Махабхарата - Семён Липкин

К тебе устремился, возмездье лелея.

Убей же, о мощный, огромного змея".

Так Арджуне Кришна сказал справедливый.

Спросил его лучник, владевший Гандивой:

"О, кто этот змей, что ко мне, крепкогрудый,

Спешит ныне сам, словно в когти Гаруды?"

А Кришна: "Когда, богу Агни служенье

Свершая, ты леса устроил сожженье,

Стрелою змею поразил ты во гневе,

Но сын, у нее пребывавший во чреве,

Ушел из горящего леса Кхандавы.

Теперь, — многоликий, жестокий, лукавый,-

Летит он, пугая сжигающим взором,-

Иль огненным с неба упал метеором?

Смотри же, о воин, цветами увитый:

Тебя уничтожить решил ядовитый".

Снял воин гирлянду, сверкавшую пестро,

Шесть стрел он уставил, отточенных остро,

Метнул их, — и змей, ему зла не содеяв,

Распался на шесть уничтоженных змеев.

Так страшного змея убил Венценосный!

Склонясь к колеснице своей двухколесной,

Из праха извлек ее Кришна могучий,

И наидостойнейший и наилучший.

Тогда десять стрел, хорошо заостренных,

На камне отточенных и оперенных

Павлиньими перьями, в Арджуну целясь,

Направил Карна, — но они разлетелись

И Кришну поранили, падая глухо.

Но Арджуна лук натянул вплоть до уха,

Уставил стрелу, что врагу угрожала,

Как сильной змеи ядовитое жало.

Стрела, видно, смерти Карны не хотела:

Она сквозь доспехи вошла в его тело,

И, выйдя, бессильно поникла в унынье,

И были в крови ее перья павлиньи.

Как змей, потревоженный палкой бродячей,

Карна раздосадован был неудачей.

Как змей, выпускающий капельки яда,

Он выпустил стрелы, — чужда им пощада!

Двенадцатью Кришну пронзил он сначала,

И в Арджуну сто без единой попало,

Потом поразил он пандава и сотой,-

И начал смеяться, довольный работой.

Сын Кунти от смеха врага стал жесточе

И, зная, где жизни его средоточье,

Как Индра, сражавшийся с демоном Балой,

Пустил в него стрелы с их мощью двужалой.

Они, — девяносто и девять, — той цели

Достигнув, как скипетры смерти, блестели.

Когда они тело Карны поразили,

Карна задрожал в разъяренном бессилье.

Не так ли дрожит и гора от удара

Стрелы громовой, что грозна, словно кара?

Упали доспехи, что гордо блестели,-

Усердных, искусных умельцев изделье,-

Упали и вдруг потускнели от пыли:

Их Арджуны острые стрелы пробили.

Когда, среди гула, возникшего в мире.

Остался Карна без доспехов, — четыре

Стрелы в него Арджуна быстро направил,

И Солнцем рожденного он окровавил,

И тот ослабел, будто чуждый здоровью

Несчастный, что харкает желчью и кровью.

Сын Кунти, бесстрашный на поле сраженья,

Из лука, округлого от напряженья,

Прицелился в жизни его средоточье,-

Да станет от стрел она сразу короче.

От стрел, развивавших ужасную скорость,

Карну одолела тяжелая хворость,

Горой он казался, где залежи охры

Дождями размыты, — и высился, мокрый

От красных потоков, бегущих с вершины!

Вновь Арджуна, в этих боях неповинный,

Метнул в него стрелы: прожгли бы и камень

Те скипетры смерти, одетые в пламень!

Пронзил он Карну, кауравов опору,

Как бог семипламенный — древнюю гору.

Карна без колчана и лука остался,

Он, мучимый болью, дрожал и шатался,

И вдруг застывал, неподвижный, и снова,

Изранен, удара он ждал рокового.

Но Арджуны ярость погасла былая.

Он медлил, врага убивать не желая.

Тогда ему Кришна сказал возбужденный:

"Чего же ты медлишь, для битвы рожденный?

Боец о пощаде к врагам забывает,

Он даже и тех, кто ослаб, — убивает,

А если убьет неразумных, — по праву,

Разумный, и честь обретет он, и славу.

Великий воитель, твой недруг давнишний,

Да будет убит, а сомненья излишни,

Не то к нему силы вернутся, быть может,

И витязь, окрепнув, тебя уничтожит.

Как Индра, небес повелитель, — Шамбару,

Его ты пронзи — и сверши свою кару".

"Да будет, как ты говоришь, повелитель!" –

Так Арджуна Кришну почтил, и воитель

Карпу поразил бесподобной стрелою,

Как демона — Индра, окутанный мглою,

Осыпал он стрелами кары и мести

Карну с лошадьми и возницею вместе.

И стрелы, как облако черного цвета,

Внезапно закрыли все стороны света.

Карна, крепкогрудый и широкоплечий,

Облитый калеными стрелами в сече,

Казался горой, где листва трепетала,

Где тихо дрожали побеги сандала,

Где шумно цвели на вершинах и скалах

Деревья со множеством листиков алых,

Где ветви вздымала свои карникара

С цветами, что были краснее пожара.

Карна, сонмом стрел обладавший когда-то,

Сверкал, словно солнце во время заката,

Лучи его — острые стрелы, и близко

Сверканье его красноватого диска.

Но стрелы Карны, что, казалось, как змеи

Огромные, жалили злее и злее,-

Погибли от стрел сына Кунти, как тучей

Закрывших весь мир своей тьмою летучей.

Карна, свою боль, на мгновенье развеяв,

Метнул двадцать стрел — двадцать яростных змеев:

Двенадцать вонзил в сына Кунти, а восемь –

В премудрого Кришну, чей ум превозносим.

Из лука, что грозно гремел, потрясая

Окрестность, как Индры стрела громовая,

Задумал направить сын Кунти правдивый

Стрелу, что сравнима с оружием Шивы.

Но Кала, невидимый, сильноголосый,

Воскликнул: "Твоей колесницы колеса

Поглотит земля, о Карна, ибо скоро

Пойдет твоя смерть, кауравов опора!"

(Теленок жреца был Карною случайно

Когда-то убит; рассердясь чрезвычайно,

Карпу проклял брахман: "Твоя колесница

Да в землю во время войны погрузится!")

И то колесо колесницы, что слева,

Земля начала поглощать, ибо гнева

Святого должно было слово свершиться,

И стала раскачиваться колесница!

Не так ли священное дерево в храме

Дрожит на дворе всей листвой и цветами?

Карна всем своим существом удрученным

Забыл об оружии, Рамой врученном.

Его одолела в сраженье усталость,-

Меж тем колесница землей поглощалась.

Оружье, врученное Рамой, забыто,

Стрела со змеиного пастью разбита,

Дрожит колесница, подвластна проклятью,-

И вот, окруженный поникшею ратью,

Карна пред соратниками и врагами

Стал жаловаться, потрясая руками:

"Гласят мудрецы: "Будет дхармой поддержан,

Кто дхарме — Закону и Долгу — привержен".

Ничто меня, верного ей, не порочит,

Но дхарма в несчастье помочь мне не хочет!"

Ослаблен, он так говорил о Законе.

Шатались его колесничий и кони.

Он стал неуверенным в каждом движенье,

И дхарму — свой Долг — порицал он в сраженье.

Метнул три стрелы в сына Кунти, а следом –

Семь новых направил, подверженных бедам,

И стал он смеяться, узрев свою меткость.

Но Арджуна выбрал семнадцать на редкость

Ужасных, пылающих, змееподобных,

И выпустил их, уничтожить способных.

Карну поразив, наземь рухнули стрелы.

Карна содрогнулся, но, стойкий и смелый,

Стал снова уверенным в действиях мужем,-

Стал действовать Рамой врученным оружьем.

Но Арджуна тоже родился для битвы!

Заклял он стихами священной молитвы

Свой лук, что в сраженье разил супостата,-

Оружье, врученное Индрой когда-то,-

И стрел своих ливень обрушил жестокий:

Так Индра дождей низвергает потоки,-

И пред колесницей Карны засверкали

Те стрелы, соперничавшие в накале.

Карна не смутился пред мощью железной,-

Разбил их и сделал их мощь бесполезной.

Сын Кунти услышал от Кришны-провидца:

"Сын Радхи, — смотри, — твоих стрел не страшится.

Оружие Брахмы теперь примени ты!"

Священными мантрами лук знаменитый

Сын Кунти заклял, — и стрела за стрелою

Облили Карну дождевою струею.

Но скорость и стрелы Карны развивали,

И сына Панду тетиву разорвали.

Потом тетиву, ударяя, как плетью,