Дамский негодник - Людмила Ивановна Милевская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Вы боитесь, — перебила его Далила, но закончить мысль не посмела.
Карапет Ашотович грустно кивнул:
— Да, серьезно боюсь, не вышло бы то и с Мариной, что получилось с Анфисой. Людмила к Марине ревнует давно, а тут в нее словно черти вселились. Одной Анфисой, боюсь, не ограничится дело. Уж я знаю, что говорю. Короче, скрывать не хочу, я в панике.
— Так и отправьте Людмилу из города.
— Будто она послушает. Что значит «отправьте»? Я ее должен связать? Или в сторожа при ней превратиться?
Взглянув на часы, он вновь спохватился:
— Простите, разговор у нас важный, но я, к сожалению, спешу. Так что мы решили? Вы собираетесь что-нибудь предпринять?
Его повелительный тон Самсоновой не понравился.
— Что я должна предпринять? — спросила она.
Сасунян снова взмолился:
— Далила Максимовна, дорогая, спасите Марину, я вас очень прошу!
— Надеюсь, вы ей не сказали, в чем жену подозреваете? — строго осведомилась Далила.
Он рассердился:
— За кого вы меня принимаете? Нет, не сказал. Да и бесполезно ей говорить.
— Почему?
— Марина мне не поверит. Она дружит с Людмилой и любит ее.
Далила удивленно пропела:
— Да-а? А вот у меня противоположная информация.
Сасунян обреченно махнул рукой:
— Еще бы! Не слушайте вы Людмилу. Это все из-за денег. Моя жена не способна любить. Иногда мне кажется, что даже дочь ей не нужна. У Людмилы одно на уме: деньги, деньги, деньги. Ради них она способна на все. Умоляю вас, уговорите Марину уехать. У ее матери под Питером отличная дача. Пусть Марина с недельку там погостит. А с Людмилой надо что-то делать, срочно…
— Что, например?
Карапет Ашотович растерялся:
— Ну, не знаю, вы же специалист. Таблеток ей дайте, что ли, каких, пусть поспит несколько дней, пока все утрясется.
— Утрясется что? — строго спросила Далила.
Он помотал головой:
— Да не ловите вы на слове меня. Я сам ничего не знаю. А тут еще из-за смерти Анфисы дел свалилось невпроворот.
Самсонова сжалилась:
— Ладно, придумаю что-нибудь.
Сасунян насторожился:
— Что вы хотите придумать насчет Людмилы?
— Галину с ней посидеть попрошу, — сообщила Далила.
— А с Мариной?
— И с Мариной поговорю.
Карапет Ашотович просиял:
— Вот вам ее телефон и адрес. Я очень на вас рассчитываю. Кстати, вы не в курсе, куда пропала Людмила? На мобильный звоню ей, не отвечает.
— Нет, я не в курсе.
— Жаль, — задумчиво вздохнул Сасунян и повторил: — Так вы поможете? Я на вас очень рассчитываю.
— Разумеется, помогу, я же пообещала.
Прощаясь с ним, Далила подумала: «Страшнее всего, когда на тебя начинает рассчитывать подлец и активный манипулятор».
Сасунян действительно был из тех, кто воспринимает жизнь шахматной доской, а людей, соответственно, шахматными фигурами, которые он может двигать по черному и белому полю как ему заблагорассудится.
«Интересно, кто я в его игре? — мысленно рассуждала Далила. — Ладья? Конь? Уж точно, не королева. Спасибо, если не пешка. Пешка?
Да нет, это вряд ли.
Отвести мне роль пешки может только круглый дурак, а Сасунян на дурака не похож.
Следовательно, он отвел мне в своей игре серьезную роль, из которой выйти без ощутимых потерь невозможно. Даже если я постараюсь забыть про него, в моей жизни скорей всего будет происходить то, что он наметил.
Поэтому надо держать ухо востро, но и пугаться не стоит. Будем щупать, искать, размышлять. Надеюсь, встреча с Калоевой прояснит, чего Сасунян добивается и, главное, почему?»
Разумеется, Далиле хотелось сразу поехать к Марине Калоевой.
Хотелось поехать по многим причинам, а совсем не за тем, чтобы выполнить просьбу расчетливого Карапета Ашотовича.
Марина могла знать подругу покойной Анфисы, Зинаиду Попову. Она могла раскрыть причину своей обиды на Сасуняна. У нее наверняка была своя точка зрения на происходящее.
К тому же Марина явная жертва, а жертвы ищут поддержки, которую Самсонова могла дать действенно и умело.
Осознавая свою возможность, Далила не просто по-женски жалела Калоеву, она не просто проникалась сочувствием к попавшему в беду человеку. Далила по своей профессиональной привычке устремлялась на помощь, она всей душой рвалась к тому, кто в ней нуждался.
И все же, возникшая за Людмилу тревога была мучительней и реальней. Далила осознавала, что Людмиле грозит опасность.
Боязнь за жизнь старой подруги взяла верх: Далила к Калоевой не поехала. Она устремилась к Галине Семеновой. По пути позвонила племяннику и, выслушав пафосное «Бонд! Джеймс Бонд на проводе!», торопливо затараторила:
— Женька, прости, что от дел тебя отвлекаю, но срочно твоя помощь нужна. Только прошу, не ругайся…
Евгений тетушку нежно прервал:
— Ну что ты, я и не собираюсь ругаться. Да и нет у меня особенных дел.
Далила встревожилась:
— А что случилось? Ты где?
— Сижу дома.
— Не заболел?
Бонд вздохнул:
— Нет, взял выходной.
«Все ясно, взял выходной и разругался с очередной своей Зайкой, — догадалась Далила и с укором подумала: — Только тогда тетке и рад».
— Говори, что надо? — нетерпеливо спросил Евгений и заверил заранее: — Если смогу, помогу.
— Надо по сотовому номеру вычислить владелицу телефона. И еще, желательно адрес ее узнать. Сможешь?
— Без проблем, конечно, смогу.
— Только, Женечка, это срочно, — попросила Далила.
Племянник пообещал:
— Да прямо сейчас и займусь. Говори номер.
Назвав номер Светланы Михайловны, она попросила:
— Как только появятся сведения, звони мне на мобильный.
— Буд-сделно! — шутливо заверил Евгений.
— Спасибо, — поблагодарила Далила, заруливая свой «Форд» во двор Галины Семеновой.
Глава 21
— Галка, — воскликнула с порога Далила, — у Люськи нашей беда! Надо срочно спасать подругу!
— А что с ней? — лениво осведомилась Галина, с явным отвращением пережевывая бутерброд с докторской колбасой.
— У нее дела хуже некуда… — начала было Далила, но, взглянув на Семенову, осеклась.
Подруга обычно встречала ее с радостью, чмокала в щеку и висла на шее, сейчас же смотрела хмуро и неприветливо.
Далила настороженно спросила:
— Почему пасмурная? Что-то случилось?
— Если и случилось, кого это интересует? Люську надо спасать, а я кто? Я так, фигня, — ни с того ни с сего «лягнулась» Галина и, разом проглотив бутерброд, напустилась: — У меня нет мужа-миллионера, нет квартиры двухуровневой, бриллиантов нет, «Опелей». Я вообще нищета. Мать «одна ночка». На меня можно плюнуть и позабыть.
— Прекрати, — попыталась остановить подругу Далила, но Галина презрительно бросила:
— Да пошла ты!
Такого еще не бывало.
— Ого! — поразилась Далила.
Галина подперла руками бока и «выплюнула» с обидой и ненавистью:
— Сдружились, да?
— Здрасте! О чем ты?
— До свидания! Знаешь сама!
— Ничего
