Привет! Я вернулся (СИ) - Филимонова Лина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Это, конечно, странно. Кругом столько красоток… Но он запал на меня. У него бзик на рыжих с формами, это мы выяснили еще пять лет назад. Вот в чем дело. А вовсе не в том, что я такая уж неотразимая.
Если он решил сбежать — это прекрасно!
Это самая лучшая новость за последнее время. Испугался ответственности и помчался на самолет, сверкая пятками… Как это похоже на Матвея!
Но я ошибалась. Матвей не улетел. Он появился примерно через час после того, как мы с Ваней вернулись домой.
Позвонил у калитки. Я, усадив Ваню за мультики, пошла открывать.
Сердце бешено колотилось, в горле пересохло, ноги отказывались подчиняться. Но у меня не было выбора. Я уже знала — раз Матвей пришел, он просто так не уйдет. Он настойчивый и упрямый. Он всегда получает свое.
Но в этот раз не получит!
У меня еще была слабая надежда, что он пришел не из-за Вани. Но, когда я увидела его лицо, надежда мгновенно испарилась.
Матвей выглядел по-другому.
Без своей обычной насмешливой улыбочки. Без наглого раздевающего взгляда. И даже поза у него была не такой вызывающей, как обычно. Он держался за забор, как будто ему нужна была дополнительная опора.
— Ваня — мой сын, — произнес он.
И это был не вопрос.
Он все же услышал… Сумел посчитать и понять.
— Целый час соображал? — выдала я.
Мне было страшно. Но я держалась. Я тоже могу быть насмешливой и ироничной. Я не покажу Матвею свое волнение и свой страх!
— Ага, — отозвался он. — Я знатный тормоз.
Мы стояли друг напротив друга. Как несколько часов назад, когда он внезапно предложил мне стать его женой.
Но теперь все было по-другому. Матвей вглядывался в меня так, как будто впервые видит. Смотрел пристально, будто пытался заглянуть прямо в душу.
Я ждала, что он начнет меня упрекать — я не сказала ему о сыне! Но он неожиданно произнес:
— Настя, прости меня.
Я растерялась.
Я приготовила все свои колючки, чтобы защищаться от него. А он не нападает…
— У меня все прекрасно, — произнесла я.
— Я очень перед тобой виноват, — продолжил Матвей.
— Мне не нужны твои извинения.
— Я готов на все, что угодно…
— Ты мне не нужен. И Ване тоже.
В этот момент его лицо стало жестким.
— С этим я не могу согласиться.
— У тебя нет права не соглашаться.
— Я хочу общаться со своим ребенком, — произнес Матвей ту самую фразу, которой я так боялась.
— Он привяжется к тебе, а ты исчезнешь! — выпалила я.
— Я не исчезну.
— Вернешься домой, в Москву.
— Я не исчезну из жизни своего сына.
— Я тебе не верю. Как ты думаешь, могу я тебе верить? У тебя даже фамилия ненастоящая!
— Моя фамилия Морозов. Морозов Матвей Михайлович.
— Очень приятно. Матвей Морозов…
— Взаимно.
— На самом деле нет, не приятно! Ты даже не Иванович! И отчество было фальшивое… Ты весь — фальшивка!
— А какое отчество у Вани?
Кажется, в этот момент зазвучала барабанная дробь. Я ее слышала. И по глазам Матвея видела, что он тоже слышит.
Он напрягся. Натянулся, как струна. Он ждал приговора…
Как я в этот момент жалела, что при рождении Ванечки поддалась слабости и дала отчество настоящего отца! Тогда я еще надеялась, что он скоро вернется.
Но он вернулся слишком поздно.
— Матвеевич, — нехотя ответила я.
— Настя! — выдохнул он.
Это был вздох, наполненный благодарностью.
— И я жалею об этом, — добавила я.
Но Матвей меня уже не слышал.
— Иван Матвеевич, — произнес он. — Мой сын. Похожий на меня.
Эти слова прозвучали так торжественно…
— Мама! — раздался в этот момент голос Ванечки.
И он сам подбежал к калитке.
— Иди домой, — прикрикнула на него я. — Смотри мультики.
— Мультики закончились.
— Включи другие.
— Привет, ковбой! — произнес тем временем Матвей.
Он смотрел на Ваню каким-то жадным взглядом. И меня это пугало.
— Привет, — отозвался мой сын. — Будешь сегодня моим конем?
— Конечно!
— Ой, там папа едет! — внезапно воскликнул Ваня. — Он будет моим конем.
У калитки притормозила машина Паши.
— Папа, папа! — Ваня побежал открывать переднюю дверь.
Мой муж вышел, Ваня бросился ему на шею, обнял, начал что-то увлеченно рассказывать. Напрочь забыв про Матвея.
А новоявленный папаша стоял и смотрел на это с таким потерянным видом, что мне даже стало его жалко…
44
Матвей
Это было как удар ножом в печень. Вполне заслуженный удар. Но от этого не менее болезненный.
Мой сын называет папой другого мужика!
Прыгает ему на шею, шепчется с ним о чем-то. Предпочитает, чтобы он был его ковбойским конем.
Ваня забыл обо мне в тот момент, как увидел глиста.
Это было больно. Очень больно!
В эти мгновения вся жизнь пронеслась у меня перед глазами. Вся моя никчемная бестолковая жизнь…
Пять лет. Я просрал пять лет.
Я не был с Настей, когда она была беременна. Ей, наверное, было страшно. Я исчез. Она осталась совсем одна… Но сохранила ребенка.
Моего ребенка.
Я не встречал ее из роддома. Не помогал в первые, наверное, очень трудные, месяцы.
Я не видел своего новорожденного сына. Меня не было рядом, когда он делал первые шаги, говорил первые слова…
Но теперь я никуда не денусь!
Хотя Настя, кажется, думает по-другому.
— Тебе пора уходить, — говорит она.
И смотрит на Глиста.
А он смотрит на меня. И я не могу понять его взгляда. Вчера он чуть ли не целовался со мной и называл друганом. Но он был пьян.
А сейчас… он идет ко мне. Неужели снова будет драться? Ну не на глазах у Вани же! Не хотелось бы случайно размозжить ему голову и напугать ребенка.
— Здорово, — Паша протягивает мне руку.
Я ее пожимаю.
Он смотрит на меня. На Настю. Снова на меня…
— Папа, пошли, я тебе покажу, какую башню я построил! Выше моей головы. И она не падает!
— Пошли, — говорит Глист.
И они уходят в дом.
Настя хочет, чтобы я убрался отсюда.
— Уходи, — снова повторяет она.
— Нет, — просто отвечаю я.
— Нет?!
— Я хочу пообщаться с сыном.
— Но он этого не хочет.
— Он просто не знает…
— Не вздумай говорить ему!
— Почему это?
— Потому. Ты уедешь. Не надо вносить хаос в его жизнь.
— Я не уеду, — заявляю я.
— Пф-ф-ф! — фыркает Настя.
— Я не брошу своего сына.
— Где ты был пять лет назад? Четыре года? Три? Два?
— Я не знал…
— Потому что не хотел знать, — обрывает меня Настя.
— Я виноват, — говорю я. — Я признаю это. Но я хочу все исправить.
— Поздно! У Вани уже есть отец. И, как ты видишь, у них прекрасные отношения. Ты и здесь хочешь все испортить? Ты всегда все портишь! Зачем ты вообще приехал?!
Кошка тяжело дышит. Она раскраснелась. Прикусила губу. Ее грудь вздымается… И я начинаю думать совсем не о том!
Если бы она сейчас прочитала мои мысли, боюсь, меня бы закопали на заднем дворе.
— Настя, я не уйду. И не исчезну. Я буду рядом всегда. С этого момента и навсегда.
Она стоит, уперев руки в бока.
А я просто обхожу ее и направляюсь к дому.
Вхожу вовнутрь, слышу голоса Вани и Паши, иду на них.
— Стой! — Кошка сзади дергает меня за рубашку. — Что ты собираешься делать?
— Скакать на четвереньках и ржать, — отвечаю я.
Думаю, Насте хотелось огреть меня по голове чем-нибудь тяжелым. Очень тяжелым. И все-таки закопать на заднем дворе. Чтобы я не мешался. Не лез в ее налаженную жизнь.
Я и сам думал не лезть.
Но не смог.
Еще не зная, что Ваня — мой сын, я не мог противиться своим чувствам. А уж теперь… Теперь им от меня не избавиться.
Пусть Кошка даже не мечтает меня закопать. Я неубиваемый. Я живучий. Я прошел через многое и выжил. Чтобы растить сына… Вместе с Настей, естественно.
— И-го-го, — говорю я, появляясь на пороге детской.