Рома едет. Вокруг света без гроша в кармане - Роман Свечников

Бесконечный сон

На следующий день в почтовом отделении мы получаем свои визы типа “I”. Вприпрыжку вниз по лестнице выбегаем в духоту Бангкока. Возвращаться в этом городе нам больше некуда, но это нас не тревожит. Мы добираемся до вокзала и проникаем зайцами на поезд, который движется в направлении Малайзии.

Всю следующую неделю мы живем в буддистских монастырях и на пляжах. В очередном монастыре настоятель приглашает нас на похороны пожилой женщины. Процесс захоронения в Таиланде скорее напоминает празднование дня рождения – льется веселая тайская музыка, никто из родственников и друзей не плачет, люди спокойно прощаются с духом усопшего и дарят ему подарки. Часто это очень практичные вещи: комнатный вентилятор, электрочайник или термос. Все подарки умершему после погребального обряда передают в местный монастырь.

Я так привык к полевым условиям, что монастыри и обряды не кажутся мне чем-то захватывающим, но Оля, очевидно, переживает внутренние бури. Мне нравится наблюдать за тем, как она пытается скрыть свои эмоции, запрятать подальше себя настоящую, чтобы выглядеть матерой путешественницей.

Скоро Оля и вправду превратится из домашней девочки в смелую цыганку. Мы сами не заметим этой метаморфозы. Нам выпадет суровая дорога. Слишком часто придется пристально смотреть по сторонам, слишком редко – в зеркало. Но пока в нашем распоряжении последние беспечные азиатские дни, и мы неспешно пробираемся в малайзийском направлении по трассе вдоль побережья.

Теплой ночью, сидя на берегу Сиамского залива, я неожиданно получаю в Facebook сообщение от незнакомого человека:

“Здорово! Заезжай в гости на Пхукет:) Мы, кстати, с тобой виделись пару лет назад на границе с Украиной. Я тогда как раз с курса медитации ехал, штука не передать словами какая хорошая”.

Я смотрю на фотографию профиля и вспоминаю, что действительно года три назад познакомился с парнем Лешей на границе с Украиной. Мы с Олей прикидываем, что до самолета в Лос-Анджелес у нас есть еще несколько свободных недель, и решаем двинуть в гости. Тем более что остров Пхукет расположен в Андаманском море, которое, поговаривают, намного чище Сиамского залива.

После недельных путешествий по кельям мы прекрасно отсыпаемся в Лехиных апартаментах. Он показывает нам секретный пляж, попасть на который можно только через дыру в заборе на окраине Пхукета. Это обособленное райское местечко запросто подошло бы для съемок рекламы батончика Bounty. Мы днями зависаем на этом пляже, скрываясь от туристической суеты, а по вечерам возвращаемся в город, чтобы полакомиться свежесрубленными кокосами.

Дни на острове пролетают быстро. Мы с Олей будто стараемся делать меньше движений, чтобы как следует отдохнуть перед новым континентом. Нам тревожно думать о предстоящей жизни в Америке. У нас нет четкого плана по покорению Штатов, нет денег на жизнь в дорогой стране, нет связей, которые упростили бы поиск работы. Леха советует нам гнать эти мысли к чертям и уговаривает пройти курс медитации – из тех, что бесплатно проводятся в специальных центрах по всему миру. По его словам, это лучшее, что мы можем предпринять для подготовки к отчаянным временам. Лешины слова звучат убедительно. В интернете мы находим центр медитации, который расположен как раз по дороге в Куала-Лумпур – на малайзийском острове Пинанг.

Скоро Леша улетает обратно в Минск. Я передаю ему свою палатку – в Штатах она мне не понадобится. Леха вывозит нас на скутере до трассы на Малайзию. Мы тепло прощаемся, чтобы снова разойтись по своим дорогам.

Очередной тайский пограничник с удивлением спрашивает, почему у меня single entry виза. С таким же изумлением нас встречает его малайзийский коллега:

– Вы что, не собираетесь обратно в Таиланд?

– В Малайзии должно быть интереснее!

Пограничник смеется и вклеивает въездную наклейку в паспорт. Кстати, Малайзия – единственная безвизовая для белорусов страна в Юго-Восточной Азии.

Мы пересекаем границу в национальном парке Тхале-Бан. Здесь фактически нет транспортных сообщений. За час мимо нас проезжает буквально несколько машин. В другой ситуации такой несерьезный поток транспорта меня вряд ли взволновал бы, но сегодня мы спешим на медитацию, а значит, до темноты по-любому нужно успеть на паром до Пинанга.

Впереди посреди лесной дороги маячит последний пограничный блокпост. Военные с любопытством рассматривают визы в наших паспортах – спешить им абсолютно некуда. Мы просим их остановить для нас машину, и как на заказ из-за поворота появляется маленькая “маздочка”.

Ровно в назначенное время мы прибываем на главное кладбище острова – отсюда организована доставка людей в медитационный центр. Мы с Олей не успеваем как следует попрощаться, как нас уже разводят по разным корпусам: “М” и “Ж”. Далее нас ждет десятидневный обет молчания, ежедневный подъем в полпятого и сто часов медитации. В этом месте мы получим одно из ценнейших умений, приобретенных за всю кругосветку, – практический навык концентрации и управления собственным вниманием. Это умение не раз вытянет нас из объятий собственных суеверий и сгладит остроту дорожных конфликтов.

На протяжении курса любое общение между участниками группы запрещено, поэтому только спустя десять дней нам удается познакомиться с теми, кто терпеливо сидел рядом. Дима, Данила и китаянка Лала колесят автостопом по Азии, причем Данила с Лалой успели погонять еще и по Австралии. Все вместе мы вдоль и поперек прочесываем остров и травим дорожные байки. За десять дней у нас накапливается столько энергии, что хоть пешком в Куала-Лумпур иди. Сейчас ребята хотят добраться до Таиланда и заселиться на какой-нибудь необитаемый остров. Через месяц я узнаю, что у них все получилось – они спят под самодельным навесом из пальмовых листьев и ловят рыбу при помощи остроги. А еще через год мне напишет Данила и сообщит, что у них с Лалой родился сын.

Я стою в очереди на посадку в самолет, который перенесет меня через океан. Оглядываюсь назад, и кажется, будто все, что со мной произошло, на самом деле просто игра моего сознания. Это похоже на затяжной сон. Может, я сижу сейчас за партой в университете и просто закрыл глаза?

Прозвенит звонок, закончится пара, я схвачу свой шестидесятилитровый рюкзак и спущусь на первый этаж, где растет пахучий хвойный лес. В тумане, по тропе среди сухого камыша, я проберусь к озеру и там найду старую ржавую лодку. Будет сильно шуметь ветер. Я сожму зубы до пульсации в ушах и стану на весло. Я переплыву холодный синий Берингов пролив и, обессилев, сойду на землю у массивных деревянных ворот, которые служат входом в степь. Высохший остов ворот будет покрыт багряной потрескавшейся краской. Через ворота я выйду на равнину и буду постоянно оглядываться, пока они совсем не исчезнут из вида. Я буду идти до тех пор, пока не окажусь в абсолютной пустоте.