Розовая гавань - Кэтрин Коултер

— Пожалуйста, милорд, верьте мне! Эти деньги отправляли куда-то на юг. Каждые три или четыре месяца их увозил сам лорд Фоук и брал с собой лишь трех-четырех слуг. Разве вы не обратили внимания, что подделки в счетах встречаются на удивление регулярно? Я не знаю, кто там жил или живет по сей день. Это знал только лорд Фоук. А со своих людей, если они знали тайну, он взял клятву молчать. И они оправдали его доверие. Никто его не выдал, кроме меня.

— Теперь он умер, и данная ему клятва теряет силу, — вмешалась Гастингс. — Почему я ничего не знаю о том владении, Торрик?

— Вы ничего не знали и про человека, которого лорду Фоуку угодно было назначить вам в мужья. С какой стати вам об этом знать? Клянусь, я говорю чистую правду. Я выполнял повеление вашего отца. Мне оставалось только молиться, что вы не заметите подделок, лорд Северн, хотя их мог не заметить только последний тупица. Вы, без сомнения, казните меня, но теперь вам хотя бы известна правда. Все деньги отсылались в южное владение, — Как оно называется?

— Розовая гавань.

— А кто живет в этой Розовой гавани? Кому лорд Фоук отправлял столько денег?

— Мне это неизвестно, клянусь.

— Позвольте казнить его, Северн. Иначе этот несчастный ублюдок не перестанет врать.

— Нет, Гвент, погоди. Хотел бы я знать, уж не кроется ли здесь какая-то тайна? Гастингс, тебе приходилось когда-нибудь слышать о Розовой гавани?

Та отрицательно покачала головой и обратилась к Торрику:

— Помню, отец куда-то отлучался каждые три-четыре месяца. Всякий раз он говорил мне, что едет в одно из своих поместий. Я просила взять и меня, но он не соглашался. Значит, он каждый раз отвозил деньги в Розовую гавань?

— Каждый раз. И всегда отсутствовал шестнадцать дней, то есть проводил в Розовой гавани девять дней. А поняв, что умирает, он отправил Бимиса с особенно большой суммой, видимо, в качестве последней выплаты. Я не спрашивал, иначе бы он поднялся со смертного одра и прикончил меня.

— Это и бросилось мне в глаза, Северн, — подхватил Гвент, — уж очень большой суммы недоставало в последний раз. Как, по-вашему, несчастный говорит правду?

— Сколько лет ты прослужил в Оксборо, Торрик? — поинтересовался Северн. Трист выбрался из-под туники и устроился на руке хозяина, пристально следя за управляющим.

— Одиннадцать лет, милорд. Я был предан лорду Фоуку и никогда его не обкрадывал. Он доверял мне и хорошо платил за труды. Убейте меня, но этим вы ничего не добьетесь. Все деньги находятся где-то на юге, в Розовой гавани.

— Где именно? — спросила Гастингс.

— На побережье, недалеко от Фолкстоуна. Примерно в четырех днях пути от Оксборо.

Северн молчал, теребя шерсть Триста, затем решил:

— Мы не узнаем правду, если сами не побываем в Розовой гавани. Гастингс, ты поедешь со мною, и Гвент тоже, С нами отправятся пятнадцать человек. Едем утром.

— А разве Бимис об этом не знает?

— Знает. Но я люблю сам разгадывать загадки. Мне угодно осмотреть Розовую гавань, разыскать недостающие куски головоломки и сложить полную картину. Торрик останется здесь. Продолжай служить, как служил. Бимис за тобой присмотрит, а если захочешь сбежать из Оксборо, то простишься с жизнью. Ты все понял?

— Да, милорд.

Глава 14

На следующее утро они так и не отправились в Розовую гавань. Когда Гастингс допивала за завтраком молоко от козы Джильберты, в замок примчался гонец из Лэнгторна. Исчезла мать Северна.

— Как такое могло случиться? — с нарочитым спокойствием поинтересовался он. — Мою мать постоянно охраняли. Я сам выбрал женщин до отъезда в Оксборо. Что произошло?

Гонца явно смутил тон хозяина, и он промямлил:

— Одна из женщин заболела. Ваша матушка предложила ухаживать за ней, другая женщина согласилась, но когда зашла в комнату больной, вашей матушки там не оказалось. Простите, милорд. Сэр Роджер отправил на поиски верховых. А его оруженосец Тарстон послал меня к вам. Он ужасно встревожился. Сэр Роджер не хотел вас извещать, но Тарстон сказал, что вы должны знать. Когда я выехал из Лэнгторна, вашу матушку еще не нашли.

— Напои его элем, — крикнул Северн Алисе, — он хрипит от жажды.

Однако Гастингс не сомневалась, что бедняга охрип от страха.

— Придется мне ехать в Лэнгторн, Гастингс.

— Мы отправимся через час, Северн.

— Я скорее доберусь, если возьму одних мужчин, — недовольно возразил он.

— Я не стану тебе обузой. А когда мы найдем твою мать, может, ей удастся помочь какими-нибудь травами. В чем заключается ее болезнь?

— Она — сумасшедшая.

Сумасшедшая? Интересно, знал ли об этом отец. Наверняка не знал, иначе не сделал бы Северна наследником, продолжателем рода.

— Расскажи подробнее, что она делает, что говорит.

— Она кажется совершенно нормальной, можно подумать, что она по-прежнему хозяйка в замке. Но вдруг ее глаза становятся пустыми, она начинает болтать странные вещи и уже не знает, кто она есть и кто есть ты. Я видел, как она становилась на колени и пыталась сунуть голову между камнями в полу, чтобы спрятаться. Потом она надолго засыпает, а проснувшись, опять становится нормальной.

Гастингс все это показалось странным, не похожим на обычное помешательство.

— До отъезда мне нужно посоветоваться с Ведуньей. Ведь ты хочешь, чтобы я помогла твоей матери?

— Хорошо, но с тобой поедут Гвент и кто-нибудь из воинов. Я не желаю потерять еще и тебя.

Гастингс ничего не ответила. Она много раз ездила в лес одна, но теперь супругу угодно ее охранять. Да и оказаться под защитой человека, к которому испытываешь такие чувства, — не самая ужасная вещь на свете.

— Позволь мне отныне защищать тебя, Гастингс.

— Неужели, милорд, ты уже читаешь мои мысли?

— Иной раз твои мысли так же ясны, как мысли волкодава Эдгара.

Гастингс засмеялась и поцеловала мужа на виду у гонца, на виду у людей, толпившихся в зале.

— Я не возражаю. Будь осторожна и поскорее возвращайся ко мне.

— А почему твой сэр Роджер не хотел, чтобы ты узнал об исчезновении матери? — задумчиво спросила Гастингс.

— Очень хороший вопрос. И я непременно потребую на него ответа.

Гастингс не сомневалась, что Ведунья древнее корявых дубов, окружавших ее хижину, и чудесным образом появилась на свет еще в те времена, когда молодые побеги только пускали свои первые корни. Однако ее кожа оставалась упругой и нежной, а волосы — темными. Она совершенно не изменилась за годы знакомства с Гастингс.

Ведунья безучастно глядела на приближавшихся всадников. Не улыбнулась она и заметив среди мужчин Гастингс, лишь терпеливо дожидалась их.

— Ведунья, — обрадовалась Гастингс, соскакивая с Мареллы, — ты отлично выглядишь. А вот и Альфред.