Детонатор для секс-бомбы - Дарья Калинина

– Ты хоть понял ход мысли преступника? – продолжал терзать своего сына подполковник. – Помнишь, что я тебе рассказывал?

– Помню, папа, – уныло промямлил следователь. – Нужно поставить себя на место преступника, понять, что им двигало, и тогда станет ясно, где искать преступника и вообще, кто он такой.

– Вот именно, – кивнул подполковник. – И я тебе не папа.

– Прости, папа, – поспешно извинился следователь. – То есть простите, товарищ подполковник.

– Ладно уж, – смилостивился подполковник. – Иди работай. И помни, очень важно поставить себя на место убийцы.

Женя вышел из кабинета подполковника с тяжелым осадком на душе. Как всегда после разговора с отцом, ему становилась очевидна собственная никчемность. Как-то от одного разговора до другого следователь успевал о ней забыть и даже иногда начинал думать, что он не самый плохой следователь, но после очередной беседы с любящим папой он понимал, как горько ошибался. После таких разговоров по душам со своим отцом следователю неизменно казалось, что говорят они на разных языках. Иногда он просто не понимал, что же хочет от него отец.

– Как же мне поставить себя на место убийцы, если я понятия не имею, кто он такой? – вздохнул наконец следователь, устроившись за своим рабочим столом с кружкой, полной обжигающего кофе. – Ну, предположим, я любовник этой Лазоревой. Явился к ней домой на интимное свидание, но что-то у меня в голове переклинило и я ее убил. А тело положил в горячую воду. Нет, чушь какая-то. Ну, хорошо, пусть она уже принимала ванну, а я так разозлился, что придушил ее прямо в ванне. Ладно, это уже как-то более правдоподобно. Но, значит, я услышал что-то такое, что заставило меня убить ее именно в таком месте. Ведь она, наверняка, должна была сопротивляться. И я это понимал. И значит, я мог бы придушить ее и не в ванне, где я был бы весь забрызган водой. Не очень-то приятно потом идти по улице в мокрой одежде.

И следователь задумался. В это время в кабинет вошел младший лейтенант Касьянов. Ознакомив его с отчетом эксперта, следователь сказал:

– Нужно будет заняться проверкой нового алиби у всех подозреваемых. Я с ребятами сам этим займусь. А тебе другое задание: детально проверить материальное положение убитой Лазоревой на момент убийства. – И посмотрев на Касьянова, чтобы проверить, слушает ли он его, следователь добавил: – Выясни, не делала ли она в последнее время каких-нибудь крупных покупок? Или, может быть, незадолго до смерти она сняла со своего счета крупную сумму денег? Вероятно, что дело тут может быть и не в ревности. Возможно, мы имеем дело с обычным грабежом.

– Убитая была обеспеченной женщиной, так что эту версию отбрасывать нельзя, – согласился со следователем младший лейтенант и, круто повернувшись, отправился выполнять задание.

Несмотря на то что вчера они улеглись спать очень поздно, поспать подругам не дали. Комната, в которой их устроили, была проходной. Клава и ее муж то и дело сновали взад-вперед. А когда к ним присоединились еще и любопытные соседки, то подругам стало окончательно ясно, что пора вставать. Хорошо еще, что они улеглись спать вчера ночью прямо в одежде, иначе сейчас им бы предстояло одеваться под любопытными взглядами набившихся в дом теток. Те со свойственной сельским жителям простотой даже и не подумали покинуть свой наблюдательный пункт в соседней комнате, откуда им была отлично видна постель, на которой почивали обе девушки.

Наскоро выпив чаю и ответив на некоторые вопросы теток, девушки попрощались и выскочили на улицу. Причиной их торопливости было не только желание побыстрей сбежать от любопытствующих бабок, но и странное бурление в их организмах.

– Мне что-то совсем нехорошо, – прошептала Дуня, усаживаясь в машину рядом с подругой.

– А что такое? – живо поинтересовалась Мариша.

– В животе словно бы революция начинается, – жалобно простонала Дуня.

– Угу, – угрюмо кивнула Мариша. – Думаю, что это вчерашняя простоквашка, которой нас милая Клава попотчевала на сон грядущий, дает о себе знать. У меня всю ночь во рту какой-то странный привкус стоял.

– Слушай, давай полежим на травке? – прошептала совсем побледневшая Дуня, когда они немного отъехали от деревни.

– Давай, – согласилась Мариша.

Подруги отогнали машину подальше от дороги в лес, выбрали местечко посуше, где солнышко уже выпило с травы утреннюю росу, и улеглись. Мариша закрыла глаза и приготовилась умереть, так ей было худо. Но неожиданно она услышала справа от себя, где лежала Дуня, какое-то бульканье. Покосившись в ту сторону, Мариша увидела, что ее подруга пьет какую-то прозрачную жидкость из плоской фляжки.

– Можно я тоже попью? – попросила Мариша.

Дуня как-то удивилась, но фляжку Марише протянула. Сделав большой глоток, Мариша почувствовала, что у нее внутри словно взорвалась маленькая атомная бомба. Выпучив глаза, она могла только тяжело дышать.

– Что с тобой? – встревожилась Дуня.

– Что это было? – через некоторое время сумела прохрипеть Мариша.

– Спирт, я думаю, – пожала плечами Дуня. – Прихватила у Клавы. А ты что думала?

В ответ Мариша только прохрипела что-то невнятное, бухаясь опять на травку. Вчерашняя простокваша, запитая чистым спиртом, должна была окончательно свести ее в могилу. В этом Мариша была совершенно уверена. Но через некоторое время, когда она все еще была жива, она вдруг услышала, что по дороге едет чья-то машина. Подруги с любопытством высунули из кустов носы и успели увидеть, что в зеленой «семерке» едет Катька собственной персоной.

– Повезло, что мы с ней не столкнулись, – пробормотала Дуня. – Пока совершенно не хочу с ней объясняться, что мы тут делаем.

Мариша молча кивнула, тоже в душе радуясь тому, что они с Дуней были вынуждены свернуть в лесок, чтобы немного прийти в себя, и благодаря этому избежали встречи с Катькой.

– Знаешь, а я себя чувствую уже значительно лучше, – похвасталась ей Дуня.

Мариша прислушалась к себе и с удивлением поняла, что и у нее тоже все прошло. От спирта в голове образовалась легкая пустота, но Мариша решила, что с ней она как-нибудь справится. В конце концов, не будет превышать скорость в сорок километров.

– Тогда поехали? – предложила она.

И девушки двинулись вперед. Им предстояло сегодня провернуть много дел. И в первую очередь побеседовать с таксистом Михалычем. Он оказался симпатичным усатым дядькой лет сорока. Пожалуй, ему не мешало бы сбросить пару лишних килограммчиков, которые свисали у него с ремня брюк, но в остальном он был очень даже ничего. На добродушном широком лице Михалыча проступила грусть, когда он узнал, от кого подруги к нему явились.

– Да, Клавка вот живет себе и не тужит, а брательник ейный моложе меня был, а уже схоронили, – поник он головой. – Такие вот дела. Мужики нынче мрут как мухи. Вы, девки, если посчастливится замуж выскочить, берегите своих. Других-то вряд ли найдете.

Подруг от такого замечания словоохотливого шофера просто перекосило. Мариша уже открыла рот, чтобы объяснить Михалычу, что, вопреки расхожему мнению, для большинства женщин свет вовсе не сошелся клином на замужестве. И вообще по нынешним временам иметь мужа – это слишком большая роскошь. Лучше уж иметь мужчину во временном пользовании. Дешевле для нервов выходит. И что уж вообще непонятно, с чего это шоферу пришло в голову, что две симпатичные и в меру нормальные девушки не смогут найти себе какого-нибудь дурака, чтобы взял их в жены? Но Дуня очень вовремя пихнула подругу в бок, и Мариша проглотила начало своей речи, а заодно и середину и конец. И очень хорошо, что она ничего не ответила на заявление шофера, потому что Михалыч, судя по всему, явно обожал порассуждать на отвлеченные темы. В другое время подруги его бы с интересом выслушали, но сейчас у них была более важная проблема.

– Скажите, вы помните того мужчину, которого привезли в Славино? – поинтересовалась Мариша.

– Это вы про хахаля тетки Глафиры, что ли? – уточнил Михалыч.

– Почему вы так решили? – спросила Дуня.

– Так я больше никого в последнее время в Славино не возил, – удивленно пожал плечами Михалыч. – Только этого мужика. И все.

– Нет, я спрашиваю, почему вы решили, что мужчина именно Глафирин хахаль, а скажем, не родственник или деловой знакомый? – пояснила ему Дуня.

– Скажете тоже! – фыркнул Михалыч. – Родственник! Да Глафирину родню я по пальцам перечесть могу. Дочка у нее в Питере. Да семиюродный брат ее покойного мужа в соседней деревне живет. Брата и его семью я отлично знаю. А деловые знакомые? Да какие у Глафиры дела могли быть? Яйца и гусей она в магазин сдавала, так там учет баба ведет. Так что тот мужик, он чужой был. И потом он ночевать у нее намылился. Ясное дело, что хахаль!

– А как он выглядел?

– Во! – поднял указательный палец Михалыч. – Опять же вид у него был такой, словно женихаться едет.