Привет! Я вернулся (СИ) - Филимонова Лина

До меня дошло: я люблю Настю. Я не знаю, как без нее жить.

Не могу представить, что вернусь домой, к своей работе, в свою одинокую квартиру. И продолжу все как раньше.

Без нее.

Я нормально жил без Насти все эти годы. Но сейчас со мной что-то случилось. Привычное течение мыслей и событий заклинило. У меня открылись глаза на самого себя. Моя жизнь уже давно была пустой! Мне чего-то не хватало, и я сам не знал, чего.

Все время куда-то бежал, что-то завоевывал. Не мог остановиться — ведь еще столько вершин можно покорить! За покоренными вершинами возникали новые, за ними — следующие. И так до бесконечности.

Темп гонки нарастал, а количество радости и удовольствия от жизни снижалось. Мне нужно было все больше адреналина, чтобы чувствовать себя живым.

Так вот. Я пресытился адреналином. Он больше меня не штырит.

Теперь меня штырит “Тархун”. Он такой же зеленый, как Настины глаза… И для меня сейчас в этих глазах сосредоточена вся вселенная.

— Чего это я дурак? — поинтересовался я.

Мы с Настей стояли вплотную друг к другу. Я перестал отступать. А она не отошла назад…

Я не удержался и обнял ее. Провел руками от хрупких плеч до тонкой талии. Успел ощутить ладонями крутой трамплин там, где талия переходит в мою любимую попу…

— Прекрати!

Настя оттолкнула меня.

— Ладно, ладно.

— Ты совсем рехнулся!

— А мне кажется, наоборот…

— Зачем ты говоришь мне такие вещи! Я замужем! Я люблю мужа!

— Ты в этом уверена?

— Да!

— А я нет.

— Ну и дурак!

Опять она меня так назвала. Это даже мило. Не козел, не дебил. А дурак. Как-то по-детски…

— Иди, — Настя подтолкнула меня к выходу.

— Ты меня прогоняешь?

— На сегодня процедуры окончены.

— Я приду завтра, — произнес я, скрываясь за дверью. — И послезавтра. И после-послезавтра.

— Рано или поздно две недели закончатся, — злорадно произнесла Настя. — И ты уедешь.

Я ничего на это не сказал.

Но подумал: а уеду ли?

Настя

— Мам, а дядя сегодня к нам придет? — спросил меня Ваня, когда я забрала его из садика.

— Какой дядя? — похолодела я.

Неужели он запомнил Матвея?

— Ну, этот… И-го-го! — радостно заржал мой сын. — Который был вчера моей лошадкой. То есть ковбойским конем. А я был ковбоем.

Ни про каких ковбоев Ванечка до вчерашнего дня и не слышал. Это явно Матвей его научил. И когда только успел?

— А почему ты вчера проснулся? — спросила я.

— Не знаю… Я захотел пить, позвал тебя, ты не пришла. Я пошел на кухню, а там дядя Цезарь. И тот другой дядя. Он сегодня придет?

— Нет, не придет.

— Почему? — расстроенным голосом спросил Ваня.

— Ему некогда. У него своя жизнь.

И побыстрее бы он в эту свою жизнь убрался!

Уже и Ванечку успел очаровать. И мама моя с ним на ужин собирается. И с Цезарем Юрьевичем где-то познакомился…

Но это все цветочки. Ягодки — это то, что даже Паша сказал, что Матвей — нормальный мужик!

Мы с Ваней выбрались из маршрутки. И начали свой обычный спор. Я хотела побыстрее пойти домой — у меня там куча дел. А он хотел на новую детскую площадку!

— Может, папа с тобой вечером сходит, — неуверенно предположила я.

— Я хочу сейчас!

— Мне надо готовить ужин.

— Я могу пойти один.

— Ну нет. Один ты пойти не можешь. Ты еще маленький.

— Я уже большой, — заявил Ванечка. — Мне скоро будет пять лет!

— Ну где же скоро? Только весной! В апреле.

— А когда весна?

— После зимы. Но сначала осень должна закончится. А она только началась.

— Значит, сначала будет осень, потом зима, а потом мой день рождения?

— Ага.

— В апреле мне будет пять лет! — еще раз повторил мой сын. — Я буду старше Феди.

— Будешь, конечно. Но недолго. У него день рождения в мае.

Я подняла глаза.

И наткнулась взглядом на Матвея…

41

Матвей

Я не нанимался Глисту в друзья!

Да, мы с пиратом соскребли его с пола. Дали стакан портвейна. Потом еще один… Нам пришлось снять с него рубашку и повытаскивать осколки. От бутылки, которую он сам разбил, между прочим!

Цезарь намазал его зеленкой. А я в это время чокался с ним портвейном, хотя сам не пил. Я слушал его пьяное невнятное нытье. И смотрел в его постепенно стекленеющие глаза.

Я не говорил Паше, что отстану от Насти! Я вообще мало говорил.

Но он с чего-то решил, что я “классный мужик”. И что мы с ним теперь друганы не разлей вода.

Идиот.

Придурок хлипкий! Сам на пустом месте создал себе проблемы. Будь на моем месте кто-то другой, его бы отделали, как отбивную. А нефиг лезть к более сильному противнику!

Хотя, с другой стороны, это даже вызывает уважение…

Но пьяные сопли и слюни не вызывают!

Мы довезли его до дома. Сдали на руки Насте. Она смотрела на меня так… Эти горящие зеленые глаза. Этот злой румянец, на милых щечках. Эта вздымающаяся от переполняющих эмоций грудь…

Больше всего на свете я хотел схватить Настю в охапку и поцеловать.

Долго-долго и нежно-нежно целовать ее сладкие пухлые губы…

Но, боюсь, она бы не оценила такого жеста. Ее беспокоило здоровье и самочувствие непутевого муженька.

А меня она хотела убить на месте!

И все-таки я сказал ей то, что давно хотел сказать. Момент был абсолютно неподходящий. А когда будет другой? Боюсь, никогда.

Все не вовремя.

Я тормоз и идиот, мы это уже выяснили. Я опоздал на пять лет.

Но я все же сказал ей!

А сегодня Настя делает вид, что ничего не было.

Разговаривает со мной холодно и отстраненно, как с обычным пациентом. Хотя нет. С обычными пациентами она добра и приветлива, я не раз видел.

И только со мной играет в Снежную королеву…

Я довольствуюсь малым. Случайное прикосновение. Нечаянная улыбка, адресованная не мне, а тому, с кем она говорила по телефону. Взгляд в вырез халата…

Сегодня я пыхчу на тренажерах.

Настя задала бешеную скорость на специальном имитаторе велосипеда. Пять лет назад я умирал, работая на такой скорости. А сейчас это мне как два пальца об асфальт.

— Я не думаю, что вам, пациент Иванов, нужна восстановительная терапия. У вас и так все прекрасно. Вы на удивление хорошо восстановились после аварии и операции.

— Настя… — произнес я. — Вообще-то, моя фамилия не Иванов.

— Мне все равно.

Она даже не удивилась!

Значит, пыталась что-то обо мне узнать. Поднимала мои данные, записанные в карточке.

— И адрес в моем паспорте ненастоящий. И сам паспорт тоже.

— А ты сам настоящий? — пылко воскликнула моя любимая женщина. — Кто ты вообще такой?

Справедливый вопрос…

— Понимаешь, пять лет назад мне нужно было скрыться. Та авария была подстроена…

— Зачем ты мне это сейчас рассказываешь?

— Чтобы ты знала.

— Мне все равно! Это меня не касается.

— А пять лет назад было не все равно?

— Переходи на следующий тренажер, — скомандовала Настя.

— Слушаюсь и повинуюсь, — улыбнулся я. — Мне нравится, когда ты такая злючка.

— Заткнись. Просто замолчи и работай на тренажере.

— Настя, я очень жалею, что не вернулся тогда…

— А я не жалею. У меня все хорошо. Без тебя.

— А у меня не очень хорошо…

— И поэтому ты приехал? Что тебе вообще от меня нужно?

— Мне нужна ты.

Настя расхохоталась.

— А если бы я сразу согласилась пойти в ресторан и покататься на яхте? Ты бы просто переспал со мной и уехал.

— Нет, я…

— Тебя заводит все недоступное! Я тебя знаю. Твой девиз: вижу цель — не вижу препятствий.

— Меня заводишь ты! — выпалил я. — И только ты.

— И тебе плевать, что я замужем. Что у меня ребенок. Ты готов разрушить мою налаженную жизнь, чтобы просто развлечься!

— Настя, ты не права! Я не хочу разрушать твою жизнь.