Командировка в Индию - Татьяна Николаевна Соколова

наготове; тот вмиг подбежал и зажег длинную тонкую сигару, – вывезенные сокровища официально считаются военными трофеями Великобритании. Про это никому не известно?

В политику Лиза вдаваться не хотела, но превосходство, которое из него просто выпирало, ее задело. И она выпалила:

– Самая большая в мире индийская армия помогала англичанам добывать победы. Солдат положили без счета. Вот где ваши трофеи.

Уж лучше бы она поехала на остров, как его там, – Элефанта. У нее просто талант нарываться на споры. Снисходительная улыбка мелькнула на лице Стива, он выпустил струйку дыма и сменил тему разговора.

– А как живется в России? Индия, вообще, сильно отличается от России?

Совсем не отличается! Можно подумать, что в России круглый год плюс тридцать и коровы гуляют по улицам.

– Нет, не сильно, – медленно произнесла она, – только в России не коровы, а медведи гуляют по улицам. А с индусами, как теперь доказано, у нас общие предки – арии. Почти как дома.

Стив ухмыльнулся и попытался перейти на тему о путешествиях, но Лиза была напряжена, и разговор не клеился,

Когда Стив решил сделать еще заказ, она сослалась на свои дела и, поблагодарив за чай и приятную компанию, направилась к выходу.

Швейцар, церемонно открыл дверь и предложил вызвать такси. Но она отказалась и, немного отойдя от отеля, взяла дешевое такси, чтобы доехать до выставки.

В вестибюле Художественной галереи красовалась надпись: «No Parsi Is An Island»10, – Лиза обомлела. Знал бы проповедник Джон Донн, как его крылатая фраза: «No man is an island» пришлась зороастрийцам, равно как и индийским религиям, где траектория каждой частицы имеет значение, и каждый чих вызывает смятение в пространстве. Она с волнением поднялась по ступеням. Народу было не так много, черноглазая девушка, вела экскурсию для своих знакомых, к сожалению, на непонятном языке. Здесь был узкий круг, и Лиза явно выбивалась из общей массы. Фотографировать не разрешалось. Она вынула из сумки блокнот с ручкой, а потом украдкой сделала несколько снимков. Остановилась около большого фото семейства Джамсетджи Тата, основателя индустриальной династии «Тата». В нескольких залах размещались стенды с дорогими интерьерами, резными гостиными гарнитурами из черного дерева, и китайские вазы разных династий. Лиза провела рукой по спинке замысловатого черного кресла, ощутила металлическую прохладу эбенового дерева. «Наверняка все эти сокровища вывезены из Китая в период опиумной торговли», – подумала она. И тут же в следующем зале наткнулась на огромную фотографию фабрики; в галереях с высокими сводами на многоярусных стеллажах сохли аккуратно уложенные шары опиума. Каждый скатанный шар, размером с кокос, был завернут в листья. Объемы складированной на ярусах продукции поражали, работники, сидящие на полу, казались размером с кошку. А вот и португальские суда, похожие на чайные клиперы, которые использовались для перевозки опиума. Парсы утвердились в Индии четыре века назад. Сначала они вместе с португальцами, евреями, джайнами и армянами развивали в Китае мануфактуры и торговлю, но самые большие барыши приносил опиум. Огнепоклонники не стеснялись своего участия в опиумной торговле, потому что опиум сначала был просто лекарством, и они значительно усовершенствовали технологии его очистки. К тому моменту, когда китайцам все же удалось победить англичан и французов в опиумных войнах и запретить притоны, парсы со своими немалыми капиталами уже прижились в Индии. Они стали создавать сталелитейную промышленность, а потом машиностроение и систему образования. И даже в двадцатом веке оффшорное программирование в Индии началось с контрактов концерна «Тата».

Выставка произвела на Лизу сильное впечатление. Парсы – это штучный товар, а не стадный, – много образованных людей и минимальное число неучей и идиотов. «Вот какой должна быть настоящая элита общества», – подумала Лиза. Но, к сожалению, вымирают, во всей стране их меньше семидесяти тысяч. Только женщины их некрасивы – лицо как груша, густые сросшиеся брови, у некоторых растительность на лице. Несомненно, что есть и наследницы персидской красоты с раскосыми глазами и алым чувственным ртом, но такие как-то не попались ей в общей массе посетителей. Лиза шла в отель по Мадам Кама Роуд и вдруг вспомнила, что эта улица носит имя женщины-парса, которая активно боролась за освобождение от британского владычества.

За ужином пришлось извиняться, культурная программа без нее сорвалась, и все поехали за шмотками на Биг Базар. В качестве епитимьи, она вместе со всей компанией направилась к Грише, который отбывал рано утром, чтобы пригубить по рюмке «рогов», так мужики упорно называли виски «Royal Stag» – королевский олень.

Добравшись до своего номера, Лиза открыла почту. Светлана писала, что встретила Федора, и они долго говорили о Лизе. Федор развелся, он и года не прожил в браке – это было просто затмение. «Запросто, – думала Лиза, – Ирка, которую в то время бросил испанец, могла устроить еще и не такое затмение». Лиза позвонила подруге. Звонки отсюда были очень дешевыми, если использовать специальные телефонные карты, которые можно было приобрести только у аптекаря.

– Он очень жалеет, что потерял тебя, – говорила Светка, – он сам не понимает, как это случилось. Он тогда разрабатывал новый алгоритм для решения какой-то задачи, чтобы получить грант, титанические усилия. Он и теперь все время посвящает работе. Тебе скоро тридцать, – досадовала подруга, – уже пора расставаться с фантазиями. Нельзя играть своей судьбой. Одумайся и беги из Индии.

– Помрачение сознания заразно, – сказала Лиза, – я точно так же вышла замуж. Иначе и быть не могло, ведь мы с ним дружили весь университет.

Светка не могла долго болтать, она попутно готовила ужин и делала уроки со своим первоклашкой.

Еще было письмо от Саши с Машей. Они прислали фотографии своего путешествия. Маша писала, что мужья двух русских переводчиц нанялись на гражданский флот в других странах, и они уехали из Индии. Еще одна переводчица осталась жить в Индии, она посылала привет Лизе и свой имейл.

А главное письмо было от Махеева – он писал, что заменить Лизу сейчас некем, и ее собираются пока оставить.

Засыпая, Лиза вспоминала выставку парсов, которая произвела на нее сильное впечатление. Ведь даже из проповеди Джона Донна обычно цитируют конец стиха: «…по ком звонит колокол, он звонит и по тебе», но слишком поздно, когда звонит колокол, все начинается с того, что «никто не остров». Как это по-индийски верить, что каждый крик в пространство может изменить Вселенную.

Жизнь обретает краски

Ровно через неделю после встречи в баре вечером позвонил Вихан. Не прошло и четверти часа, как он, выйдя из лифта и оглядевшись, быстрым шагом направился к номеру