Почему они убивают. Как ФБР вычисляет серийных убийц - Джон Дуглас
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Это конец очень длинной и запутанной истории», – прокомментировал Джо Хаббард в интервью новостному каналу.
Каков же был мотив Одри Хилли? Была то алчность, злоба, сочетание того и другого или вообще нечто иное? Оглядываясь назад, я думаю, что так сказались ее психопатический склад и, вероятно, психическое заболевание. Конечно, деньги являлись первопричиной ее успешного покушения на жизнь мужа и безуспешного на жизнь дочери, и она точно испытывала ярость и злобу, которые толкнули ее на эти невероятные преступления.
Но, пожалуй, это слишком простое объяснение случая Хилли. Оглядываясь на ее биографию и личностные особенности, сравнивая их с жизненной ситуацией – раннее замужество, брак с человеком, которого она не выбирала, и семья, которой не хотела, – я прихожу к выводу, что ею двигала жажда вырваться из семейного круга и вести свободную жизнь, которая была недоступна ей с Фрэнком. Мои утверждения основываются отчасти на том факте, что она, даже любя Джона Хомана, предпочла расстаться с ним и зашла так далеко, что симулировала собственную смерть, лишь бы сохранить свободу – а заодно обмануть и его, и полицию, которая продолжала ее преследовать. Ей нужно было самой контролировать свою жизнь. Как я говорил, у мужчин этот мотив встречается чаще, у женщин – реже.
Становясь старше и видя, что ее жизнь все сильней отличается от той, о которой она мечтала, она наверняка устала поддерживать этот контроль, скрываться от властей и всех, кто мог ее разоблачить. Хотя ей и на этот раз удалось сбежать, Одри было уже пятьдесят три года, красота ее поблекла, и с каждым днем ей становилось все трудней очаровывать и вводить в заблуждение окружающих, как она делала в Нью-Гэмпшире и Вермонте. Но она все равно не хотела возвращаться в тюрьму – не могла позволить закону взять над ней верх. Она сохранила контроль над своей жизнью до самого конца – того, который, я думаю, сама для себя избрала.
* * *В октябре 1988 года 41-летняя Пегги Карр, официантка из городка Альтурас в центральной Флориде, заболела. Ее положили в госпиталь, там ей стало лучше, и пациентку выписали домой. Но ее состояние ухудшилось, и она опять оказалась в больнице. Пегги жаловалась на боли в груди, сильную тошноту и покалывание в конечностях. Симптомы обострялись; у нее начали выпадать волосы, и она говорила, что внутри у нее жжет, словно огнем. Дальше ее семнадцатилетний сын, Дуэйн Дабберли, и шестнадцатилетний пасынок, Тревис Карр, тоже заболели – с похожими симптомами. Дуэйн похудел с 85 до 50 килограммов. Врачи зашли в тупик. Муж Пегги, Перлин, по кличке Пай, шахтер, беспомощно смотрел, как его жена и дети страдают. Через несколько недель Пегги впала в кому. Дочь Пегги, Сисси, сама мать двухлетней девочки, заподозрила, что Пай мог отравить Пегги. Двое сыновей постепенно поправились, но Пегги так и оставалась в коме.
Врачи провели все мыслимые обследования и анализы. Они предполагали отравление свинцом, ртутью или мышьяком; но когда у Пегги стали выпадать волосы, один доктор вспомнил про таллий, и в анализе мочи у Пегги выявили уровень этого вещества, в двадцать раз превышающий норму! Мальчиков проверили тоже, и анализ оказался положительным. То же самое – у Пая и остальных детей. Таллий широко использовался как крысиный яд и инсектицид, но был запрещен в США с 1972 года.
Началось полноценное полицейское и эпидемиологическое расследование. Более 450 предметов в доме Карров подверглись тестированию. Наконец, следователи нашли ответ: яд содержался в бутылках с кока-колой. Но кто их отравил? И почему?
У семьи не было никаких страховок, так что смерть Пегги или одного из детей не влекла за собой финансовой выгоды. Мотив наживы, соответственно, отметался. Конечно, первым заподозрили Пая. В день, когда Пегги заболела, он ходил на охоту; они часто ссорились; собственно, Пегги даже ненадолго съезжала из дома до того, как все это началось. Он не сразу отвез ее в госпиталь, решив, что жена не так уж больна. С другой стороны, все утверждали, что он отличный парень, он очень любил своих детей, и у него в организме тоже обнаружился повышенный уровень таллия. О других случаях злоумышленной порчи кока-колы в этом регионе не сообщалось. Пострадали только члены семьи Карр. Казалось, что у преступления нет мотива, и при этом оно особо жестокое и бессердечное, потому что это не случайное отравление продуктов, как в случае с тайленолом, раз НС избрал своей мишенью не только взрослых и подростков, но даже маленьких детей.
Однако следствие получило подсказку. За несколько месяцев до того, как Пегги почувствовала себя плохо, семье прислали записку с угрозой на желтом стикере: «У тебя и твоей так называемой семейки есть две недели, чтобы навсегда убраться из Флориды, или вы все умрете. Это не шутка».
Кем бы ни был тот, кто угрожал Паю Карру, этот человек адресовал записку в город Бартоу, а не в Альтурас, как и надо было делать, чтобы ее доставили в почтовый ящик – именно там Карры нашли конверт. Только тот, кто хорошо знал местную адресную систему, мог так поступить. На допросе в полиции Пай рассказал о стычках их семьи с соседями: сорокадвухлетним Джорджем Джеймсом Трепэлом и его сорокаоднолетней женой, Дайан Карр (однофамилицей Пая и Пегги). По мнению Пая, инциденты не были серьезными: просто перепалки из-за громкой музыки и тому подобное – обычные соседские конфликты. Но потом он вспомнил, что после того, как два родезийских риджбека Карров погнались за котами Трепэла, обе собаки внезапно заболели и сдохли. А за два дня до того, как Пегги стало плохо, они с Дайан поругались из-за музыки, которую сыновья Карров включили слишком громко, пока мыли машину. Дошло до того, что Дайан пригрозила вызвать полицию, а Пегги велела ей убираться с их территории.
Дом Трепэлов был обсажен деревьями; они любили уединение. Следователь убойного отдела округа Полк Эрни Минси отправился переговорить с Джорджем Трепэлом и утвердился в своих подозрениях. Трепэл – низенький, бородатый, неухоженный и обрюзгший – сказал, что многие в их городке хотели избавиться от Карров, и использовал при этом выражения, очень похожие на угрозы в записке, которую до сих пор не обнародовали. Минси стал копать под Трепэла дальше и выяснил, что многое из того, что тот ему сказал, – ложь, в частности утверждение, что Трепэл понятия не имеет о таллии. На самом деле в 1975-м Трепэл был арестован и отсидел два с половиной года в тюрьме Дэнбери, Коннектикут, за то, что работал в подпольной лаборатории по производству метамфетамина – а таллий является для него одним из ингредиентов. Находясь в тюрьме, Трепэл регулярно жаловался охране на шум от радиоприемников других заключенных.
Но это еще не все. Джордж Трепэл и Дайан Карр очень гордились своим членством в «Менсе», элитном клубе для гениальных людей. Чтобы попасть туда, надо было входить в два процента лучших при прохождении теста IQ. В основном они контактировали только с членами этого клуба, живущими в округе Полк. Супруги считали себя полной противоположностью Карров. Они действительно отличались выдающимся умом. Джордж был опытным химиком, а теперь работал как независимый программист; Дайан являлась обладательницей научной степени, работала хирургом-ортопедом и изучала клиническую патологию. Познакомились они на собрании «Менсы» в Огасте, Джорджия, где Дайан проходила ординатуру. С тех пор супруги регулярно участвовали в «выходных с идеальным убийством» – сходках клуба, на которых его члены придумывали и разыгрывали идеальные преступления. На одном из таких мероприятий Джордж выступил с речью, где фигурировали следующие строки: «Когда кому-то угрожают смертью, лучше выбросить из дому всю еду и внимательно следить за тем, что ты ешь. Любой предмет, подброшенный на крыльцо, это сигнал от соседей – ты нам не нравишься, убирайся или пеняй на себя!»
По иронии судьбы, отец Джорджа работал в Нью-Йорке полицейским, а после отставки открыл мастерскую по ремонту телевизоров и радиоприемников в Северной Каролине – туда семья переехала вскоре после рождения Джорджа в 1949-м. Джорджа растила в основном мать, Мейбл, которая никому, включая мужа, не позволяла приближаться к ребенку. Она ограждала его от любых драк, а когда что-то шло не так, немедленно бросалась на помощь.
Однако, сколь бы это
