Рома едет. Вокруг света без гроша в кармане - Роман Свечников

Возвращаемся в лагерь. Ливень шпарит не на шутку. Прячемся в палатке. Грохот капель по тенту создает чувство защищенности, и тревога постепенно отпускает нас. Мы засыпаем чутким сном с оружием в руках.

Утром я вырубаю котелок из бамбука и подогреваю воду для кофе. Подавленные, мы собираем рюкзаки и отправляемся в сторону ближайшей деревни. Всю дорогу вглядываемся в берега реки, но лодка-призрак больше никогда не потревожит нашего зрения. Позже я вспоминаю, как сквозь сон слышал звук лодочного мотора, и про себя отметил, что мы и днем-то по реке движемся с осторожностью, а тут какой-то ночной гонщик носится прямо у берега.

У нас нет никакого желания разговаривать с местными жителями. Мы медленно поднимаемся по извилистой грунтовке на перевал. Через пару километров удается остановить грузовик, который вывозит нас на основную трассу. Виталик оставил часть своих вещей в отеле, и ему нужно возвращаться в Луангпхабанг. Я же продолжаю двигаться в направлении столицы. Нам по дороге еще пару сотен метров, но за время речных приключений мы уже порядком устали друг от друга. Так случается.

Делим остатки провианта, жмем руки. Как же здорово снова быть наедине с собой! Я врубаю плеер и бегом взбираюсь на перевал. Меня подбирает первая же тачка. Внутри есть кондиционер и, видимо, поэтому я пропускаю поворот на Вьентьян.

В Луангпхабанге я выхожу из машины синхронно с другими стоперами. Это молодая пара из Питера. Макс и Наташа вот уже несколько месяцев путешествуют по Азии и теперь намерены двинуться домой. Ребята долго и возбужденно рассказывают о своих приключениях в Индонезии и Малайзии. Они из той немногочисленной касты путешественников, которой нравится мусульманская Азия. Чаще про эти страны мне приходилось слышать только плохое.

Оказывается, у питерцев закончились деньги. Мне прекрасно знакомо их положение. В кармане осталась последняя лаосская тридцатка, и этого как раз должно хватить на вегетарианский шведский стол на троих. После плотного ужина мы отправляемся ночевать на заброшенную лодку на реке. Финальными аккордами дня становятся сгущенка с чаем и разговоры о богатом литературном наследии планеты.

Утром мы прощаемся. Питерцам на север, а мне на юг. Путь неблизкий. Даже не берусь делать какие-то прогнозы относительно лаосских дорог. В этой стране практически нет мостов и тоннелей – все магистрали огибают перевалы. В Китае шестьсот километров я проехал бы часов за восемь, но тут на такой же отрезок пути можно угробить целый день.

В моем распоряжении кузов грузовика. В Лаосе практически все водители требуют деньги за проезд. Но мой новый шофер узнает, что я на мели, и сразу же выдает мне ящик бананов и плед. Так мы и скачем по бесконечным горам-перевалам. По дороге в кузов забираются новые попутчики, иные выходят. Все они едут недалеко и платят небольшие деньги. А я остаюсь, медленно точу бананы и читаю “Бродяг Дхармы”. В шесть утра следующего дня мы наконец въезжаем на окраину Вьентьяна. В дребезжащем кузове я провел восемнадцать часов.

Пешком добираюсь до центра города. В одном из хостелов столицы работает мой старый друг Ральф. Встречаю своего бородатого камрада прямо на пороге заведения. Мы с ним познакомились в Баку и около недели вместе жили в порту. Несколько часов мы проводим в разговорах о том, как же давно это было и как мы все постарели.

На следующий день Ральф уезжает на visa run[20] в Камбоджу, а я отправляюсь в посольство Таиланда. Поход за визой не отнимает много времени, но после оплаты услуги у меня не остается денег даже на бутылку воды. Жду, пока спадет полуденная жара, собираю рюкзак и выхожу на трассу, ведущую прочь из города.

Мэри Джейн

Лаос сильно выматывает. Местные не особо приветливы. Из-за туристического бума они смотрят на тебя, как на ушастый мешок с деньгами. В этой валютной лихорадке каждую, даже самую искреннюю, улыбку ты невольно расцениваешь с марксистской точки зрения. Страна переживает наши девяностые с “новыми лаосцами” на крутых джипах. Даже в горных деревнях, где не ступала нога белого человека, за любой товар для тебя предусмотрена экстра-цена. Кажется, что все человеческое здесь уже давным-давно продано и заложено.

Я патрулирую район, ориентируясь по карте, которую взял в фойе одного из отелей. Уже совсем стемнело. Вдруг рядом останавливается машина, за рулем сидит улыбчивая девушка:

– Hey! Where are you going?[21] – спрашивает она.

– Outside the city.[22]

– What are you gonna do there?[23]

– Actually, I don’t know. Put the tent somewhere.[24]

Так я знакомлюсь с Мэри Джейн. На огромном пикапе ее отца мы гоним на окраину города. Мэри спрашивает, не хочу ли я поехать к ее друзьям на вечеринку. Настроение дурацкое, но я соглашаюсь:

– Let’s go![25]

В клубе, который больше похож на ангар для сушки зерна, тусуется невероятное количество народу. Компании молодых людей хлещут местное пиво Lao. Никто не танцует, несмотря на старания какого-то местного поп-рок-бэнда. Мне тоже хочется напиться, но алкоголь почему-то не лезет в горло. Я чувствую себя никак и нигде. Говорю Мэри, что мне неуютно, и прошу вывезти меня на трассу. Она соглашается. Мы прыгаем в машину и уезжаем.

На выезде из города моя новая подруга резко отказывается покидать меня одного в темных джунглях. Она говорит, что снимет мне комнатку в отеле. Я вяло сопротивляюсь.

Останавливаемся у входа в какой-то захудалый гестхаус. Мэри договаривается с сонным владельцем и оплачивает номер. Я захожу в апартаменты, бросаю вещи на пол и бегу в душ. Когда чистенький и довольный, промакивая полотенцем подмышки, я возвращаюсь обратно, на кровати в комнате нахожу абсолютно голую Мэри:

– Did you have experience with a ladyboy?[26]

От неожиданности я захожусь в кашле.

– Sorry? You mean that you are ladyboy?![27]

– Mmm… Yes, I am.[28]

Я припадаю к стене. Впервые в жизни я лицом к лицу встречаюсь с транссексуалом. Тем более в своей постели. Через минуту я беру себя в руки и решаю расставить все точки над i. Мы договариваемся остаться верными друзьями.

Я прошу Мэри рассказать о том, как она стала трансом. Девушка уверяет меня, что с психологической точки зрения трансами не становятся, а рождаются, а вот с биологической – все немного сложнее. Свою грудь она сделала несколько лет назад в Таиланде за тысячу баксов – говорит, что это очень дешево. За то, чтобы избавиться от “последнего мужского”, пришлось выложить еще пару тысяч. Теперь у нее есть что-то вроде вагины. Правда, настоящего оргазма она не испытывает. Секс для нее скорее психологическое наслаждение.