Невидимые знаки - Пэппер Винтерс

Коннор или Пиппа должны принять это. Или ты...

— Я обойдусь, а двое других будут в порядке.

— Но…

— Никаких «но». Если ты настаиваешь на том, чтобы ухаживать за нами — даже за мной, после того, как я был придурком с тобой, — самое меньшее, что ты можешь сделать — это принять их, и тебе не нужно будет заботиться о нас и терпеть такую боль.

Эстель взяла единственную дозу Адвила, которую я купил перед посадкой в самолет в Лос-Анджелесе.

У меня была головная боль, и я купил две таблетки на всякий случай, если она превратится в мигрень. У меня была склонность к этому, когда было слишком много стресса, и из-за того, что я покинул лесопилку, где я, наконец, обрел покой, который делал меня максимально сильным.

Я ухмыльнулся.

— Не знаю, как ты примешь их, потому что у меня нет воды. Но, пожалуйста, я хочу, чтобы ты их выпила.

— Это твой способ извиниться?

— Мне нужно извиняться?

Это заставило меня улыбнуться.

Я усмехнулся.

— Давай назовем это второй попыткой. Мы можем это сделать? Прими таблетку... пожалуйста.

Я ожидал, что она откажется. Она была из тех людей, которые отказывались от какой-либо выгоды для себя в пользу других, мне не нужно было много времени для того, чтобы знать это, но она разорвала фольгу и положила обе таблетки на язык.

Откинув голову назад, она проглотила их.

Ей, должно быть, тяжело принять их.

Смяв упаковку, она положила ее в карман Гэлнсов и подошла поближе. Протянув руку, она улыбнулась.

— Я принимаю твою вторую попытку. Давай начнем сначала?

Я напрягся, когда мои пальцы соприкоснулись с ее. Та же самая вспышка и покалывание танцевали на моей коже. Она была солнцем, грехом и безопасностью.

Ее губы раскрылись, когда между нами пробежала искра. Она пыталась скрыть тот факт, что чувствовала. Что бы это ни было, оно стремительно развивалось; мне потребовались все усилия, чтобы не притянуть ее в объятия. Простое прикосновение. Да, я хотел поцеловать ее, но не потому, что прежний я был эгоистичным и грубым. А потому, что этот новый я хотел поцеловать ее с благодарностью.

Когда мы пожали друг другу руки, ее взгляд потемнел.

— Я Эстель Эвермор. Приятно познакомиться.

Мое сердце превратилось в огнедышащего дракона, объятое горячим пламенем, когда она так невинно улыбнулась, оставаясь такой соблазнительной.

Она хоть представляла, что делала со мной?

Разорвав рукопожатие, я прочистил горло.

— Я Гэллоуэй Оук. Взаимно.

— Должны ли мы узнать основные факты друг о друге, прежде чем отправиться на пляж?

— Основные факты?

— Ну да. Возраст, профессия, планы на будущее, что-то в этом роде.

Мои губы дернулись.

— Разве мы не должны обсудить, какими навыками выживания мы владеем? Это не совсем ситуация на первом свидании.

Она напряглась.

Так держать, Оук.

Я вздохнул.

— Это было грубо? Если да, то я не хотел.

Она отмахнулась.

— Не волнуйся. Но ты прав. Ладно, кто ты, Гэллоуэй? Дай мне сокращенную версию, чтобы мы могли вернуться к Пиппе и Коннору как друзья, а не как враги.

Мои внутренности сжались от мысли о том, что я когда-либо буду ее врагом. У меня не было желания, чтобы она меня ненавидела. Не потому, что мы были единственными мужчиной и женщиной в этом месте, но что-то внутри меня заныло при мысли о невозможности поговорить с ней.

Я не мог рассказывать ей о себе, слишком много тайн. Ей не нужно было ничего знать обо мне. Это не ложь, просто самозащита. Кроме того, начиная с данного момента, я стал хорошим человеком. Ничего из прошлого дерьма не имело значения.

— Все, что тебе нужно знать, — я нахожу тебя самой привлекательной из всех, с кем я мог бы потерпеть крушение, и я рад, что это оказалась ты.

Она смутилась.

Я усмехнулся.

— Я так понимаю, что шокировал тебя.

— Ну... немного.

— Я решил использовать другой подход.

— И что это?

— Брутальная честность.

Она закусила губу.

— Мне надоело прятаться. — Я пожал плечами. — Крушение здесь только напомнило мне о том, как коротка жизнь, и я не собираюсь тратить еще хоть секунду впустую.

— Ладно... но ты же понимаешь, что я хочу быть только друзьями? Я точно не охочусь за свиданиями.

— Понимаю. — Я поднял бровь. — Но это не значит, что я хочу оставаться лишь друзьями.

— Ты невозможен.

— Меня называли и похуже.

— Я не могу сейчас отвлекаться на это. Мы должны вернуться к детям.

Хлопнув в ладоши, я сказал:

— Хорошо. Более тесное знакомство может подождать. Дай мне палку, и я посмотрю, что смогу сделать, чтобы починить свою блядскую лодыжку.

Она вздрогнула от моего ругательства, но не отчитала меня. Я подавил улыбку. Мы уже пришли к компромиссу. Ей было со мной неуютно… пока. Но у меня было время. Конечно, если голод и обезвоживание не убьют нас раньше.

Эстель протянула мне палку. Сомнение омрачило ее лицо.

— Я не думаю, что смогу зафиксировать твой перелом здесь. Земля слишком неровная. Мне нужно отвести тебя на пляж.

Я не видел разницы, но позволил ей командовать.

— Что ты предлагаешь?

— Мне нужно найти способ поставить тебя на ноги. — Она потерла свою грудную клетку. — Я бы постаралась поднять тебя, но не думаю, что смогу выдержать свою боль, не говоря уже о том, как ты перенесешь эти муки.

— Ну ладно, мы не можем иметь все. Не беспокойся обо мне.

Я должен был признать, что от самого упоминания того, что ждет меня в будущем, мне стало плохо. Если даже легкое прикосновение приводило меня к агонии, не представляю, что будет, если я встану на ноги.

Ее взгляд наполнился сожалением.

— Не стоило мне принимать болеутоляющие. Ты нуждаешься в них больше, чем я.

— Прекрати, — ухмыльнулся я. — Я хотел, чтобы ты их взяла. Давай не будем об этом.

Она постукивала пальцами по боку, пока думала. Под моими Гэлнсами перелом не было видно (в отличие от гадкого пореза на другом бедре), но они не могли скрыть того, что я вспотел от боли. То, что я потерял такое количество жидкости, потея, не помогло мне при мучении от жажды.

Раньше я никогда не ломал конечности. Неужели пульсирующая боль должна быть такой сильной? Когда она пройдет?

Она