Книга Розы - Роза Эпштейн

Раисе, хорошо владеющей немецким языком, предстояло сопроводить генерала до самолета.

Перед поездкой немец попросил его побрить. А у парикмахера, которого к нему пригласили, не оказалось безопасной бритвы. Намылив пеной лицо клиента, цирюльник начал брить. И в это время генерал перехватил его руку с опасной бритвой и полоснул лезвием себе по горлу. Кровь хлынула фонтаном. Этого Рая не видела. Ее привезли, когда Сироткина уже остановила кровотечение.

– Трахея перерезана, – доложила она.

Рая осмотрела пациента, размотав бинты, похвалила медсестру и дала большую дозу наркоза. Операция предстояла сложная, важно было не только жизнь генералу сохранить, но и связки, что б он смог говорить.

Сироткина вспоминала:

– Рая сделала уникальную операцию. Руки у нее были золотые. Она чувствовала кончиками пальцев жизненную нить. Чувствовала, сможет вернуть пациента к жизни или нет. Мы все затаили дыхание.

Это был адский труд – операция длилась четыре часа. Вот как это запомнилось Лиде Раппопорт:

– Мы просто рядом стояли и то падали от усталости. А она делала сложнейшую операцию. Мы на нее смотрели, как на божество. Ассистировала ей одна Сироткина.

После операции немец захрипел.

– Рая, сможет он говорить? – спросил подъехавший в это время генерал из штаба нашей дивизии.

– Сможет! – заверила Раиса.

– Но ты довезешь его до аэродрома. Погрузите его в самолет. А там пусть он хоть сдохнет – мы за него уже не будем отвечать, – распорядился представитель командования.

– На машине его везти нельзя. От тряски кровотечение откроется, – предупредила Рая.

Решили транспортировать в повозке, запряженной парой лошадей. Навалили побольше сена. Накрыли стерильными простынями и уложили немца. Впереди – возница. Рая села рядом с раненым и, наклонившись к нему, о чем-то разговаривала с ним по-немецки. Позади находились Сироткина и автоматчик. Ехали медленно, но Рая периодически притормаживала возницу, поскольку размытая осенними дождями дорога была вся в колдобинах. Тогда тот спрыгивал с повозки и вел лошадей за поводья. А вдоль дороги по обе стороны таблички понатыканы: «Осторожно, мины!» Это наши саперы предупреждения понаставили. Ничто не предвещало трагедии. Как вдруг навстречу выехала колонна мотоциклов. Треск моторов буквально взорвал осеннюю тишину, и лошади, испугавшись, понеслись прямо на минное поле. Всего в сорока метрах от дороги прогремел взрыв. Раю подбросило в воздух и со всего маху ударило об землю. Генерала разорвало в клочья, автоматчика и возницу – тоже. Военврач Константин, сопровождавший повозку на машине, прополз эти сорок метров по минному полю до места, где лежала Рая. Она была еще в сознании и тихо прошептала:

– Костя! Никакой операции – у меня все отбито.

Он выполз назад по своему следу и вытащил на себе уже терявшую сознание Раю. Все время по пути в ближайший населенный пункт – а это был городок Топлица – Константин держал Раечку на руках и молил Бога, чтобы она выжила. Но через два часа моей сестренки не стало. В свидетельстве о ее смерти скупые строки заключения: «Общая тяжелая контузия с внутренним кровоизлиянием, несовместимая с жизнью».

В отличие от Раечки, братьев моих смерть обошла стороной. Все трое дошли до Берлина и вернулись живыми. Где и на каких фронтах воевал Леонид, о том не знали даже мы, самые близкие. В армейских хрониках мне удалось найти упоминание фамилии полкового комиссара Л. С. Эпштейна. О нем ли шла речь? На послевоенном фото Леня запечатлен в военной форме с погонами полковника без эмблемы рода войск. На груди – фронтовые награды: ордена Отечественной войны I и II степеней, орден Красной Звезды и орден Ленина и довоенные: орден Красного Знамени и медаль «ХХ лет РККА». Правда, очередное звание генерал-майора брат по каким-то причинам так и не получил. Вероятно, по-прежнему его личность в определенных кругах вызывала политическое недоверие. Но это только мои догадки. Ничего не знали мы и о реальной миссии Леонида на дипломатическом поприще.

Санька ушел на фронт с третьего курса юридического института, не успев сдать последнюю сессию. Это и определило выбор его будущей профессии – Родину защищать. За годы войны Исай дослужился до командира полка артиллерии. Пройдя пол-Европы, из каждой освобожденной столицы присылал он мне, своей любимой сестренке, свое фото на фоне исторических памятников. На последнем – из Вены – китель широко улыбающегося брата украшают три ордена Красной Звезды и орден Отечественной войны II степени. Всего несколько дней отделяют Исая на этом снимке от получения ордена – Отечественной войны I степени и четвертого ордена Красной Звезды.

Это случилось в 1945-м на территории Австрии. Часть полка под командованием моего брата вместе с артиллерийскими орудиями попала в окружение. Что делать? А из штаба армии передают приказ: «Майор Эпштейн, верни артиллерию!»

Как вернуть, если они окружены? Исай оценил ситуацию и принял решение. Скомандовал:

– Надеть всем плащ-палатки! Приготовиться к прорыву!

На первую машину командир водрузил какой-то флаг – он нашел его на земле. И пояснил:

– Мы под этим флагом на большой скорости рванем к нашим. Пока немцы очухаются, мы уже проскочим. Главное, чтоб наши стрелять не начали. Поэтому, как только через немцев прорвемся, снимайте флаг.

Немцы действительно пропустили транспортную колонну с орудиями под этим флагом, потому что в составе немецкой армии были и соединения союзников: мадьяр, румын, итальянцев и т. д. А через некоторое время вызывают брата в штаб, а там, в углу, он видит знакомый флаг.

– Вот твой трофей, можешь забирать, – говорят ему.

– Та на грэт свиной он мене трэба? А шо за флаг? – интересуется Исай.

– Флаг бельгийской королевы.

– Да ну? О то ж надо такое!

Посмеялись все. А потом начальник штаба говорит:

– За то, что ты вернул артиллерию, тебя к ордену представили.

Так получил Исай орден Отечественной войны I степени. А ордена Красной Звезды, как известно, офицерам давались за личные подвиги, за пролитую в бою кровь. Последний из четырех орденов для брата мог стать посмертным, если бы…

Это тоже случилось на территории Австрии в самом конце войны. Когда раненного в живот осколком снаряда командира бойцы несли на плащ-палатке в госпиталь, он, зажимая рваную рану, буквально в руках держал свой желудок. По счастью, госпиталь оказался неподалеку, а там дежурил хирург-гастроэнтеролог. Морщась от боли, Исай попытался шутить:

– Что – сразу на стол? Может, дашь отдохнуть немножко?

Хирург был немногословен:

– Нет!

– А попить дашь?

– Нет!

– Пить не дашь? Ребята, несите меня обратно! – скомандовал, уже почти теряя сознание, Исай. Бойцы в полной растерянности переводили взгляды с командира на доктора. Тот решительно заявил: