В логове льва - Гарри Гаррисон

Солнце едва успело подняться над горизонтом, когда прогремели первые выстрелы.

Мощные фугасы разорвались на закрытых позициях, расшвыривая пушки, кладку и клочья человеческой плоти во все стороны от всесокрушающего огненного урагана, вздымаемого крупнокалиберными снарядами. Поддерживая раненую руку, одинокий кавалерист, пустив коня в галоп, пронесся по пустынным улицам к центральной телеграфной конторе и стучал в запертую дверь эфесом сабли, пока не взломал. Вскоре явился перепуганный телеграфист и прямо в ночной сорочке уселся за аппарат, чтобы передать в Лондон весть о вторжении.

Впервые за восемь веков с лишком в Британию вторгся враг. Волна возмущения — а за ним и ужаса — прокатилась по острову.

Варвары у порога!

Свой штаб генерал Шерман устроил в здании таможни города Корк — очаровательном особняке белого камня, возведенном на самой оконечности острова. Из высоких окон открывался прекрасный вид на реку Ли. Северный и южный рукава реки, голубые и безмятежные, смыкались прямо под окнами, чтобы влиться в Корк-Лох.

Но теперь их гладь покрывали разношерстные суда южных военно-морских сил вторжения.

Транспорты поближе, многие у причалов, а ниже по течению, в гавани, — броненосные крейсеры, да еще дозорные дальше к востоку, где воды реки вливаются в море. Вражеские корабли пробовали было сунуться в эту сторону, но их отогнали задолго до того, как они успели разглядеть хоть что-нибудь. Все передвижения судов старались держать в тайне, не считая неизбежной вероятности, что они будут замечены случайно. Американцы публично провозгласили, что защищают ирландский флот от покушений зарубежных держав, а протесты Британии по поводу вторжения в ее территориальные воды демонстративно игнорировали.

Войдя в комнату, генерал Грант поглядел на листок календаря с крупной надписью «20 МАЯ», после чего уселся за стол напротив генерала Шермана и задумчиво причесал пятерней свою густую бороду.

— Двадцатое мая. Дублин телеграфировал, как только отчалили последние корабли. Если не было никаких поломок в открытом море, город Ливерпуль подвергся нападению нынче утром.

— В оперативном приказе предусмотрен допустимый процент потерянных судов, — отозвался генерал Шерман. — Так что штурм прошел, как запланировано.

— Когда же нам станет что-нибудь известно?

— Не раньше чем через несколько часов. Только после падения всех оплотов и захвата поездов самое быстроходное судно доставит депешу в Дублин, и только после этого новости телеграфируют нам. — Шерман подбородком указал на распахнутую дверь комнаты через коридор напротив, где работали телеграфисты. Провода, гирляндами свисавшие с потолка, уходили в окно, связывая комнату с почтамтом и флотом.

— Ждать да догонять — хуже нет, — заметил Грант, выуживая черную сигару из нагрудного кармана, после чего чиркнул серной спичкой и закурил.

— Уж как водится, — согласился Шерман. — Но спокойствие — наш девиз. Не сомневаться можно лишь в одном: весть о нападении наверняка уже телеграфирована в Лондон. Несомненно, тотчас же будет отдан приказ о тотальной мобилизации. Дадим им хотя бы денек, чтобы сориентироваться в случившемся, а затем решить, что предпринимать.

— То бишь завтра, двадцать первого.

— Так точно. И еще я накинул бы денек на замешательство. Правительству придется заседать, планировать, бегать к королеве и обратно.

— Ты считаешь, что этаким манером они потеряют целый день, прежде чем перейдут к решительным действиям?

— Да.

Выдохнув облако дыма, Грант устремил невидящий взгляд за окно.

— Ты твердокаменный человек, Камп. Не хотелось бы мне оказаться на твоем месте и отвечать за развитие боевых действий в этой войне. Я бы ринулся в наступление тотчас же.

— Вполне может быть, что и нет, окажись ты на моем месте. Это основополагающее решение — и если оно принято, изменить его уже невозможно. В Лондоне тоже должны прикинуть, что к чему, написать и передать приказы. Стиль их мышления должен претерпеть радикальные перемены, а это никогда не дается малой ценой, потому что им еще ни разу не доводилось оказаться в подобном положении. Впервые их армии будут не наступать, а обороняться. Конечно, нельзя исключить шанс, что они учли в своих планах и такую возможность. Но даже если у них имеются подобные планы, их необходимо раскопать, рассмотреть и переработать. Если я и проявляю чрезмерную консервативность, то лишь в том, что отвожу на замешательство один-единственный день.

Но тут уж поздно что-либо менять. Я уверен, что завтра всем вражеским войскам по всей стране выпадет спокойный денек. Я не сомневаюсь, что явных передвижений войск не следует ожидать ранее двадцать второго.

— И тогда они выступят в глубь территории, чтобы противостоять вторжению.

— Несомненно, — в улыбке Шермана не было даже намека на тепло. — Так что тебе и твоим людям предстоит плавание двадцать третьего.

— Жду не дождусь этого мгновения, как и мои войска. К тому времени нас наверняка известят, как продвигается штурм Ливерпуля.

— Я рассчитываю, что ты нанесешь удар прямо в цель.

— Я тебя не подведу, — твердо, пожалуй, даже резковато ответил Грант. И он сделает свое дело.

Шерман знал, что если кто-то из генералов всей планеты и способен добиться успеха, то лишь Улисс С. Грант.

Как только ливерпульские укрепления сровняли с землей, а корабельная артиллерия заставила пушки умолкнуть, транспорты армии вторжения начали один за другим причаливать в порту. У стоявших же там кораблей бесцеремонно перерезали перлини и буксировали их к биркенхедскому берегу, сажая там на мель. Даже до того, как с этим было покончено, с ирландских кораблей спустили сходни. Первыми на берег вышли ирландские стрелки, рассыпавшиеся веером, чтобы занять оборону на случай контратаки. Едва они успели найти укрытия, как специальные транспорты выдвинули аппарели, и американская конница галопом вылетела навстречу утру.

Через час район порта был захвачен полностью, а наступающие войска рассыпались по городу. Встречавшиеся очаги сопротивления быстро подавляли — ведь, как только кавалерия покинула транспорты и ринулась в бой, началась выгрузка пушек. Вытолкнув их из трюма, им не давали скатываться по аппарелям чересчур быстро. Сдерживая продвижение пушек тросами, идущими к палубным лебедкам, их медленно и осторожно спускали на пристань. Тягловые лошади последовали за ними через считаные минуты. Куда более легкие пулеметы Гатлинга скатывали вручную на причал, где уже стояли наготове запряженные лошади. Так что орудия на лафетах, полностью укомплектованные боеприпасами, вскоре готовы были вступить в бой. Волна наступления медленно и неукротимо катилась по городу.

Свой штаб генерал Роберт Э. Ли разместил неподалеку от Мерси. Рапорты ему доставляли вестовые, а порой и кавалеристы.

— Встречен очаг упорного сопротивления в казармах, вот здесь, — полковник Кили ткнул пальцем в карту города, разложенную по столу.

— Чего и следовало ожидать, — кивнул Ли. — Их обошли?

— Так точно, генерал, как вы и приказывали.

Оставили только роту, чтобы держать их под огнем, а также два пулемета Гатлинга.

— Отлично. Отправьте туда артиллерийскую батарею, чтобы она их убрала.

Но если наступление на Ливерпуль вели медленно и методично, то передовые отряды, брошенные на станцию Лайм-стрит, подобной скрупулезностью не отличались. Конница мчалась впереди, саблями прокладывая путь сквозь пункты обороны противника, — и неслась дальше. Очаги решительного сопротивления обходили стороной, предоставляя зачистку на долю пехоты. Мобильные пулеметы Гатлинга обрушивали свинцовый ураган на войска, осмелившиеся встать у них на пути. Станцию, поезда и сортировочные узлы следовало захватить в целости и сохранности любой ценой. Ли позволил себе расслабиться хотя бы самую малость лишь после того, как поступили первые донесения о захвате важнейших целей.

— Я переношу штаб на станцию, как намечено. Отправьте посыльных, да проследите, чтобы известили все подразделения. — Он сделал шаг назад, чтобы дать место офицерам, принявшимся поспешно скатывать карты в рулон. — Операция переходит во вторую и окончательную стадию. Генерал Мигер с ирландскими войсками начнет отправку при первой же возможности. — Взмахом руки подозвав кавалериста, Ли отдал ему только что написанное послание. — Доставьте это капитану «Стремительного». Пускай отправляется в Дублин сию же минуту.

Козырнув, офицер одним махом взлетел в седло и галопом понесся к кораблю. Ли только кивнул ему вслед.

Все идет, как запланировано.

МЕЧ ВЫНУТ ИЗ НОЖЕН

Все это смахивало на попытку расколоть орех паровым молотом — мощь, пущенная в ход, была несоизмерима с ничтожностью цели. И все же успех всего вторжения зависел от зауряднейшего действия: необходимости доставить одного человека — вооруженного единственным, но необычайно важным орудием — на берег Корнуолла в нужном месте. Для этой миссии избрали корабли ВМФ США «Миссисипи» и «Пенсильвания» — только что спущенные на воду усовершенствованные броненосцы класса «Монитор» с двумя башнями. Как и предшественник — «Виргиния», они были названы в честь американских штатов.