Тайна скарабея - Филипп Ванденберг

– Что это значит?

Потеря крови и напряжение последних часов настолько измотали Балое, что ему было абсолютно все равно, кто и для чего вырыл дыру в этой несчастной хибаре. Он дохромал до стула у письменного стола и устало опустился на него.

Когда из дыры в полу вдруг показалась голова, Жаку показалось, что он бредит. Это лицо он узнал – это был Камински.

Он выглядел удивленным, даже испуганным, когда, отложив фонарик, сощурившись, осматривал незваного гостя. Не говоря ни слова, он перелез через край ямы и отер рукавом куртки пот со лба. Он тяжело дышал: Балое видел, как опускаются и поднимаются его плечи. Камински жадно хватал ртом воздух, словно только что тяжело поработал.

– Что вам нужно? – едва слышно спросил он. – Люди в лагере говорили, что вы утонули. Пустую лодку пригнало ветром. Откуда вы здесь взялись?

В тот момент, когда Рая уже хотела ответить, она услышала голос из глубокой шахты, и показалась вторая голова. Этого человека они тоже знали. Это была Гелла Хорнштайн.

Она, похоже, поначалу тоже растерялась. Потом, потеряв самообладание, закричала, все еще стоя на лестнице:

– Артур, что все это значит?

Камински постепенно пришел в себя. Он присел на пыльный письменный стол и заявил:

– Вы шпионили за нами. Ваше исчезновение было просто инсценировкой. Что вы знаете и чего хотите?

Только сейчас он заметил на бедре Жака кровь.

Четверо молча смотрели друг на друга. Каждый пытался сообразить, о чем сейчас думают другие. С тех пор как псевдофранцуженка появилась в Абу-Симбел, Гелла и Рая не особенно доверяли друг другу, хотя не перемолвились и словом. Нередки случаи, когда из-за разницы характеров женщины испытывают предубеждение с самого начала. Камински, напротив, симпатизировал французу, хотя никогда близко с ним не сталкивался. Поэтому сейчас разочарование было еще больше.

Рая опомнилась первой. И хотя все еще не понимала, что происходит, ответила на вопрос Камински:

– Мы ни за кем не шпионили, клянусь. Но об этом можно поговорить и позже. Жаку срочно нужна медицинская помощь. Доктор, помогите нам! Вы же видите, в каком он состоянии. Мы хотели найти доктора Хекмана. Но, видимо, нам этого уже не удастся сделать. Балое в очень тяжелом состоянии, разве вы не видите?

Гелла раздраженно хмыкнула, словно хотела сказать: «Ну вот, еще лучше! Вначале нас выследили, а теперь еще и о по мощи просят. Нет, уж это без меня!» Но она промолчала, выбралась из шахты и встала посреди комнаты, скрестив руки на груди. Рая, боясь, что ситуация еще ухудшится, быстро опустилась на пол и стала торопливо снимать повязку с раны Балое.

Бедро выглядело ужасно. На черно-красной ране запеклась кровь, а когда Рая убрала повязку, она снова начала кровоточить. Лицо Балое исказила гримаса боли. Казалось, он теряет сознание.

– Он умирает! Вы что, этого не видите?

Рая прикрыла рану, вскочила и бросилась к двери. Гелла Хорнштайн преградила ей путь:

– Куда это вы?

– К доктору Хекману. И чем скорее, тем лучше!

– Вы останетесь здесь, – отрезала доктор.

Рая замахнулась, чтобы ударить Геллу по лицу, но в последний момент вмешался Камински и разнял женщин.

– Вы что, обе с ума сошли? Если вы подеретесь, это делу не поможет. Балое нужна помощь, иначе он умрет. Гелла, пожалуйста!

Доктор упорствовала. Она отрицательно покачала головой.

– Если мы выпустим ее отсюда, – ответила она, – все пропало. Тогда все узнают, понимаешь?

Камински пожал плечами:

– Тогда ты сама должна оказать помощь Балое. Привези из госпиталя все необходимое. Я останусь здесь с ними. Не беспокойся, они не сбегут.

Рая не понимала, о чем они говорят, и молчала. Как и Балое. Конечно, ситуация, в которой они случайно оказались, была необычной. Даже если судить только по поведению врача. «Разве не они должны были бы объяснить свое поведение?» – думала Рая.

Она раздумывала, как ответить на эти смешные упреки в шпионаже, и не заметила, что Камински и Гелла, понимая друг друга практически без слов, закончили выяснять отношения и доктор вышла из барака. Рая поняла это только тогда, когда услышала рев мотора уже где-то вдалеке.

– Она привезет все необходимое из госпиталя, – успокаивающе сказал Камински.

Рая, держа Балое за руку, молча кивала.

Она все прислушивалась, не возвращается ли машина, когда Камински осторожно, запинаясь, сказал:

– Вы… вы, наверное, спросите, что все это значит. Но я не смогу вам объяснить…

– Прежде всего, объясниться должны мы, – перебила Рая инженера.

– Ну нет!

– Да, да. Может, потом вам будет проще все рассказать.

Рая встала и подошла к Камински.

– Вы должны знать правду: я не француженка, я русская. Я много лет проработала во французском посольстве в Париже, так что сейчас мне нетрудно выдавать себя за француженку. Балое помог мне.

Камински недоверчиво взглянул на нее, словно хотел сказать: «Ладно. Но вся эта история – еще не факт».

– Меня связывает с Балое то, что мы оба работали на советскую секретную службу – КГБ. Я говорю «работали», господин Камински. Я попала в немилость и опасалась самого страшного. Балое хотел выйти из игры, но это было опасно. За нами уже следили, и мы решили исчезнуть из Абу-Симбел. Мы планировали бежать в Хартум, но даже не добрались до границы. Нас вместе с жителями нубийской деревни, которых принудительно переселяли, посадили на корабль. Один из солдат ранил Балое. Я подкупила командира отряда, чтобы он высадил нас здесь. Собственно, мы хотели найти доктора Хекмана.

Камински трудно было поверить словам Раи. Конечно, он предполагал, что здесь, в Абу-Симбел, кто-то работает на советскую секретную службу. Но услышать такое о людях, которых знаешь, которым доверяешь, – совсем другое дело. Он был озадачен. У него возникло чувство, будто его самого предали.

Но злость немного утихла. Он подумал, что теперь они знают тайны друг друга, а это заставит всех держать рот на замке.

– Теперь я тоже могу рассказать, что все это значит, – сказал Камински, указывая на дыру в полу.

Рае, в общем-то, было все равно, о чем расскажет ей Камински, – она с нетерпением ожидала возвращения доктора Хорнштайн. Вполуха она слушала рассказ Камински о том, что он обнаружил под своим бараком мумию жены великого фараона Рамсеса и только он и Гелла Хорнштайн знают об этом. Рая только тогда очнулась, когда Камински сказал, что теперь они связаны друг с другом. Если беглецы будут молчать, то и они с Геллой их не выдадут.

Хотя Рая и не понимала, почему они скрывают находку мумии, она сочла ситуацию подходящей. Может, доктору Хорнштайн удастся поставить Балое на ноги, так что они смогут попробовать сбежать из Абу-Симбел еще раз.

Вошла доктор Хорнштайн с большой черной медицинской сумкой, и Камински быстро направился к ней. У дверей возникла короткая перепалка, из которой Рая ничего не поняла. Но когда врач вошла в темную комнату, ее словно подменили. Гелла сделала Балое в бедро инъекцию ксилокаина для местного наркоза. Втроем они перетащили его на походную кровать в задней части комнаты.

Хорнштайн проверила у раненого пульс. Она была явно обеспокоена.

– Вы должны сделать все возможное, чтобы он не заснул, – обратилась она к Рае. – Пульс очень слабый. Под вашу ответственность…

Она начала чистить рану, а Рая помогала. Она никогда не боялась боли, но теперь, когда дело касалось Балое, как будто сама чувствовала каждое прикосновение, а наложение швов, казалось, причиняет ей больше страданий, чем пациенту, который едва ли ощущал операцию.

Когда рана была зашита длинным уродливым швом, Гелла перевела дух:

– Шов, конечно, будет виден, но рана обработана. Если не попала инфекция, через неделю все пройдет. Он снова сможет нормально передвигаться.

– Через неделю? – Рая вскочила. – Нам нужно уходить, и лучше прямо сегодня ночью!

Гелла завернула инструментарий и положила в сумку.

– Это невозможно, – возразила она.

Конечно, для нее самой было бы лучше, если бы оба исчезли так же быстро, как и появились. Но Балое только что перенес операцию и очень ослаб.

– Как вы себе это представляете?

Рая молчала. Вопрос доктора вернул ее к реальности. В действительности Рая только сейчас осознала то, в чем сама себе боялась признаться еще с тех пор, как они вернулись: попытка побега не удалась.

– А как вы себе это представляете? – в отчаянии задала встречный вопрос Рая. – У нас будет шанс, только если нас будут считать мертвыми. Если мы сейчас вдруг объявимся, КГБ быстро пронюхает об этом.

Камински укладывал половицы над шахтой. Он закончил работу и обратился к Гелле:

– Она права. В Абу-Симбел им нельзя оставаться. Они должны уйти.

Внимание, которое Камински оказал незваным гостям действовало Гелле на нервы.

– Может, ты даже скажешь как? – вызывающе спросила она. – Может, они еще раз возьмут моторную лодку? Или пойдут пешком? Как ты себе это представляешь?