Одна судьба (СИ) - Мэйз Евгения

* * *

Раф так немногословен. Если кто и может посоветовать что-то, объяснить ему, то только другая женщина, однако, Стэн бы не стал советовать ему в собеседники Стейси. Любимая женщина напоминает ему фанатика и, если бы не отсутствие живота, то он подумал бы что рожает все-таки она.

— Так бывает, старина. Те, кого любим мы, иногда, не любят нас.

Раф кивает, опрокидывая себя очередную порцию виски. Он теплый, разбавленный растаявшим льдом и ужасно противный, но Раф пьет его, не морщась.

— Я не понимаю почему она ненавидит меня, а Стэн?

Этот вопрос поднимается хотя бы раз за вечер и слава Богу теперь звучит все реже. Кросби не обязательно отвечать на него. В какой-то момент он понял, что и сам начал испытывать неприязнь к женщине, которой дал крышу над головой, кров и защиту. Она обидела его друга, сделала его несчастным, но потом, это сошло на нет.

Раф сильный, и умный, и смелый. Он лучший товарищ на свете. Он обязательно встретит ту, что будет дорожить его чувствами, понимать и считаться с его мнением.

Стэн уверен, что Алекс не та самая.

Они ведь не видятся больше. Алекс не измывается над ним и не говорит гадостей. От этого правда не становится легче. Ведь она присутствует у Рафаэля в голове.

— Как она?

— Обычно, — говорит Стэн, но тут же исправляется. — Ест, пьет, читает книги, пытается помогать по хозяйству. На днях готовила какую-то ужасную лазанью и назвала это блюдом постапокалиптического дня.

Раф усмехается, вспоминая что-то такое, правда, потом вновь омрачается.

— Что говорит Стейси?

Раф даже не спрашивает у него, а интересуется ли она им. Зря. Стэн трогает уголок крошечного письма, что находится в кармане на его груди и видит воочию лицо девушки с зарождающимися в них слезами. Он не рассказывает Рафу о том, что она высматривает его каждый вечер, потому что кажется, что так будет лучше. Он не думает отдавать эту крошечную записку сейчас, ни когда-либо потом. Алекс быть может и права в своих терзаниях чувств и разума — так будет лучше поступить сейчас, чем это будет продолжаться бесконечность после.

— Что мы успеем, ведь роды начнутся не раньше, чем через шесть-семь недель.

— Должны.

Раф тянется к внутреннему карману куртки, доставая не большой конверт. Стэн удерживает себя от короткого смешка, что может восприняться другом совсем не так как следует. Он ощущает себя совой.

— Отдай это ей.

— Что там?

— Не большой подарок на свадьбу или на рождение, или для того, чтобы она не чувствовала себя зависимой от него или от вас. Или, на что-нибудь другое. О чем ты пообещал, что не скажешь мне.

Стэн и Стейси дали ему слово, что не расскажут о ее смерти.

— Раф!.. Ты знаешь это нас не напрягает. Мы теперь больше семья, чем когда бы то ни было, то ли будет, когда родится ребенок.

Его взгляд стекленеет, нет, такое ощущение, что наливается металлом.

— Главное, чтобы она и впредь чувствовала себя также.

Стэнфорд путается в мыслях. Кажется, что сейчас они говорят о двух разных людях. Он не может объяснить почему так. Как будто Раф знает больше него, но может ему просто мерещится после очередной пинты пива.

— Люди идут по пути наименьшего сопротивления. С чего ей вдруг усложнять себе жизнь?

Щека Рафа конвульсивно дергается, он чуть погодя кивает.

— Тебя стало клонить в философию, значит хватит и пора домой!..

Он показывает бармену, что Стэну больше не наливать. Кросби нисколечко не обидно за такую навязчивую заботу друга — они давно знакомы и Стэн каждый пропускает тот момент, когда хватит.

— Это пока. Ты погоди. Она очнется.

Раф идет к выходу, оборачиваясь на ходу.

— Отдашь в руки ей и только.

Он игнорирует проходящую мимо симпатягу официантку, так словно ее и не существует. Зря. Однажды ведь помогло. Раф медлит, возвращается и отдает ему еще кое-что.

— Чуть не забыл.

— Что это?

Стэн крутит в руках небольшой черный квадрат пластмассы и фольги. До него все никак не доходит что это.

— Флэшка. Хотел оставить себе, но думаю, что не надо.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Конверт на груди Стэна прожигает дыру, не хуже, чем радиоактивное открытие Складовской-Кюрри, но размером с Йорк. Но он держится. Изобретение ученых тоже ведь не сразу убило их. Он отдаст потом, после всего и Алекс сможет убедиться, что Раф не вспыльчивый дурак.

— Чек ведь на ее имя?

Раф не отвечает идет слегка покачивающейся походкой. Он как будто услышал мысли Стэна, подцепил какую-то пьяно захихикавшую девицу, что ту же радостно прижалась к его груди.

— Завтра, в шесть! Не опаздывай.

Раф просто поднимает руку и машет ему, как бы подавая знак, что не забыл, а Стэн думает, что после всего, если все так как говорит Раф она не возьмет их у него.

* * *

Алекс стоит в коридоре. На часах три часа ночи. У Стэна не получилось выскользнуть из дома незамеченным. Кэбмен Стэн и вампир Стэн ужасно похожи друг на друга. Один выглядел, как добропорядочный гражданин, ужасно стеснительный и обязательный, другой, как военный, что ответственно, изо дня в день несет тяготы службы.

— Ты выглядишь очень круто.

Стэн усмехается ее словам, в которых звучит неподдельное восхищение. Она подходит к нему и спрашивает: «можно?»

— Так будет интереснее.

Она лохматит его, просто проводит по волосам в противоположном направлении от роста. Веснушки, что делали его ужасно милыми теперь не замечаются. Теперь он жутко привлекательный парень! Нисколечко не милый, если только щеночка ему в руки дать…

— Ты прям Оливер Твист, — Алекс крепко-крепко обнимает англичанина. — Береги себя и передавай ему…

Она отстраняется, отходя в сторону. За это время Алекс успевает привести в порядок и унять задрожавшую губу и подбородок. Она сама все испортила, так что нечего теперь плакать.

— Привет.

Стэйси появляется через несколько секунд. Она так и не сняла халата. От нее вечно пахнет медикаментами, а последнее время все чаще реактивами — тяжело и резко, из ее кармана торчит длинный лист из машины экспресс-анализа. Очень похож на чек из универмага. Ей понадобилось куда больше времени, чтобы понять, что к чему, чем она пообещала Алекс в самом начале.

— Он ждал поцелуя.

Женщина смотрит на нее непонимающе, так словно Алекс общается с ней на китайском.

— Мы скоро увидимся, — отмахивается она от ее слов.

Их не будет по меньшей мере неделю или две. Смотря сколько остановок, будет делать судно на пути к крайней точке. Но это не ее дело. Но она видела взгляд Стэна — разочарованный на мгновение, а потом сделавшийся, как это бывало обычно — всё понимающим.

— Тебе виднее.

Как Стейси удается совсем не переживать за него? На материке столько чудовищ, что могут разорвать его на тысячи порций для чизбургеров. Он ведь никогда не видел этих тварей и не знает, что они могут из себя представлять.

— Ты ведь тоже не попрощалась с Рафом.

Алекс дергается, останавливаясь. Стейси прекрасно знает, что он не пришел. Зачем было говорить об этом?

— Он не пришел.

— Так ты и не просила его об этом.

Верно. Она эмоциональная идиотка, а Стейси хладнокровная.

Глава 20

Я не стала выглядеть лучше. Меня стало больше. Я смотрю на себя в зеркало и, если бы не светлая одежда наверняка ужаснулась тому какая я худа я и какой большой у меня живот. Пятый месяц, а я выгляжу так словно мне рожать завтра, но зато нет никаких оттеков, внезапно ставшей тесной обуви и поползших черт лица.

— Боже! — говорю я вполголоса, не помышляя о том, чтобы воскликнуть, повысив голос. — Как же я хочу погулять!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Дом исследован вдоль и поперек. Я знаю каждый закуток сада, каждый уголок подвала и чердака. Стейси дала добро на все. Разумеется, речи не идет о том, чтобы выпустить меня на городские улицы. Не уверенна что смогу пройти и пару сотен метров, но черт возьми, как же волнующе пахнет весной! Сквозь выхлопные газы проезжающих мимо машин, далекие ароматы булочных и кофеен приходят запахи дождя и воды с прудов, травы и первых цветов.