И пришел доктор... - Михаил Орловский

Так что этот товарищ тоже попал в список. Далее же, вплоть до моего тёзки, шли Царьки невзрачные и управляемые Партией, кроме интереса к собственным нуждам, они вреда не приносили. Лень было. А вот Царь-тёзка капустки порубил прилично, удачно нажившись на выводе войск.

Правда, несмотря на сверхприбыль, продажа Царством отдельных запасных частей Министерства Охраны не прекратилась. Постепенно разбирались основные, несущие части, а подсобные — оставались нетронутыми. Наши императорские лодочки, с гербом на борту, стали использоваться в качестве живых мишеней, для совершенствования сноровки отдельных товарищей, не знающих русского языка.

Основные государевы фабрики и флотские кузницы стали работать на экспортный флот и снабжать импортных моряков со скоростью 5 лодок в год. Холодная война была брошена наследниками престола в топку и растоплена жарким огнём от купюр с изображением Президентов страны, которую открыл Христофор Колумб. И пламя в этой печечке поддерживается и по сегодняшний день. Горит и день ото дня разгорается. Вот такой он Человеческий Фактор.

Вы всё ещё не понимаете, что это за хитрый фактор и не можете себе представить, как наши лодки используют в качестве живых мишеней? Вот и я не мог, пока на флот не попал.

Одним незнойным августовским летом наш Царский атомоход с красочным гербом, нарисованным на рубке, вышел в Северное море на боевые учения. Экипаж, численность которого на семь человек превосходила весь выпуск моего знаменитого курса, пребывал в благом неведении, что их час уже пробил.

То, что настала пора пробить их часу, определили не какие-нибудь там Высшие силы или ангелы Смерти, на кои плечи сваливаются все преждевременные уходы из жизни, а самое что ни на есть обычное руководство, сидящее в кожаных столичных министерских кабинетах. Разумеется, решение о прибытии часа к ним пришло не просто так, с бухты-барахты, а с весьма приличным счётом в Швейцарском и Люксембургском банках. С приличным до неприличия.

Итак, проданные подводники (другими словами не сказать) вышли в Баренцево море на тактико-стратегические учения. Как обычно, данные учения сопровождались нашими, вновь обретёнными, «союзниками», лодками солнечной Америки. Это уже стало почти правилом, что наши учения кто-нибудь сопровождает. На всякий пожарный, якобы.

Царский атомоход, имея ключевую позицию по плану, занял прицельную глубину в тридцать метров. Получив сигнал, он, согласно учениям, произвёл торпедную атаку по условным кораблям противника. Торпеды, с гулким шумом, разрезав толщу воды, точно скальпель, направились к этим условным целям.

А дальше случилось вот что. Одна из лодок «союзников», оснащённая современной компьютерной автоматикой, восприняла данную атаку на себя и самостоятельно произвела ответный ход: боевая торпеда угодила прямо в носовую часть нашего атомохода. Оглушительный взрыв разнёс первые два отсека на железные щепки, разбросав их по песчаному дну моря. Шансов на спасение не оставалось ни у кого. Вернее оставались у группы подводников, запершихся в девятом отсеке, но эти мизерные шансы им уровняло всё то же Руководство, не предоставив своевременно помощь. Упав на сто двадцать метров глубины, наши моряки навсегда обрели покой…

На ста двадцати метрах, в неосвещённом девятом отеке, не чувствуешь себя с комфортом. Особенно, когда в восьмом, за переборкой, слышно, как стучит морская вода. Стучит она так сильно, что кажется, будто ей для самоудовлетворения нужно непременно заполнить всё свободное пространство. Абсолютно всё…

На ста двадцати метрах, без света и с нехваткой драгоценного воздуха, на спасение не приходится рассчитывать. Хочется, конечно, до боли, но не приходится. И капитан второго ранга прекрасно отдавал себе в этом отчёт. Судя по перекличке, их здесь шесть и он самый старший. Хотя звание вряд ли что-то значит в такой ситуации…

На ста двадцати метрах перед глазами проплывает вся твоя жизнь. Будто кинофильм ты видишь свой край, своих друзей и милых сердцу родных и близких людей. Ощущаешь их тёплое дыхание, чувствуешь их мягкое прикосновение и даже слышишь отдельные обрывистые фразы. Они что-то говорят, но тебе до конца не разобрать значения их слов. Пропасть между вами растет, и они растворяются в толще синих вод. Вслед за этим наступает тишина…

На ста двадцати метрах, когда мир съёживается до размеров маленького девятого отсека, шестым чувством понимаешь, что от тебя уже ничего не зависит. Это чувство захватывает тебя всего, и вселенский страх парализует твоё тело. «Надо хоть, чтобы люди в панику не впали» — только одна мысль и витает беспрестанно в голове. Успокоив всех и дав команду «Стучать в корпус», капдва достал из кармана намокший блокнот, нащупал где-то обломанный карандаш и стал вслепую писать. Писать своё последнее в жизни послание..

Можно долго говорить, что забыли отключить автоматику, что комингс-площадка была повреждена, и не могли вскрыть девятый отсек, но все, кто служил на флоте во время той трагедии, в один голос уверяют: жизни подводников продали за чрезмерно огромные деньги….

И в наши дни, всё тем же потоком, продолжают течь жирные капустные реки в карман чиновников и Царей, стоящих у штурвала власти. Но лично мне не хочется что-то подачек от проклятых империалистов. Увольте меня от этого…

ГЛАВА 34 РАСПРЕДЕЛЕНИЕ СНАБЖЕНИЯ

Круговая порука мажет, как копоть,

я беру чью-то руку, а чувствую локоть,

я ищу глаза, а чувствую взгляд,

где выше голов находится зад…

Человеческий Фактор. Красивая фраза. А на самом деле она значит, как бы побольше взять и при этом не напрячь ни единого поперечнополосатого мускула. Самое плохое, что действительно каждый идёт по головам других в преследовании собственных проблем, а страдают от всего этого как здоровые граждане Царства, так и наши больные пациенты. Все ищут выгоду исключительно для себя, а на поддержание основных жизненных функций сил и желания не остаётся.

Какой смысл разглагольствовать про оборонную мощь Царства, если даже у военного госпиталя, к примеру, отсутствует всё вещественное и внутривенное, столь необходимое медикам. Машина скорой помощи не оборудована и годится только для перевозки продуктов питания, чтобы хоть больничный камбуз не пустовал. В приёмном отделении Вы не встретите иммобилизационных шин или переносного дефибриллятора, препаратов для наркоза или шейных корсетов. Их там не видели даже самые преклонные старожилы. А в реанимационных палатах обстановочка практически напоминает пустыню Сахара: один лишь жёлто-белый песок, да и тот только в песочных часах.

Есть же целый отряд отличных специалистов, готовых оказать любую необходимую помощь, но нет средств, чтобы эти самые специалисты смогли воплотить свои знания и умения в жизнь. Нет, конечно, имеется вариант: оперировать в стиле начальных шагов величайшего Николая Ивановича Пирогова, ставшего в двадцать шесть лет профессором Дерптского университета, методом «молоткового» наркоза. Но, это не наш метод товарищи. Не наш.

Дабы избежать «ударного» обезболивания, нужно всего-навсего купить нормальные препараты, о которых в древние времена и мечтать не приходилось, «кетамин» или «фентанил», а в баллоны закачать «закись азота» или, как его любят называть, «веселящий газ». Но воякам гораздо легче, а точнее выгоднее, сделать шикарный евроремонт из дорогущего красного дерева командующему эскадры в рабочем кабинете, нежели обеспечить медицину. Мне страшно приводить затраты, но кооперативную квартиру на этот самый ремонт можно было бы купить спокойно.

И, пожалуйста, не кричите громогласно в морском стационаре. Не один начальник госпиталя «полёг» в борьбе за улучшение обстановки, а выдающихся результатов так и не смог добиться. И это не его вина. Как Министр Здравоохранения не имеет медицинского образования, так и решением укомплектования госпиталя занимаются моряки с жёлтыми просветами, а не доктора. Поэтому он и стоит голый, то есть, я хотел сказать, неукомплектованный.

Товарищи! ДОКТОР ДОЛЖЕН ЛЕЧИТЬ. Он не должен бегать выпрашивать лекарственные препараты или аппараты для поддержания жизни. Не обязан ходить строем с утра до вечера или убирать снег в преисподней. Незачем ему это всё. Дел у него очень даже предостаточно. Более чем.

Для тех, кто не находится в курсе, поясню, что человек в белом халате пытается помочь всем больным, что приходят к нему. Помимо лечебных клизм, инъекций, операций, он ещё и на вызовы ездит. Заметьте, совершенно бесплатно, в отличие от буржуазных капиталистов. Доктор — это не только спаситель Вашего здоровья, но и «семафор» на пути в мир иной. На семафоре этом почти всегда горит красный свет, но при никакущем отношении легко может включиться сначала жёлтый, а затем и зелёный сигнал — и вмиг улочка на небеса станет свободна.