмотрев на своего сына, даже с некоторой презрительностью, она запустила его в дом. Два близких по крови, но далеких по духу тела, безмолвно прошли в зал, и уселись на два зеленых кресла, стоявших друг напротив друга.
Комнаты не располагали особым убранством. Она никогда не убиралась в доме – всю обязанности по дому выполнял Николай, приходя уставшим с работы. Мебели было по минимуму, стены мертвецки голые. Вся квартира походила на дешевый номер в захолустном мотеле возле трассы – такой же пустой и на первый взгляд заброшенный. В прочем, какой хозяин, такая и квартира.
– Че приперся? – она пронзала своей ненавистью Бориса
– Вот ты как с сыном после долгой разлуки решила начать разговор, – с усмешкой произнес он, – чаю или воды на случай не найдется?
– Для тебя не найдется, – огрызнулась создательница, позабыв о том, кто сидит напротив нее, – ты нам с Колей жизнь испортил.
Ухмылка Бориса пропала с лица. Он не ожидал, что это существо начнет обвинять родного сына в собственных поступках. Сделав вид, что ему все равно, он продолжил.
– Так ты его все-таки любила?
– Нет, мне просто повезло найти хорошего
