Невидимые знаки - Пэппер Винтерс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ты в порядке?
— А ты в порядке?
— Нормально. — Она выглядела так, будто хотела сказать что-то еще, но остановилась. Указав головой в сторону тропинка, куда они ходили с Коннором, она сказала:
— Я думаю, что нам лучше перебраться на пляж. Так люди смогут нас увидеть.
— Какие люди? — Мой тон был пропитан сарказмом.
— Ты не можешь этого делать. — Ее глаза сузились. — Мы должны сохранять спокойствие. Бог знает, как долго скудные запасы, которые мы нашли в вертолете, будут поддерживать нас в живых. Нам не нужны слезы и стресс, сжигающий калории. Понял?
Я отсалютовал ей.
Она была права, но черт, если меня не взбесило то, что это она должна напоминать мне об этом.
Снова.
Почему я был таким уродом?
Я зарычал:
— Я должен быть тем, кто заботится обо всем, исследует остров и...
— Почему? Потому что ты мужчина и веришь в сексизм? — Она закатила глаза. — Сохрани до того случая, когда это действительно будет иметь значение.
Обхватив себя руками, она сделала несколько шагов назад.
— Я собираюсь отнести это на пляж. Я вернусь за тобой. — Ее взгляд упал на мою ногу. — Я найду какую-нибудь палку для того, чтобы зафиксировать твою лодыжку, как я сделал с запястьем Коннора.
Я сжал зубы.
— Не беспокойся обо мне. Я сам найду ее.
— Ага, конечно. Ты едва можешь шевелиться. — Она холодно рассмеялась. — Что ж, удачи, можешь доказывать, что тебе не нужны другие для помощи, пока я отнесу это и уведу детей. У тебя будет около получаса, прежде чем я вернусь. И когда я это сделаю, будь готов проявить немного благодарности и перестать быть высокомерной задницей.
Она снова ушла, постепенно исчезая в зеленой дымке и густой листве. Каждый дюйм меня хотел последовать за ней, прижать ее к дереву и показать, насколько я благодарен за то, что она здесь. Я бы использовал пальцы, язык и...
Я застонал, когда мой член снова затвердел.
В чем, черт возьми, моя проблема? Я не мог этого сделать с ней. И у меня не было энергии, чтобы тратить ее на похоть. Она предложила помощь. Вот и все. Да, я не мог ходить. Ох, блядь. Если бы я хотел показать ей, насколько благодарен, я должен перестать быть хреном.
Она позвала:
— Коннор, Пиппа. Пошли!
Дети схватили оставшиеся разбросанные предметы на земле и бросились догонять ее. Коннор оглянулся.
— Ты идешь?
Я улыбнулся, хотя мне хотелось ругаться.
— Ага. Прямо за тобой.
— Круто. — Взяв сестру за руку, он исчез.
В момент, когда они ушли, все эмоции, которые я сдерживал последние несколько лет, накрыли меня. Ненависть, одиночество, сожаление, и больше всего... ужас.
Я не мог справиться сам.
Я не мог помочь другим.
Я не был хорош для общества, и общество бросило меня. У меня никого не было.
Нет, это неправда.
У меня было три бесценных человека, которые превратились из незнакомцев в целый мир.
Они были единственной компанией, что у меня была.
Единственные люди, на которых я мог положиться.
Моя кожа чесалась, и привычное желание побежать убивало меня.
Вернитесь.
Не оставляйте меня.
Мне жаль.
…
— Я впечатлена. Ты до сих пор здесь.
Я поднял голову, когда вернулась Эстель без детей, и всего, что у нее было с собой. Вместо этого в руках была большая палка. Подойдя ближе, она оглядела мою ногу, медленно скользя взглядом по моей промежности, торсу и лицу.
Я не мог отрицать, что ее взгляд сделал меня твердым.
Ей нравилось то, что она видела? Видела ли она настоящего меня? Меня, которого я зарыл глубоко-глубоко внутри? Меня, который умер в тот день, когда я стал монстром?
Я напряг свой бицепс, как дебил, надеясь произвести впечатление. Я старался оставаться в форме — не по эгоистичным причинам, а потому, что это было необходимо. Работа с деревом и занятие строительством изо дня в день требовали силы и выносливости.
Не думаю, что лепные мускулы произведут на нее впечатление, когда я не могу, блядь, даже встать!
Я сделал глубокий вдох, стараясь сохранять спокойствие. От неподвижного сидения, когда я скован болью и не способен двигаться, мое настроение не улучшилось.
— Я думал, ты забыла обо мне. — Я вытер пот со лба. Мне не нравилась мысль перебраться куда-то, где солнце поджарит меня, но я жаждал океанского бриза.
— Поиски палки заняли больше времени, чем я думала.
— Я сказал тебе не волноваться об этом.
— А я сказала, что у тебя есть полчаса, чтобы отключить режим придурка и быть милым.
— Я всегда милый.
— Ха!
Мы уставились друг на друга. Она напряглась, и ее дыхание стало прерывистым.
Я указал на ее грудь.
— Вместо того чтобы пытаться найти половину дерева, чтобы зафиксировать мою ногу, ты должна была позаботиться о своих ребрах.
— Не беспокойся обо мне. Беспокойся о себе.
— Я могу сказать то же самое о тебе.
Еще один тупик.
Без детей свобода говорить откровенно развязывала узлы вокруг моих голосовых связок. Я освободился.
— Кто ты вообще такая? Ты ранена так же сильно, как и все мы, но взяла все под контроль и взвалила на себя ответственность. Кто назначил тебя...
— Я не хотела брать на себя ответственность. Думаешь, мне это нравится? Что я хотела попасть в ситуацию, когда двое детей потеряли своих родителей и теперь смотрят на меня с надеждой, что все будет хорошо? Во всяком случае, я бы хотела, чтобы ты был... — Она поджала губы, но глаза ее горели тем, что она хотела сказать.
— Чтобы я не был таким неудачником и мог обо всем позаботиться. Ты это собиралась сказать?
Она отвела взгляд, обнимая себя руками.
Я хотел послать ее. Все вопросы, на которые мне нужны ответы, предполагали собой крик, но я не мог так поступить с ней. Не сейчас. Она хотела комфорта, как и все мы. Но она не получала утешения от меня, потому что я не знал, как это сделать. Все, что я мог, — это испортить и без того запущенную ситуацию.
— Послушай, мне очень жаль. — Потирая глаза, мне хотелось, чтобы у меня были очки, так в моем мире будет хоть что-то правильное.
