Век Наполеона - Уильям Джеймс Дюрант

пространства, куда можно отступить….. Мы оставим ведение войны нашему климату, нашей зиме…Я скорее удалюсь на Камчатку, чем уступлю какие-либо из моих владений».48

Теперь он был согласен с английскими дипломатами в Петербурге, а также со Штейном и другими прусскими беженцами при его дворе, которые уже давно говорили ему, что цель Наполеона — подчинить себе всю Европу. Чтобы объединить нацию, Александр отказался от реформ и предложений о реформах, которые отталкивали от него самые влиятельные семьи; даже простой народ, по его мнению, не был к ним готов. 29 марта 1812 года он отстранил Сперанского не только от должности, но и от двора, от Петербурга, предоставив все большее внимание консервативному графу Алексею Аракчееву. В апреле он подписал договор со Швецией, согласившись поддержать шведские притязания на Норвегию. Он отправил секретное распоряжение своим представителям на юге заключить мир с Турцией, даже ценой отказа от всех русских претензий на Молдавию и Валахию; все русские армии должны быть готовы к обороне от Наполеона. Турция подписала мир 28 мая.

Александр понимал, что рискует всем, но все чаще обращался к религии как к опоре в эти дни напряжения и принятия решений. Он молился и ежедневно читал Библию. Он находил утешение и силу в ощущении того, что его дело справедливо и получит божественную помощь. Теперь Наполеон представлялся ему принципом и воплощением зла, властолюбивым анархом, ненасытно идущим от власти к еще большей власти. Только он, Александр, опираясь на одурманенный Богом народ и дарованное Богом безбрежное пространство, мог остановить этого опустошителя, спасти независимость и древний порядок Европы и вернуть народы от Вольтера к Христу.

21 апреля 1812 года он покинул Санкт-Петербург в сопровождении лидеров своего правительства и молитв своего народа и отправился на юг, в Вильно, столицу русской Литвы. Он прибыл туда 26 апреля; и там, с одной из своих армий, он ждал Наполеона.

КНИГА V. ФИНАЛ 1811–15

ГЛАВА XXXV. В Москву 1811–12

I. КОНТИНЕНТАЛЬНАЯ БЛОКАДА

Непосредственной причиной франко-русской войны 1812 года стал отказ России продолжать соблюдать континентальную блокаду, объявленную Берлинским декретом Наполеона от 21 ноября 1806 года. Этот декрет представлял собой план Наполеона по закрытию всех портов и побережий европейского континента от ввоза британских товаров. Его целью было заставить Великобританию прекратить блокаду, которую она объявила (16 мая 1806 года) всех контролируемых Францией портов от Бреста до Эльбы; прекратить вмешательство Великобритании в морскую торговлю Франции; добиться восстановления французских колоний, захваченных Великобританией; и прекратить финансирование Великобританией континентальных государств в их войнах против Франции.

Как действовала Континентальная блокада? К 1810 году она привела Англию к тяжелой экономической депрессии. За первые два года (1806–08) после Берлинского декрета Наполеона британский экспорт сократился с 40 800 000 до 35 200 000 фунтов стерлингов; импорт хлопка-сырца упал на девяносто пять процентов. В результате внутренние цены на кукурузу выросли с шестидесяти шести до девяноста четырех шиллингов за четверть (четверть центнера) чуть более чем за год (1807–08). Тем временем ослабление внешней торговли привело к снижению заработной платы, росту безработицы и жестоким забастовкам. Британия нуждалась в шведском железе для своей промышленности и русских пиломатериалах для своих кораблей; война со Швецией и союз России с Францией (1807) закрыли эти источники. Британия пыталась противостоять этим неудачам, защищая свои оставшиеся торговые пути; ее экспорт в Португалию, Испанию и Турцию вырос на четыреста процентов в период с 1805 по 1811 год; отсюда и дорогостоящее вторжение Наполеона на полуостров.

Ситуация в Британии ухудшалась по мере продолжения блокады; в 1810–11 годах ее экспорт в Северную Европу сократился на двадцать процентов. Неблагоприятный торговый баланс привел к росту золотых платежей в Европу и настолько снизил международную стоимость фунта стерлингов, что Гренвилл и Грей, лидеры оппозиции, призвали к миру любой ценой.1 В 1811 году, за год до войны Наполеона с Россией, его Континентальная блокада достигла максимального эффекта в Великобритании.

Относительно Англии соперничество блокад существенно выигрывало у Франции. Ее портовые города — Гавр, Нант, Бордо, Марсель — пришли в такой упадок, что два последних стали призывать к возвращению Бурбонов,2 Но внутренняя торговля выиграла от исключения британской конкуренции, притока золота, изобилия капитала и субсидий, предоставляемых правительством бизнесмена, обогатившего свою казну за счет военных доходов. Французский бизнес еще больше выиграл от этих факторов, а также от улучшенного доступа к континентальным рынкам под контролем Наполеона. Механическое ткачество выросло в четыре раза с 1806 по 1810 год, ускорив промышленную революцию во Франции. Полная занятость и политическая стабильность в пределах расширенных границ дали промышленности такой стимул, что если бы Франция победила в Наполеоновских войнах, она могла бы догнать Англию в производстве и мировой торговле.

В «континентальной системе» государств, подчиненных Наполеону, блокада была благоприятна для промышленности и внутренней торговли и вредна для внешней. Ганзейские города — Амстердам, Гамбург, Бремен, Любек — естественно, страдали от двойной блокады; но Швейцария, Северная Италия и Рейнская область процветали от беспрепятственного распространения наполеоновских институтов. На востоке, где промышленность была менее развита, блокада, препятствующая продаже продукции региона в Британию, была бременем, вызывавшим растущее недовольство. Особенно это касалось России.

Основная слабость континентальной блокады заключалась в том, что она противоречила человеческому стремлению к свободе и поиску любых возможностей для получения прибыли. Порты и прибрежные города Европы изобиловали людьми, готовыми рисковать жизнью, чтобы провезти на континент британские товары, ставшие вдвойне привлекательными благодаря запрету. И наоборот, континентальные производители, которые пользовались зарубежными рынками сбыта, жаловались, что им приходится жертвовать британскими рынками. В Голландии негодование крупных купеческих семей настолько взволновало короля Луи Бонапарта, что он написал царю Александру письмо, «превосходящее по ожесточенности против Наполеона самые беспощадные памфлеты».3

Против поднимающейся оппозиции Наполеон использовал 200 000 таможен, тысячи агентов, узнаваемых или замаскированных, и бесчисленные войска, чтобы выявлять нарушения блокады, арестовывать, наказывать и конфисковывать. В 1812 году таможенный суд в Гамбурге за восемнадцать дней вынес 127 приговоров, некоторые из них — к смертной казни;