Excommunicado (СИ) - Темида Ди

Рамирес осекает меня таким убийственно-вкрадчивым и ледяным тоном, в котором сквозит приметная угроза, что на миг кажется, будто к ногам подбирается знакомый вязкий туман страха, собирающийся захватить в плен:

— Я задал вопрос. Каков твой вердикт?

Его фигура, не шелохнувшись, всё так же стоит у стекла, не оборачиваясь ко мне, и я, тихо выдохнув и собрав волю в кулак, пускаюсь в рассуждения:

— Я бы не стала заключать этот договор, потому что здесь требуется открытие минимум двух компаний-однодневок. С учётом нашей ситуации с иском, думаю, за деятельностью «Сомбры» уже следят и будут следить до исхода суда, который даст дальнейшее понимание надзорным органам. Я уже говорила, что внимание может стать пристальным… — заправив прядь за ухо и коснувшись документов в лежащей папке, без запинки решительно продолжаю: — Так вот. Мне кажется, сейчас непросто создать эти однодневки, только если у тебя нет каких-то подставных лиц для того, чтобы назначить директорами. Да и сумма… Слишком, кхм, символична, чтобы так рисковать. Будет непросто потом избавиться от этого балласта, когда деньги будут в оффшоре.

Проходит минута, и Рамирес, наконец, поворачивается, но по мне — ни малейшего мазка взгляда: он сразу смотрит в упор на Нельсона, который неосознанно вжимает голову в плечи.

— Джеффри, ты слышал миссис Ричардс? — бархатный тон выдаёт почти шепот, и всё бы ничего, если бы он не был таким пугающим.

Рамирес явно очень зол и раздражён.

— Да, сэр.

— Тогда я жду через час новый договор. Работаем по старой схеме с трастами. И если ты ещё раз явишься ко мне с каким-то новым шатким вариантом, не продумав все мелочи, будь уверен, что работа здесь для тебя закончится в ту же секунду.

— Да, сэр. Разрешите идти, — ещё немного, и бедный начальник отдела начнёт заикаться.

Рамирес отпускает его едва заметным жестом ладони, и Нельсону не требуется показывать дважды — дверь трусливо закрывается вслед за ними.

Я часто моргаю, пытаясь переварить всё происходящее, и благо наступившая тишина позволяет взять себя в руки — Рамирес же снова вглядывается в чёртово окно, будто меня нет и никогда не было в кабинете.

Всё тот же широкий разворот плеч. Хоть и средней комплекции, но та же массивная фигура, облачённая в очередной дорогой, сегодня тёмно-изумрудный, костюм в изящную клетку. В облике моего мучителя ничего не изменилось, но при этом поменялось так много всего…

— Альваро, я…

Мой голос звучит сипло, и не до конца продумано то, что должно быть озвучено, но в ответ я получаю короткое, как пощёчину, и единственное:

— Свободна.

…Так и не успев начать хоть какой-то разговор.

***

Он объявляется в моём кабинете в девятом часу — понятия не имела, что противный и высокомерный босс, решивший, очевидно, теперь пить мою кровь, всё ещё здесь.

Я успеваю спрятать уставшее лицо в ладони и тихо заскулить так, чтобы Рамирес не услышал, пока закрывает дверь. После столь тяжёлого дня только его сейчас не хватало. И после того, что было в кабинете…

Ожидаемо — его взор тут же направлен на картину. А после куда угодно, но вновь не на меня.

— Собирайся. Едем на встречу.

Противно жужжащая оса обиды колет под рёбра. Нет. Хватит с меня подобных фразочек. И в конце концов — он что, настолько теперь брезгует, что не вступает даже в мимолётный зрительный контакт?

— Я была бы благодарна, если бы ты не разговаривал со мной, как с отбросом общества, — со злостью выплёвываю я, сверкнув глазами. Глубоко вздохнув, понимаю, что не получу ответного рявканья, и поэтому уже бесцветно добавляю: — На какую встречу? Я безумно устала и хочу домой.

— Увидишь, — наконец-то в одном слове хотя бы мимолётно проскальзывает мягкость — первая во всех интонациях за день.

Вот, значит, какую тактику избрал Альваро — односложные реплики и отношение ко мне, как к пыли под ногтями. Что ж… Своеобразно, с учётом того, что моей вины ни в чём нет. Но, по крайней мере, это говорит о том, что не я одна постоянно думаю о внезапном столкновении наших губ.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Приятно знать, что и он, похоже, тоже в замешательстве. Хотя…

Мы в незыблемой тишине спускаемся, сохраняя приличное расстояние друг от друга в лифте, до машины, где уже преданным псом ожидает Смит. Куда же без него… А я опять бросаю тоскливый взор на своё вольво, представляя, как завтра буду добираться на такси.

Молчание сохраняется и дальше, когда едем, и сегодня в салоне даже нет музыки. Я не рвусь начинать беседу ни с одним, ни с другим, пытаясь лишь набраться терпения, и надеюсь на быстрое окончание непонятной встречи в такое позднее время. Голова не варит совершенно, настолько много я перелопатила за сегодня информации и настолько сильно запуталась во всём, что касается собственной жизни.

За окном проносится город, уже покрытый шёлковым саваном ночи, и в какой-то момент я даже успеваю вздремнуть. Странно, что не ощущается тревога или близость опасности, — даже когда машина сворачивает на шоссе и через милю подъезжает к лесополосе, я ни о чём не задумываюсь. А стоило бы.

Раздаётся щекочущий звук гравия под колёсами, и мы останавливаемся у большой фермы. Я удивлённо округляю глаза, осматривая вытянутую постройку с тёмной крышей.

— И с каких пор «Сомбра» занимается сельским хозяйством? — утомлённым, но всё же едким тоном осведомляюсь я, повернув голову к Рамиресу, пока ещё изучающему обивку пассажирского кресла перед собой.

Но тут его дверца медленно приоткрывается, поддерживаемая Энтони, и Альваро лишь молча растягивает губы в зловещей усмешке, прежде чем выйти. Мне становится не по себе, но почему-то пока искренне верю, что эта поездка никак не связана со мной.

Выйдя следом и в этот раз не брыкаясь на манеры Энтони, успевшего подскочить и к двери с моей стороны, я накидываю поверх блузки пиджак, чтобы не дать ночной прохладе проникнуть к телу. Ферма освещена со всех сторон, и даже вывеска на ней имеет яркую подсветку. Стрекотание насекомых и проносящиеся вдали по шоссе машины, сливающиеся в единый монотонный звук, — это всё, что нас встречает. Сощурив глаза и приглядевшись ко входу в здание, замечаю в полумраке нескольких человек. Тоже одетых в костюмы, правда, явно не такие броские…

— Просто скажи, что мне ничего не угрожает, — выдав накативший с головой страх, вдруг ляпаю я, пока ещё на свободе шагая рядом с Альваро к ферме.

К его непредсказуемости невозможно привыкнуть, поэтому мне стоит узнать наперёд.

— Тебе? — откровенно забавляясь, хитро переспрашивает он, глядя прямо перед собой. — Тебе — точно ничего.

Мороз страха рисует жуткий узор на коже, настолько мне дискомфортно, и когда мы подходим ближе к ожидающим, я вдруг отчётливо понимаю, что это — его люди, а мы явно не на деловой встрече… В памяти тут же встаёт образ того убитого криминалиста, и я невольно задаюсь вопросом: чью судьбу Рамирес приехал вершить в этот раз?..

Наивно было бы предполагать, что лоск офиса «Сомбры» и строгость официального дресс-кода его сотрудников — это всё. Нет… Кажется, вот оно: я дорвалась до той самой плесени под красивой штукатуркой. Только вот для чего он взял меня с собой?..

Пять мужчин разного роста и конституций тел с благоговением опускают головы в поклоне перед Альваро. Но потом у одного я вижу на кулаке серебристый кастет, а двое других со странным блеском в глазах принимаются осматривать меня, отчего тут же становится мерзко. И происходит то, что замечаю только я и чего меньше всего ожидаю в этот момент, — Рамирес сдвигается всего на пару дюймов, но этого уже достаточно, чтобы закрыть меня плечом от возникшего повышенного внимания. Его спина под пиджаком хищнически напрягается.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Это — миссис Ричардс. Она со мной, — с непробиваемой сталью в голосе молвит он, и те двое прихвостней сразу же отводят глаза. — Он здесь?

Вопрос звучит не к месту, и я запоздало понимаю, что Рамирес сменил тему, перейдя к неведомому для меня делу, на которое приехали. И тот, что крупнее среди пятерых, прокуренным голосом отвечает: