Век Наполеона - Уильям Джеймс Дюрант

Итак, вскоре после полуночи 25 августа, всего через неделю после взятия Смоленска, он со своими войсками отправился по жаркой и пыльной дороге на Вязьму, Гжатск… и Москву — через три недели пути. Мюрат и его кавалерия скакали во главе их, укрепляя боевой дух тем, с каким безрассудством он и его кавалеры отбивали любые атаки тыловых частей отступающих русских. Позже Наполеон описал его:

Он был храбр только в присутствии врага; в этом случае он был самым храбрым человеком в мире. Его стремительная отвага несла его в гущу опасностей. Тогда его наряжали в золото и перья, которые возвышались над его головой, как церковная башня. Он постоянно спасался, как чудом, потому что его легко узнавали по одежде. Он был постоянной мишенью для врагов, и казаки восхищались его поразительной храбростью.36

5 сентября, подойдя к Бородину (все еще в семидесяти пяти верстах от Москвы), французский авангард, взобравшись на вершину холма, увидел впереди на равнине зрелище, обрадовавшее и опечалившее их: сотни русских, достраивающих редуты, в которых можно было укрыть артиллерию, а дальше в поле, у слияния рек Калача и Москвы, тысячи солдат; очевидно, Кутузов решил занять позицию.

Все 6 сентября соперники готовились к битве. В эту холодную и сырую ночь почти никто не спал. В 2 часа ночи Наполеон разослал по разным подразделениям своей армии прокламацию, которую следовало прочитать в переводе: «Солдаты! Перед вами сражение, которого вы так долго желали. Теперь победа зависит от вас. Она необходима. Она даст нам изобилие, хорошие зимние помещения и скорейшее возвращение на родину».37 В ту ночь по приказу Кутузова священники, сопровождавшие его войско, пронесли через лагерь икону «Черной Богородицы», спасенную из горящего Смоленска; солдаты встали на колени, осенили себя крестным знамением, горячо откликнулись на повторяемую священниками молитву «Господи помилуй», и Кутузов наклонился поцеловать икону.38

Примерно в это время курьер привез Наполеону письмо от Марии Луизы с недавним портретом их годовалого сына. Также ему сообщили, что его армия потерпела критическое поражение от Веллингтона при Саламанке. Большую часть ночи он провел, раздавая указания своим офицерам относительно тактики действий на следующий день. Должно быть, ему было трудно заснуть, так как его мучила привычная дизурия; моча была тревожно обесцвечена, ноги опухли от водянки, пульс был слабым и часто пропускал удары.39 Несмотря на эти неудобства, в первый же день битвы он изнурил трех лошадей, скача из одной части своей армии в другую.40

Под его началом было 130 000 усталых людей, у Кутузова — 112 000; у французов было 587 орудий, у русских — 640. В течение всего 7 сентября эти тысячи людей, боясь, ненавидя, убивая, умирая, сражались с героизмом и упорством, равными с обеих сторон, как будто чувствуя, что от них зависит судьба Европы. Багратион отдал свою жизнь, возглавив русский штурм; Коленкур в этой войне, которую он стремился предотвратить, потерял любимого брата; Эжен, Даву, Мюрат сотни раз встречали смерть; Ней на этом поле получил от Наполеона ласковый титул князя Московского. Весь этот день победа с кажущимся безразличием переходила от одной стороны к другой. С наступлением ночи русские медленно сдавали позиции; французы оставались хозяевами поля, но Наполеон считал победу далеко не окончательной. Кутузов отправил Александру гордый рапорт, который позволил соборам Петербурга и Москвы вознести Te Deum своему Богу. Французы потеряли 30 000 человек убитыми и ранеными, русские — 50 000.41

Сначала, 8 сентября, Кутузов думал возобновить сражение, но по мере поступления данных о потерях почувствовал, что не может подвергнуть оставшихся в живых еще одному дню такой бойни. Он возобновил политику отступления и впредь придерживался ее до конца. 13 сентября он отдал приказ об эвакуации Москвы, а 14-го мрачно отправился навстречу новой неизвестности.

В тот день Наполеон и его 95 000 выживших42 достигли ворот Москвы после восьмидесятитрехдневного марша из Ковно. В послании генерала Милорадовича, начальника московского гарнизона, содержалась просьба о прекращении огня, пока он выведет своих людей; она была удовлетворена. Наполеон ждал, что знатные особы явятся и попросят его защиты; никто не пришел. Когда он вошел в город, то заметил, что в нем не осталось никого из жителей, кроме «нескольких тысяч человек, принадлежащих к низшим классам».43 Некоторые блудницы остались, надеясь на франки, и вскоре были готовы согласиться на еду и кров. Наполеон привез с собой груз фальшивых русских банкнот; русские отказались их принять, и банкноты пришлось сжечь.44 Победители обыскали город, разграбили дворцы, разграбили поместья в глубинке; они нагрузили себя вином и реликвиями; последним суждено было пролиться, одна за другой, при отступлении.

15 сентября Наполеон въехал в Кремль и ждал, когда Александр попросит мира. Вечером того же дня Москва начала гореть.

V. СОЖЖЕНИЕ МОСКВЫ: 15–19 СЕНТЯБРЯ 1812 ГОДА

Наполеон был восхищен красотой заброшенного города. «С любой точки зрения, — сказал он Лас-Кейсу, — он может сравниться с любой из европейских столиц, а многие из них он превосходит».45 Это был крупнейший город России, ее Святой город, или духовная столица, с 340 церквями, расцвечивающими небо своими выпуклыми куполами. Большинство этих церквей уцелело в огне, поскольку были построены из камня. Жилые дома почти все были деревянными; 11 000 из них были уничтожены, в том числе 6000 построены из «огнеупорных» материалов.

Некоторые пожары были замечены ворвавшимися французами, которые побежали их тушить, но возникли новые пожары и распространились так быстро, что превратили ночь на 15 сентября в день и разбудили своим светом камердинеров, охранявших сон Наполеона. Они разбудили его, он приказал привести в действие пожарную команду армии, а затем снова лег спать. Утром 16-го Мюрат и Эжен, опасаясь, что от искры могут загореться пороховые склады, которые армия разместила в Кремле, умоляли Наполеона покинуть город. После долгого сопротивления он уехал с ними в пригородный дворец, за ним следовали повозки с документами и материальными средствами. Пожар утих 18 сентября, уничтожив две трети Москвы, и Наполеон вернулся в Кремль.

Кто виноват? Городские власти перед отъездом отпустили заключенных,46 и они могли устроить первые пожары во время грабежа. Некоторые французские солдаты, возможно, были столь же беспечны в своем мародерстве.47 16