Век Наполеона - Уильям Джеймс Дюрант

Франции (1798). Мир был восстановлен в 1802 году, но война была дорогостоящей и непопулярной; местные губернаторы и продажные чиновники восстали против новой конституции; Селим позволил свергнуть себя с престола (1807), но был убит. После года хаоса его партия возобладала, и его племянник Махмуд II в 1808 году начал тридцатиоднолетнее султанство.

Соперничающие державы христианства пытались контролировать политику Порты с помощью денег или силы. Турция сохранилась как государство, потому что ни одна из них не могла позволить другой контролировать Босфор. В 1806 году Александр I направил войска в Молдавию и Валахию, чтобы присвоить эти провинции для России; посол Наполеона в Порте призвал Селима к сопротивлению; Турция объявила войну России. В 1807 году в Тильзите Наполеон взял на себя обязательство заключить мир. Заключенное перемирие неоднократно нарушалось, пока Александр, смирившись с войной против Наполеона, не решил вывести свою армию с южного фронта. 28 мая 1812 года, за день до того, как Наполеон покинул Дрезден и направился в Польшу, Россия подписала с Турцией Бухарестский мир, отказавшись от всех своих притязаний на Дунайские княжества. Теперь Александр мог собрать все свои батальоны, чтобы встретить 400 000 человек — французов и прочих — которые готовились переправиться через Неман в Россию.

ГЛАВА XXXIV. Россия 1796–1812 гг.*

I. MILIEU

«ФРАНЦИЯ и Австрия, — писал Талейран в 1816 году, — были бы сильнейшими державами в Европе, если бы в течение последнего столетия на севере не поднялась другая держава, чей ужасный и быстрый прогресс заставляет опасаться, что многочисленные посягательства, которыми она уже заявила о себе, являются лишь прелюдией к дальнейшим завоеваниям, которые закончатся тем, что она поглотит все».1

Космос может творить историю. Проведите взглядом по карте мира от Калининграда (который Кант называл Кенигсбергом) на Балтике до Камчатки на Тихом океане; затем от Северного Ледовитого океана до Каспийского моря, Гималаев, Монголии, Китая, Японии: все, что между ними, — это Россия. Пусть карта говорит; или послушайте госпожу де Сталь, которая ехала из Вены в Санкт-Петербург в 1812 году:

«В России так много пространства, что в нем теряется все, даже замки, даже население. Можно подумать, что вы путешествуете по стране, из которой люди только что выехали….. Украина — очень плодородная страна, но отнюдь не приятная….. Вы видите большие равнины пшеницы, которые, кажется, возделываются невидимыми руками, настолько редки здесь жилища и жители».2

Жители ютились в разбросанных деревнях, потому что память о татарах, которые бесчинствовали здесь, радостно убивая, еще не умерла; они ушли, но их подобие может прийти снова; и они оставили часть своей жестокости в русских нравах, закаленных трудом и дисциплиной. Естественный отбор был безжалостен и благоволил к тем мужчинам, которые голодали и неустанно трудились ради земли и женщин. Петр Великий сделал некоторых из них солдатами или мореплавателями; его преемники привлекли смелых немцев и умных чехов для освоения равнин. Екатерина Великая толкала раздувающиеся армии и разгоряченных генералов все дальше на юг, гоня перед собой татар и турок, завоевывая Крым и триумфально переплывая Черное море. При Александре I экспансия продолжилась: русские поселились на Аляске, поставили форт возле Сан-Франциско и основали колонию в Калифорнии.3

Суровый климат Европейской России — без защиты лесов и гор от арктического холода или тропической жары — делал людей выносливыми, готовыми совершить невозможное, если им давали хлеб и время. Они могли быть жестокими, потому что жизнь была жестока к ним; они могли пытать пленных и истреблять евреев. Но эти варварства отчасти проистекали из их собственного опыта и воспоминаний о незащищенности и враждебности; они не были безвозвратно в их крови, поскольку растущая безопасность организованной общинной жизни делала их более мягкими, жалостливыми, удивляющимися, как миллион Карамазовых, почему они убивают или грешат. Они с неизменной меланхолией смотрели на жестокий и непонятный мир.

Религия умиротворяла их удивление и усмиряла их жестокость. Священники играли здесь роль «духовной руки», как это делали римско-католические священники на ранних этапах становления западноевропейских общин, подкрепляя силы закона тайной и разнообразной силой мифа, способной мистифицировать или объяснить, устрашить или утешить. Цари знали, насколько жизненно важны эти мифы для социального порядка, терпеливого труда и самоотверженного героизма в войне и мире. Они хорошо платили высшему духовенству, а низшему — достаточно, чтобы поддерживать в них бодрость и патриотизм. Они защищали религиозное инакомыслие, если оно оставалось лояльным государству и поддерживало мир; Екатерина II и Александр I подмигивали масонским ложам, которые осторожно предлагали политические реформы.

Русские дворяне требовали и использовали все феодальные права и контролировали почти все элементы жизни своих крепостных. Феодал мог продать своих крепостных или сдать их в аренду для работы на городских фабриках. Он мог посадить их в тюрьму и наказать розгами, кнутом или узлом (узловатой веревкой). Он мог передать их правительству на каторгу или в сибирскую тюрьму.4 Были и некоторые смягчения. Продажа крепостного в отрыве от семьи была редкостью. Некоторые дворяне способствовали образованию крепостного, обычно для технической работы на территории владельца, иногда для более широкого использования; так, мы слышим (ок. 1800 г.) о крепостном, который управлял текстильным предприятием с пятьюстами ткацкими станками, но большинство из них находилось в домах в обширных имениях семьи Шереметевых. По данным переписи населения России 1783 года, общая численность населения составляла 25 677 058 человек; из 12 838 529 мужчин 6 678 239 были крепостными частных землевладельцев — то есть (включая одну женщину на каждого мужчину) более половины населения. В это время крепостное право в России достигло своего апогея; оно усугубилось в царствование великой Екатерины, и Александр I отказался от своих первых попыток уменьшить его.5

По данным той же переписи, население России на 94,5 % состояло из сельских жителей, но в это число входили крестьяне, работавшие и жившие в городах. Города росли медленно, и в 1796 году в них проживало всего 1 301 000 человек.6 Торговля была активной и развивалась, особенно вдоль побережья и больших каналов; Одесса уже была оживленным центром морской торговли. Промышленность на городских заводах развивалась медленнее, так как большая ее часть производилась в сельских лавках и домах.