Романовы на фронтах Первой мировой - Илья Александрович Ковалев

Правее – Л. Гв. Семёновский полк наблюдает за участком реки от [неразборч.]. Нашим батареям у Калишан и Камень приказано препятствовать переправе противника у Калишан.

В п. Юзефов находится 1-ая бригада 2-й гвардейской пехотной дивизии.

За полкового адъютанта

Флигель-адъютант

Константин»[120].

Князю Константину Константиновичу предстояло сражаться вдали от своих братьев, ему, привыкшему к семейной жизни и постоянному общению с близкими, пришлось прибегнуть к письмам, чтобы поддерживать с ними связь. Многие письма, написанные князем, были утеряны или уничтожены, некоторые (например письма к матери), скорее всего, были вывезены из страны. Однако в российских архивах сохранились письма к отцу и тёте – королеве эллинов Ольге Константиновне. Эти письма позволяют взглянуть на войну глазами молодого князя и оценить степень его участия в масштабных сражениях, развернувшихся на Юго-Западном фронте. Письма сгруппированы по адресатам – сначала идут письма, адресованные великому князю Константину Константиновичу, затем великой княгине Ольге Константиновне[121],[122]:

«18 августа 1914 г.

Дорогой Пусь.

В этот раз я пишу из поезда. Наш поезд стоит перед семафором, ожидая момента отправки. Эти несчастные семафоры нам ужасно надоели. Вечные и бесконечные остановки. Мы охраняемся с двух сторон цепочкой. Очень возможно, что на завтра – бой. Хотелось бы поскорее, а то замучили переволакивания с одного места на другое и подчас совершенно зря. Как ни грустно, но должен заметить, что хозяйственное отделение о нас заботится очень мало, что тяжело ложится на роты. Только что сыграли сбор, наверно, сейчас двинемся. Все ли здоровы? Что пишут братья? Я, к сожалению, ниоткуда сведений ещё не получал. Только неожиданное письмо от Кати Чернобуровой.

Мы сегодня стояли от 3 часов утра до 5 дня в бывшем губернском городе Ата, откуда послал ей карточку.

После моего письма Мама нас опять гоняли по пескам, что ужасно выматывает. Но, кроме того, беда ещё в том, что солдаты жрут чёрт знает что, и у многих болят животы. С этим очень трудно бороться. Ужасно трясёт. Я пишу на выдвижной лестнице. В общем, живётся очень хорошо. Крепко обнимаю.

Косточка».

«5 сентября 1914 г.

Дорогой Пусь,

вот уже месяц как мы воюем. И вместе с тем вышло случайно, что мы ровно через месяц перешли границу. Время страшно тянется; кажется, что прошло чуть ли не полгода, а за это время утекло много измайловской крови. Тебе наверно, уже известно, что последними жертвами оказались В.Ф. Чигаев и Жерве. Чигаев убит в голову, я Жерве – в горло, его сильно исказило. По просьбе командира полка я посылаю телеграмму полковнику Лескинену, сообщая ему, кто из офицеров ранен и кто убит. Вчера я получил от него две телеграммы с просьбой прислать тела покойных. Кроме того, вчера вечером я получил письмо и, не посмотрев на радостях адреса, бросился его читать. Но когда я развернул письмо, оказалось, что оно было написано не мне, а Тебе. Письмо это было от Ермолинского – я его посылаю тебе с этим. Надеюсь, что Ты не будешь меня за это бранить – я так мало получаю писем, что каждому из них радуюсь как голодный куску хлеба. Сегодня пришло письмо от Ати, которая мне прислала образок и благодарит за моё письмо – я ей писал проездом из Седлеца. Вчера пришла первая маршевая команда в количестве 240 человек под командой подполковника Елагина и двух прапорщиков. Ужасно досадно, что решительно ничего нельзя писать, а вместе с тем есть много интересного. Скажу только, что полк действует, слава Богу, очень успешно и, пожалуй, не совру, если скажу, что ведёт остальные во всех смыслах. Я, слава Богу, здоров, настроение хорошее. Питаемся мы очень хорошо. Собрание, можно сказать, не существует, но устраиваемся побатальонно. Готовим пищу сами с помощью денщиков. В общем получается очень сытная, жирная и простая пища. Достаём мы её в деревнях всякими способами. Единственное, в чём мы чувствуем сильный недостаток – это папиросы и шоколад. Было бы очень приятно, если бы Вы прислали этого на моё имя через штаб Гвардейского корпуса в большом количестве. Мы сегодня отдыхаем и поэтому пишем все письма. Погода мрачная, с утра идёт дождь. Штаб остановился в помещении народной школы в деревне, дом очень чистый, с небольшим палисадником. Все ли у нас здоровы? Как себя чувствуют братья? Что они пишут. Здесь от них нет никаких вестей. Ну, надо кончать. Нежно Вас всех обнимаю.

Твоя Косточка».

«15 сентября 1914 г.

Дорогой Пусь.

Третьего дня вечером, вернувшись из большого перехода, мы остановились для ночёвки в местечке, где находится Штаб корпуса. Это всегда очень приятно, т. к. всегда есть надежда получить письма, газеты и вообще узнать всякие новости. Как только расположились, я принялся разбирать почту – это моя должность. Ты не можешь себе представить, как я обрадовался, когда увидел твоё письмо. Я принялся его читать за ужином, который нам устроил Порохов – он наш штабной хозяин собрания. Я здесь же сообщил офицерам про Аккермана и Цирга. Ты спрашиваешь, в каких боях я участвовал; собственно говоря во всех. Но дело в том, что в цепи я не лежал, а всё находился при командире. Один раз я ездил для связи с колонной генерала Брингена. Противник отступал, но всё же артиллерия стреляла и шрапнели рвались совсем недалеко. Вообще с пулями и снарядами пришлось познакомиться. Последние рвались над головой неоднократно. Кроме того, в расположении полка приходилось ходить под огнём довольно часто. Бои были у нас, начиная с 21 августа, по 27 включительно: д. Жуково, у усадьбы Липняк, Ольшанский лес, Романовской роще, у д. Зарашово, где были убиты Чигаев и Жерве, Лямин был убит в Ольшанском лесу, Кучевский – за Романовской рощей, у деревни Езерки. 24 августа боя не было, а полк переходил с одного места на другое. Гоняют нас много и часто без толку. Корма нет – лошади истощены. Сегодня я пишу тебе из Сандомира, куда приехал вчера вечером с Пороховым. Полк ночевал около перехода сзади, а мы уехали вперёд на командирской тройке за покупками. Здесь находится Экономическое общество, в котором, как всегда, ничего нету. Приехали мы сюда ночью, на пути нас догнали Есимонтовский 2-ой и Чаплыгин. Мы вместе ночевали в семинарии, которая находится в бывшем монастыре. По словам сторожа здание построено в 14 веке. Кроме того, город, по-видимому, очень интересный, но думаю, к сожалению, что осмотреть его не удастся.

К сожалению, я не могу писать подробностей боёв, т. к. всякие