Ночь Саммерсенда - Линдалл Клипстоун

за моими веками. Я не могу сформулировать это слово, но я чувствую его вкус во рту. Сахар, тающий у меня на языке.

Он тихо смеется, и я чувствую щекотание на своей руке. Затем он откидывается на спинку стула. Я открываю глаза и смотрю на него, изо всех сил стараясь не думать о плохом.

Моя кровь на его пальцах. Не сводя с меня глаз, он подносит руку ко рту. Он слизывает мою кровь. И не торопится.

– Ты ужасен. – Я чувствую себя одурманенной, мои веки отяжелели, тело онемело. – Ты правда ужасен.

Моя рука все еще в его руке. Он переворачивает ее и внимательно осматривает рану.

– Исцеление будет не из приятных.

– В тебе нет ничего приятного.

Он улыбается. В уголке его рта виднеется слабое пятно моей крови.

– Какое ты переменчивое создание.

– Просто давай уже закончим с этим.

Он крепче обхватывает пальцами мое запястье. С внезапным порывом тени обвиваются вокруг моей раненой руки, связывая меня тьмой. Порез начинает гореть и болеть. Я сдерживаю крик. Боль – это бесчисленные иглы, вонзающиеся в мою кожу снова и снова. В тысячу раз хуже, чем сам укус, или как это было, когда Подземный Лорд промывал мою рану.

Я пытаюсь вырваться. Он усиливает свою хватку без тени сожаления.

– Я повелитель мертвых. Неужели ты думала, что я смогу исцелить тебя безболезненно? – Его тембр понижается, застревая где-то между лаской и угрозой. – Ты уже чувствовала подобную силу раньше.

Так и есть. И именно это делает его таким ужасным. Эхо воспоминаний о том, что он сделал, чтобы спасти меня, стремительно возвращается. Как он отвел меня в сердце леса, положил на алтарь и своей силой вырвал яд из моего тела. Мысль об этом – быть исцеленной, отчаяние, когда я узнала цену своего обещания, – посылает новую боль через меня, перекрывая пульсацию боли.

Я стараюсь дышать ровно. Представить себя в потоке, почувствовать себя погруженной в воду. Чернильно-темный прилив, поднимающийся все выше, пока я не исчезну под водой. На висках и затылке у меня выступили капельки пота. Мне требуются все усилия, чтобы удержаться на месте. Это пройдет, это пройдет.

Наконец Подземный Лорд отпускает мою руку.

– Вот. Готово.

Я опускаюсь на кровать, сворачиваюсь калачиком на боку. Все еще затерянная под поверхностью волн боли. Все приглушено, темно, пока я медленно не впускаю свет обратно.

Я осторожно смотрю на рану. Она зажила, превратившись в почерневший шрам, изогнутый, как серп луны. Он пересекает печать на моем запястье, луна перерезала солнечную форму знака. Я провожу пальцами по новой отметине, затем вниз, к соответствующему шраму на моей ладони.

– Уже дважды, – говорю я Подземному Лорду, – ты оставил на мне отметину.

Он невнятно мычит.

– Давай постараемся не превращать это в привычку. – Глядя на свои когти, испачканные моей кровью, он грубо вздыхает. Звук, в котором слышны последние следы его перегоревшего гнева. – Почему ты так сильно сопротивляешься тому, что я тебе дал?

– Потому что борьба – это все, что у меня осталось. – Я пытаюсь свернуться калачиком под одеялом, но он хватает меня за плечо и толкает на спину. Наступает момент шока. Меня держат, я слишком ошеломлена, чтобы пошевелиться. Затем я выскальзываю из-под него, застав врасплох, и толкаю его на кровать. Нависаю над ним, упираясь руками по обе стороны от его плеч.

Он пристально смотрит на меня, неземной вид его черт накрывает тень, когда я наклоняюсь ближе. Мои волосы занавешивают нас, как полог, в моих локонах все еще трепещут мертвые листья.

– До этого ты спрашивал, чего я хочу от тебя. Ты действительно хочешь знать?

Взгляд, который он бросает на меня, светится вызывом.

– Пожалуйста. Просвети меня.

– Я хочу большего. – Это звучит как предупреждение, или молитва, или и то, и другое вместе. – Больше власти, больше силы. Магии, которую я могу использовать, чтобы защитить себя. Я больше не буду прятаться за шипами. Я хочу быть достаточно сильной, чтобы всегда оставаться в безопасности в этом мире, полном монстров. Я хочу… быть такой, как ты.

Голод на мгновение вспыхивает в его глазах – он слабый, как пламя, которое только начало лизать сырые поленья.

– Ты хочешь сравняться со мной. Быть равной мне.

Я сглатываю, пораженная внезапным порывом сократить расстояние между нами. Интересно, почувствовала бы я вкус своей крови на его губах, если бы поцеловала его прямо сейчас? С усилием я заставляю себя сидеть спокойно.

– Да. Это то, чего я хочу.

В комнате воцаряется тишина. Постепенно извне просачиваются звуки леса, шелест листьев, шум ветвей, шепот душ. Подземный Лорд не двигается. Он лежит в моих руках и смотрит на меня так, будто я узел, который нужно развязать, как будто ответ на бесчисленные секреты написан на моей коже.

Наконец он кивает, движение настолько слабое, что почти незаметно.

– Я обещаю тебе: в следующий раз, когда Мотылек встанет у тебя на пути, ты будешь той, кто вцепится когтями ей в горло. – С легкой улыбкой он смотрит на мои руки, все еще прижатые к его плечам. – По крайней мере, в переносном смысле.

Медленно я спрашиваю:

– Как это будет работать?

– Нам нужно будет вернуться к тому месту, где я тебя излечил. К костяному дереву.

При звуке этого названия, мягко произнесенного его голосом, я буквально вижу, как из темного леса появляется фигура, жуткая и бледная. Костяное дерево, огромное сердцедрево, растущее в центре леса. Белоснежный памятник, который одновременно является гробницей и алтарем, местом моей смерти и возрождения.

В ушах начинает звенеть. С трудом мне удается спросить:

– Когда?

– Я приду за тобой завтра, в сумерках.

Я отодвигаюсь, выпуская его из-под себя. Он двигается медленно, стараясь сохранить расстояние между нами. Мы сидим бок о бок на краю моей кровати. Не прикасаясь. Я смотрю на новую отметину в виде полумесяца на своем запястье.

Снаружи сердцедрева тихо шевелятся, когда туман пробивается сквозь их ветви. Я представляю стену за деревьями, распахнутые настежь ворота, снова запечатанные прикосновением когтей Подземного Лорда.

– До завтра – не закрывай проход кустарниками.

Он качает головой.

– Я не хочу, чтобы мне пришлось продираться через лес, чтобы спасти тебя, если что-нибудь проберется внутрь ограды.

Мне невыносима сама мысль об этом. Оказаться в клетке, пусть даже всего на одну ночь.

– Если ты так волнуешься, тогда останься здесь со мной.

Он издает звук, слишком резкий, чтобы быть смехом.

– Я не сплю.

Мы смотрим друг на друга. Я никогда не видела его таким неуверенным, таким неустойчивым. Хотела бы я чувствовать