Махабхарата - Семён Липкин

Как слон — из озерной взволнованной влаги.

Он встал и ударил пандава с размаха,

И тот, обессилен, упал среди праха:

Доспехи разбиты ударом великим,

И сын твой рычит на него львиным рыком!

И вскрикнули сонмы богов и апсары,

Услышав той палицы страшной удары,

И быстро извергли небесные склоны

На витязей ливень цветов благовоиный.

Узрев, что упал Бхимасена в сраженье,

Увидев железных доспехов крушенье,

Губители войск задрожали от страха,

Но тут Бхимасена поднялся из праха,

Облитое кровью лицо утирая,-

И стойкость к нему возвратилась былая.

Он вывернутые вперил свои очи

В того, кто сражался все жарче, жесточе.

И Арджуне Кришна сказал: "Несомненно,

Хоть оба отважны, — сильней Бхимасена,

Но бьется Дуръйодхана с огненным пылом,

И, видно, Бхиме с ним борьба не по силам.

Он действовать должен хитро и лукаво,

А в честном бою не убьет каурава.

Мы знаем, что, асуров рать разгоняя,

Богам помогала обманная майя.

Мы знаем, что Индра на поприще бранном

Вирочану-беса низвергнул обманом.

Мы знаем, — он справился с демоном Вритрой

При помощи майи обманной и хитрой.

Припомнить нам клятву Бхимы не пора ли?

Когда вы, несчастные, в кости играли,

Сказал он Дуръйодхане: "Двинусь я бодро,

Твои уничтожу я палицей бедра!"

Пусть клятву исполнит он, майей владея,

И пусть колдовством сокрушит чародея.

А ежели с помощью майи обманной

Врага не убьет богатырь крепкостанный,

То сын Дхритараштры, чье дело — коварство,

Властителем станет всего государства".

Был Арджуна речью взволнован такою.

Себя по бедру он ударил рукою.

Бхима понял знак и, вступая в сраженье,

На поле умелое начал круженье.

Он то отступал от противника, ловкий,

То делал, приблизившись, перестановки,

Отскакивал воин то влево, то вправо,

О раджа, обманывал он каурава!

Но сын твой, владеющий палицей воин,

Искусен и опытен, крепок и строен,

К врагу продвигался легко и красиво,

Убить его жаждал, исполнен порыва!

Тогда смертоносная мощь заблистала

Двух палиц, обсыпанных пылью сандала.

Два воина, в противоборстве упрямы,-

Как два повелителя смерти, два Ямы.

Казалось, две птицы Гаруды взлетели, — >

Одну уничтожить змею захотели.

Когда раздавались их палиц удары,

На поле сраженья рождались пожары.

Сражались два мужа, отвагою споря,

Как будто два бурей волнуемых моря.

Сражались, достичь убиения силясь,-

Как бы два слона в пору течки взбесились!

Они уставали в неслыханной схватке,

Но были мгновения отдыха кратки,

И снова, в смертельном кружении круга,

Ударами палиц разили друг друга,

Приемов обучены разнообразью,-

Два буйвола буйных, измазанных грязью!

Измученных, раненных, — кровь облила их:

Два древа киншука в цвету в Гималаях!

Владыку увидев на выгодном месте,

Подумал Бхима о свершении мести,

И палицу, вдруг усмехнувшись надменно,

В Дуръйодхану быстро метнул Бхимасена.

Но царь отскочил от угрозы смертельной,

И палица наземь упала бесцельно.

А сын твой, заметив противника промах,

Ударил пандава, искусный в приемах.

Ужасным ударом его оглушенный,

С сочащейся кровью, сознанья лишенный,

Застыл Бхимасена как бы в одуренье,

Но сын твой не понял, что в этом боренье

Ослаблен противник, сражавшийся смело,

Что держит с трудом на земле свое тело.

Он ждал от пандава удара второго,

И, медля, его не ударил он снова.

Бхима отдышался, спокоен снаружи,

И ринулся в битву, вздымая оружье.

Увидев могучего, полного жара,

Твой сын уклониться решил от удара,

Хотел он подпрыгнуть, — хитрец этот ловкий,

Хотел он обман сочетать со сноровкой,

Уловку его разгадал Бхимасена,

Как лев, на царя он напал дерзновенно,

Сумел он противника хитрость постигнуть,

И только Дуръйодхана вздумал подпрыгнуть,

Удар ниже пояса витязь направил,

Ударил по бедрам царя против правил,

И палица всей своей мощью тяжелой

Могучие бедра царя расколола,

И, землю звенеть заставляя, владыка

Упал, весь в крови, без дыханья и крика.

Задули губительные ураганы,

Завыли стремительные океаны,

Земля содрогнулась, поля завопили,

А ливни полны были праха и пыли.

Упал царь царей, жаркой кровью облитый,-

И с неба посыпались метеориты.

Великие смерчи, великие громы

Низверглись на горы, леса, водоемы,

И сын твой упал, — и, стремясь к их обилью,

Дождил грозный Индра и кровью и пылью.

И сын твой упал, не дождавшись победы,-

Взревели и ракшасы и людоеды.

И сын твой упал, — и тогда о потере

Заплакали птицы, растения, звери.

И сын твой упал, — и на поле, в печали,

Слоны затрубили и кони заржали.

И сын твой упал, — и вошли в прах угрюмый

Литавров и раковин долгие шумы.

И сын твой упал, — и во время паденья

Безглавые выросли вдруг привиденья,

Но все многоноги, по все многоруки,

Их плясок страшны были жуткие звуки!

И сын твой упал, — и утратили смелость

Бойцы, у которых оружье имелось.

И сын твой упал, — властелин полководцев,

И хлынула кровь из озер и колодцев.

И сын твой упал, он смежил свои веки,-

И вспять повернули бурливые реки.

И сын твой упал, — и тогда, о всевластный,

Мужчины и женщины стали двуснастны!

Увидев те знаменья, страх небывалый

Познали пандавы, а с ними — панчалы.

Испуганы битвой, сокрылись в тревоге

Апсары, гандхарвы и мощные боги.

Восславив отважных, — за тучи густые

Ушли полубоги, певцы и святые.

Но стан победителей стал беспечален:

Дуръйодхана был, словно древо, повален

И сомаки радовались и пандавы:

Слона ниспровергнул их лев гордоглавый!

Приблизясь к поверженному, Бхимасена

Воскликнул: "О раджа, чья участь презренна!

"Эй, буйвол!" — орал ты, смеясь надо мною,

При всех издевался над нашей женою,

При всех оскорблял Драупади, как девку,-

Теперь ты сполна получил за издевку!"

Дуръйодхану речью унизив такою,

Он голову раджи ударил ногою.

Увидев, что раджу Бхима обесславил,

На голову левую ногу поставил,-

Из гордых мужей благородного нрава

Никто не одобрил поступка пандава.

Но пляску победы плясал Волчье Брюхо,

И брату, исполненный светлого духа,

Юдхиштхира молвил: "Во мраке ты бродишь,

А свет пред тобою! Он — царь, он — твой родич,

Не смей же, безгрешный, с душою благою,

Пинать его голову левой ногою!

Он пал в поединке, державу утратив,

А также друзей, сотоварищей, братьев.

О муж справедливый, чья участь завидна,

Зачем оскорбляешь царя столь постыдно?"

Склонившись потом над простертым владыкой,

Он слово промолвил в печали великой:

"На нас ты не гневайся, раджа: Судьбою

Ведомы, в борьбу мы вступили с тобою,

Не наши — Судьбы ты изведал удары,

За прежние вины дождался ты кары!"

Подняв свои дротики, пики, трезубцы

И в раковины затрубив, славолюбцы –

Пандавы с весельем в шатры возвратились,

Смеясь и ликуя, победой гордились..."

Санджайя сказал: "От глупцов повсеместно

О смерти Дуръйодханы стало известно.

Тогда Критаварман, а также сын Дроны

И Крипа помчались на берег зеленый.

Их стрелы изранили, дротики, пики...

Примчались — увидели тело владыки:

Казалось, что гибелью буря дышала.

Напала на ствол непомерного шала.

Казалось, охотник в лесной глухомани

Большого слона повалил на поляне.

Дуръйодхана корчился, кровь извергая,-

Иль солнечный шар, на закате сверкая,

Упал среди стада и жаркою кровью

Он залил внезапно стоянку коровью?

Иль месяцем был он, закрытым туманом?

Иль бурею вздыбленным был океаном?

И, как окружает главу ратоборцев,

Подачки желая, толпа царедворцев,

Его окружили тогда, безголосы,

Невидимые упыри-кровососы.

Глаза свои выкатив в яростной злобе,