Век Наполеона - Уильям Джеймс Дюрант

В 1800 году в эту Палею входила вся территория России, ранее принадлежавшая Польше, и большая часть южной России, включая Киев, Чернигов, Екатеринослав и Крым. За пределами этой Палестины ни один еврей не мог претендовать на постоянное место жительства. Внутри нее евреи, которых в 1804 году насчитывалось около 900 000,23 должны были пользоваться всеми гражданскими правами, включая право занимать должности, за одним исключением: Евреи, желающие попасть в торговый или предпринимательский класс в городах, должны были платить налог, вдвое превышающий налог, взимаемый с других предпринимателей, которые утверждали, что беспрепятственная еврейская конкуренция разорит их;24 Так, московские купцы (1790 г.) подали жалобу на евреев, которые продавали «иностранные товары, понижая на них правильные цены, и тем самым наносили весьма серьезный ущерб местной торговле».25 Между тем их конкуренция вызывала недовольство сельских трактирщиков, и правительство прилагало все усилия, чтобы не допустить их в деревни и ограничить их пребывание в городах. В 1795 году Екатерина распорядилась, чтобы евреи регистрировались (и получали гражданские права) только в городах.

В ноябре 1802 года Александр назначил «Комитет по улучшению положения евреев» для изучения их проблем и представления рекомендаций. Комитет предложил кагалам — административным советам, через которые еврейские общины управляли и облагали себя налогами, — прислать в Санкт-Петербург депутатов для консультаций с правительством о нуждах евреев. Комитет представил свои рекомендации этим депутатам. Те, после долгих обсуждений, попросили отсрочки на шесть месяцев, что позволило бы им получить более конкретные полномочия и инструкции от своих кахалов. Вместо этого комитет направил свои рекомендации непосредственно кахалам. Те возражали против предложений комитета исключить евреев из числа собственников земли и продавцов спиртных напитков и просили отложить эти меры на двадцать лет, чтобы дать время для трудных экономических преобразований. Комитет отказался, и 9 декабря 1804 года российское правительство с санкции царя Александра издало «Еврейскую конституцию» 1804 года.

Это был одновременно и билль о правах, и эдикт о городском заключении. Права были существенными. Еврейским детям гарантировался свободный доступ во все государственные школы, гимназии и университеты Российской империи. Евреи могли создавать собственные школы, но преподавание в них должно было вестись на одном из трех языков — русском, польском или немецком — и использоваться в юридических документах. Каждая община могла избирать раввина и кахала, но раввин не должен был выносить отлучения, а кахал должен был отвечать за сбор всех налогов, взимаемых государством. Евреям предлагалось заняться сельским хозяйством, купив незанятую землю в определенных районах Палеи или поселившись на землях короны, где в течение первых нескольких лет они будут освобождены от государственных налогов.

Однако до 1 января 1808 года «никому из евреев в любой деревне или селении не разрешалось иметь земельную аренду, содержать таверны, салуны или трактиры… или продавать вино в деревнях, или когда-либо жить в них под каким бы то ни было предлогом».26 Это означало переселение шестидесяти тысяч еврейских семей из их деревенских домов. В Петербург посыпались сотни прошений с просьбой отсрочить эту массовую эвакуацию, и многие христиане присоединились к ним. Граф Кочубей указал Александру, что Наполеон планирует созвать в Париже в феврале 1807 года синедрион раввинов со всей Западной Европы для выработки мер по полному наделению евреев правами. Александр приказал отложить обсуждаемую программу. Его встречи с Наполеоном в Тильзите (1807) и Эрфурте (1808), возможно, возродили его стремление произвести впечатление на Запад как полностью просвещенного деспота. В 1809 году он сообщил своему правительству, что план эвакуации неосуществим, поскольку «евреи, в силу своего нищенского положения, не имеют средств, которые позволили бы им, покинув свои нынешние жилища, поселиться и найти дом в новых условиях, в то время как правительство в равной степени не в состоянии разместить их всех в новых домах».27 Когда вторжение французов в Россию стало неминуемым, Александр похвалил себя за то, что его еврейские граждане сохранили любовь к нему и лояльность к государству.

VI. РУССКОЕ ИСКУССТВО

Принц де Линь, знавший всех и вся в Европе своего времени, описал Санкт-Петербург в 1787 году как «самый прекрасный город в мире».28 В 1812 году госпожа де Сталь назвала его «одним из прекраснейших городов мира».29 Петр I, завидуя Парижу, начал украшать свою новорожденную столицу; Екатерина Великая утешала своих отвергнутых любовников дворцами, более долговечными, чем ее любовь; а Александр I продолжил царскую гвардию классических колонн, сурово обращенных к Неве. В Европе наступила эпоха неоклассицизма, и царь с царицей, одинаково забывая русские формы и вспоминая Рим, посылали в Италию и Францию архитекторов и скульпторов, чтобы те приехали и поддержали славянскую гордость классическим искусством.

Зимний дворец, начатый в 1755 году Бартоломео Растрелли и завершенный в 1817 году Джакомо Кваренги и К. Дж. Росси, был самым грандиозным королевским домом в Европе, затмевая и превосходя Версаль: пятнадцать миль коридоров, 2500 комнат, бесчисленные мраморные колонны, тысяча знаменитых картин; на нижних этажах две тысячи слуг, а в одном крыле — куры, утки, козы и свиньи,30 в консорциуме, вымощенном соломой.

Александр I, особенно после встречи с Наполеоном в Тильзите, нашел стимул соперничать с ним не только в размахе своего могущества, но и в величии своей столицы. Он привлек французских и итальянских архитекторов, чтобы те своим опытом и мастерством поддержали рвение и энергию местных строителей. Западные художники оставались привязанными к классическим образцам, но за пределы Рима и его руин они вышли в южную Италию и в такие уцелевшие греческие храмы, как храм Геры в Пестуме (Паэзе, близ Салерно); они были такими же древними, как Парфенон, и почти такими же прекрасными, а мужественная сила их дорических колонн придавала новый дух неоклассическому экстазу России.

Но отличительной чертой «стиля ампир» Александра стало постепенное избавление русской архитектуры от латинской опеки. Если в царствование Екатерины II (1762–96) выдающимися строителями были три итальянца — Бартоломео Растрелли, Антонио Ринальди и Джакомо Кваренги, то при Александре I главными архитекторами были Тома де Томон, Андрей Воронихин и Адриан Захаров — трое русских, находившихся под французским влиянием,31 и итальянец Карло Росси, выдвинувшийся на первый план в конце царствования Александра.

В 1801 году Александр поручил Томасу спроектировать и построить Биржу, чтобы украсить деятельность растущего класса купцов